Ненавижу тебя, красавчик

Я отвела его в комнату, которая раньше была моей спальней. Рид в изумлении озирался по сторонам.

Пол комнаты был застелен простыней. В центре располагался гончарный круг, а моя кровать, заваленная хламом, была придвинута к стене. Полки были заставлены керамикой, отчасти уже расписанной, отчасти еще нет.

– Где ты спишь?

– Диван в гостиной превращается в прекрасное спальное место. Я не так давно организовала в этой комнате мастерскую. Когда-нибудь у меня будет отдельная спальня и отдельная мастерская, но пока так.

Он ходил по комнате и рассматривал мои работы.

– И ты сама все это сделала?

– Да.

– Ты как-то говорила, что изучала искусство в колледже.

– Я год отучилась в Школе дизайна Род Айленд в Провиденсе. Но потом бросила.

– Почему?

– Я поняла, что для художника главное – свобода. На него нельзя оказывать давление. Когда давление начали оказывать на меня, вдохновение меня покинуло. Я отношусь к той категории мастеров, которые бросают кусок сырой глины на гончарный круг, а потом наблюдают за тем, как он меняет форму. Частенько ваза неожиданно превращается в чашу, и наоборот. Иногда у меня получается никому не нужный хлам, а иногда – что-то действительно прекрасное.

– Такое же прекрасное, как то, что ты сделала для Айрис и что разбила из-за меня, да?

– К сожалению, да.

– Я так и думал, – Рид улыбнулся. Его улыбка была как награда. Он улыбался редко, но когда это случалось, я была счастлива.

– У тебя есть любимая работа?

– Вы удивитесь. – Я медленно подошла к углу комнаты и достала небольшую чашу. – Вот эта. На первый взгляд в ней нет ничего особенного, но если вы внимательно на нее посмотрите, то заметите, насколько она совершенна. Маленькая, неброская, но при этом насыщенная цветом. По-настоящему изысканная.

– Да, – ответил он, глядя прямо мне в глаза. Мне начало казаться, что в комнате поднялась температура. – Признаюсь честно, я понятия не имел о твоих способностях. Они впечатляют.

– Ничего себе. Это я впечатлена, Рид Иствуд.

– Это непросто.

– Да, совсем непросто.

Обычное напряжение Рида исчезло, он был совершенно расслаблен. Его глаза искали мои, и в этот момент я почувствовала, что между нами происходит что-то необъяснимое, но очень сильное. Его тело было так близко… казалось, еще чуть-чуть, и он с легкостью притянет меня к себе и поцелует. Может быть, мне так казалось потому, что я очень хотела, чтобы он меня поцеловал. Сегодня мы перешли на новый уровень доверия. Может быть, именно благодаря ему физическое влечение стало еще сильнее.

Я кожей ощутила его дыхание, когда он сказал: «Тебе лучше сесть и снять этот ботинок».





Глава 22





РИД


Я чувствовал слабость.

Наверное, так мой организм реагировал на чары Шарлотты. Я не силен в колдовстве, поэтому не знаю, каким именно способом она меня приворожила – с помощью волшебной пыльцы или как-то иначе.

В течение последних нескольких дней я отвозил ее в офис. И проблема была не в том, что я этого не хотел, как раз наоборот. Я с нетерпением ждал нового утра, чтобы везти ее и наслаждаться ароматом ее духов. Я скучал по ее смеху и дурацкой привычке покупать завтрак в двух разных местах – в одном кофе, а в другом маффины.

Это новое чувство поселилось во мне с того вечера, когда произошел инцидент на тренировке. Когда в квартире Шарлотты мы разговаривали о тайне ее рождения, я по ее глазам понял, насколько она ранимая. Я никогда прежде этого не замечал. А когда она показала мне свою мастерскую, я был впечатлен глубиной ее таланта.

Когда тем вечером я вернулся домой, то не мог перестать думать о Шарлотте и решил поискать в Гугле «Ребенок-подкидыш, церковь Святого Эндрю».

Наверное, если на земле и был кто-то милее Шарлотты Дарлинг, то только Шарлотта Дарлинг на фотографии двадцатисемилетней давности. Я распечатал фотографию и спрятал ее. Никому до конца своих дней я не признаюсь, что я это сделал.

