Наш дом

– Брам!

– Я знаю, что не должен приходить по будням…

– Да, не должен, – прервала его я. – Все равно мальчики уже спят – время позднее.

– Я пришел к тебе.

От него исходила странная энергия. Может, выпил?

– Что-то случилось? – спросила я, не скрывая нетерпения.

– Надо поговорить. Можно войти?

Нахлынула знакомая волна раздражения (или облегчения, что он не вошел сам и не застал меня в игровом домике за пошлым воссозданием его же греха).

– Ты выбрал не лучшее время – я не одна. Мы как раз садились за стол.

– Ты не могла бы от нее избавиться? Это важно.

Едва я испытала облегчение от его ошибочной догадки – не хотелось признавать, что я нарушила соглашение, – как ситуация вышла из-под контроля: за моей спиной возник Тоби, готовый защитить от незваных гостей.

– Фия, все нормально?

И не успела я набрать воздуха в грудь, чтобы их представить, как Брам рванулся вперед, чуть не сбив меня с ног, и бросился на Тоби. Оба страшно врезались в перила, Тоби ударился головой о стойки.

– Пошел вон из моего дома! – заорал Брам, безуспешно пытаясь оттащить Тоби к двери: хоть и высокий, он напоминал терьера против мастифа.

– Да ладно тебе, – простонал Тоби. – Слезь с меня, давай обсудим все спокойно…

– Брам! – Я подбежала к ним и сердито схватила его за пиджак. – Ты что, с ума сошел?!

Меня напугали его бешеные глаза, вылезшие из орбит, немигающие.

– Держись от нее подальше, или я убью тебя!

Я не верила своим ушам.

– Прекрати, Брам! Перестань сейчас же!

На шум выскочили разбуженные дети.

– Папа! – крикнул Гарри.

– Папа уже уходит, – пообещала я. – Ведь так, Брам?

Я снова попыталась оттащить его от Тоби, но лишь сломала ноготь и вскрикнула от боли.

– Мама? Ты что? – Лео уже спускался по ступенькам.

Я бросилась ему навстречу.

– Ложись в постель, солнышко, я сейчас приду.

– Там воры? – с тревогой спросил Гарри брата.

– Ничего подобного! – замотала я головой, однако резкий, пронзительный голос выдал мою панику.

Наконец Брам отпустил Тоби; последний удалился на кухню, потирая затылок и бормоча под нос ругательства.

– Подожди снаружи! – велела я Браму и поспешила наверх успокоить детей.

В комнате Лео, куда они убежали, горел свет; лица мальчиков побледнели от страха.

– С кем папа дрался? К нам приедет полиция? – наперебой спрашивали они.

Я обняла их и прижала к себе.

– Нет-нет, просто недоразумение с одним другом. Забудьте об этом, попытайтесь уснуть.

– Не забудь запереть дверь, – сказал Лео, и я чуть не разрыдалась от его невинной веры в меня, в запертую дверь…

Извините, я что-то расстроилась. Именно подобного я всеми силами старалась избежать: сцены между разводящимися супругами, испуганных детей, не понимающих, кто в доме и кому доверять…


Так, глубокий вдох.

В общем, я вышла в сад, кипя от гнева. Брам мерил шагами площадку перед домом, над голыми ветвями магнолии поднимался сигаретный дым. Полдесятого вечера, будний день в ноябре – на Тринити-авеню практически глухая ночь; во всех окнах задернуты шторы. Казалось, мой дом стал средоточием драмы, которой хватило бы на весь район.

– Ты что, совсем сдурел?! – процедила я сквозь зубы. – Или напился?

Брам метнул в меня свирепый взгляд.

– Нет! И мы договаривались – никаких свиданий в доме!

– С чего ты взял, что у меня свидание? Может, он – просто друг?

– Это правда?

Я помедлила в нерешительности.

– Да, я с ним встречаюсь, и что? Это не дает тебе права так себя вести!

Брам судорожно затянулся сигаретой.

– При мальчиках…

– Они спали – до тех пор, пока ты не ворвался. Тебе повезло, что он не дал сдачи! – Я смахнула волосы с лица; холодный воздух обжигал кожу. – Да, ты прав, я нарушила договоренность. Мне очень жаль. Это был единственный раз, потому что в другое время не получалось. Всего лишь ужин, не более того. Он не останется на ночь.

– Он никогда не останется на ночь в этом доме! – зарычал Брам; за все совместные годы жизни я не видела его таким свирепым. – Прежде я спалю его дотла!

– Перестань, ты меня пугаешь! – Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша; его глаза напоминали глаза дикого зверя.

Я попробовала зайти с другой стороны.

– Если мы оба хотим продолжать по заданной схеме, ты должен вести себя как разумный, цивилизованный участник…

Следовало догадаться, что эта фраза вызовет противоположные эмоции.

– Я не «участник», я – их отец!

– Не кричи! – зашипела я. – Соседи услышат!

Брам швырнул окурок в клумбу.

– Да мне насрать! Я не хочу, чтобы этот человек приближался к моим детям!

– Нашим детям. И я их даже еще не познакомила! Если бы ты не устроил сцену, они бы и не узнали о его присутствии. И Тоби здесь ни при чем!

Я пожалела, что проговорилась насчет имени – Брам тут же уцепился за него.

– Значит, его зовут Тоби? А фамилия?

Я не ответила. Хоть я и была выбита из колеи, у меня хватило ума сообразить, что Брам может начать преследовать Тоби и угрожать ему. Я сразу представила, как Тоби звонит мне и говорит: «Извини, но у нас ничего не выйдет. Ты мне нравишься, но это уже слишком».

А ведь Полли предупреждала: Брам не готов хранить верность ради меня и в то же время ему невыносима мысль, что кто-то другой займет его место. Говорят, подобные рефлексы «собаки на сене» типичны для разводящихся; зря я думала, что мы – исключение.

– Ты ведь тоже с кем-то встречаешься, наверное? – Меня знобило, и я обхватила себя руками за плечи.

По крайней мере, холод приглушал боль от сломанного ногтя.

– Ничего особенного, – пробормотал он, и, к своему ужасу, я увидела, что он готов расплакаться.

Польстило ли мне, что Брам дошел до такого состояния из-за любви? Возможно. Однако инцидент скорее важен тем, что показывает его нестабильность, непредсказуемость – и, к большому сожалению, резкий переход к немотивированной агрессии.

– Слушай, я обещаю, что буду видеться с ним только на квартире.

– На квартире… – эхом отозвался он.

– Да. Ты ведь туда сейчас идешь?

К моему облегчению, Брам начал пятиться к воротам, кивая в такт своим мыслям.

– Только не делай глупостей! – предупредила я.

Брам замер на полпути и уставился на меня.

– Уже… – пробормотал он.

Разумеется, я решила, что речь идет о драке. Брам выглядел таким несчастным, что моя злость немного утихла.