История оказалась очень похожей на ту, которую рассказала Шарлотта. Младенец был найден в корзине около дома священника. Кто-то позвонил в дверной звонок и убежал, оставив крошечную Шарлотту сначала на милость церкви, потом государства, а потом приемных родителей.

Эта история оставалась в заголовках газет довольно долго – вплоть до того момента, когда Шарлотту удочерили, а это произошло спустя шесть месяцев после того, как ее нашли. Возможно, причина такого внимания была в необыкновенной красоте малышки.

Как-то раз, когда я сидел в своем кабинете и думал о Шарлотте, она прошла мимо, неся в руках какие-то пакеты. И я не заметил, чтобы она при этом хромала. Хотя сегодня утром она еле шла.


Хм-м-м.

Это обстоятельство заставило меня задуматься о том, не задумала ли Шарлотта поиграть со мной в какую-нибудь новую игру.

Я решил написать ей сообщение.

Рид: Судя по тому, с какой легкостью ты только что провальсировала мимо моего кабинета, твоя лодыжка чувствует себя гораздо лучше. Полагаю, уже нет необходимости завтра везти тебя в офис.

Шарлотта: LOL. Я думала, Вы на деловом обеде в Верхнем Вест-Сайде.

Рид: Обед был отменен.

Шарлотта: А, ну тогда да, мне уже намного лучше. Эти утренние поездки в офис мне очень помогли. Особенно Ваша приятная компания. Думаю, дальше я смогу сама добираться до работы. Скорость восстановления превзошла мои ожидания.

Рид: Мои ожидания она тоже превзошла. Настолько, что это кажется невозможным. В любом случае я рад, что тебе уже лучше. Поэтому, полагаю, ты сможешь забрать мои вещи из химчистки. Пару рубашек из «Юнион Стрит Клинерс».

Хотя подобная черная работа формально входила в обязанности Шарлотты, мы очень редко просили ее о подобных вещах. В основном она работала в офисе или помогала во время показов. Ее значимость в компании возрастала. Поэтому моя просьба забрать вещи из химчистки должна была ее обескуражить.

Шарлотта: Я с удовольствием заберу Ваши рубашки. Они уже готовы?

Рид: Я пошутил. Я сам могу забрать свои вещи из химчистки. Тебе не нужно этого делать.

Шарлотта: Ох.

Несколько минут спустя она появилась на пороге моего кабинета. Ее лицо было красным, и весь ее вид говорил о том, что она что-то задумала.

– Я могу войти?

– Тебе не нужно спрашивать разрешения. – Я видел, что Шарлотта очень взволнована. Я снял очки и положил их на стол. – Что случилось?

Она закрыла дверь и, застучав каблучками, медленно подошла к моему столу.

– Шарлотта, все в порядке?

– Да. – Она поправила юбку. – Я просто волнуюсь, потому что хочу у вас кое-что спросить. Я дала себе слово, что при любых обстоятельствах это сделаю.

– Хорошо…

– Я просто хотела узнать… не будете ли вы возражать… ну…

– Просто скажи это.

Шарлотта посмотрела вниз на свои ноги.

– Не так давно я пообещала себе приложить все силы и добиться того, что мне нужно от жизни. Можно сказать, пообещала себе взять быка за рога. И мне действительно очень приятно ваше общество. Я хотела спросить, согласитесь ли вы сходить со мной куда-нибудь после работы? – Она сделала глубокий вдох. – Что-то вроде свидания.

У меня перехватило дыхание.

Я. Никак. Этого. Не. Ожидал.

Шарлотта приглашала меня на свидание.

Она просто ненормальная. А еще очень смелая. И это так чертовски восхитительно.

Я хотел сказать «да». Господи, как же сильно я хотел сказать «да». В последнее время я ничего так сильно не хотел.

Но я понимал, что не смогу устоять перед ней. Мне так приятно было проводить с ней время. Я был счастлив находиться с ней рядом. Она была такой притягательной.

Мое молчание заставило ее отступить.

– О господи, Рид. Забудьте то, что я вам сказала. Я это сделала не подумав. На этой неделе мне было так приятно проводить с вами время… и вы такой… привлекательный… и иногда вы так на меня смотрели, я подумала, что вы чувствуете примерно то же, что и я, а та история со стрингами тем вечером в моем кабинете… все было так необычно и так волнительно… и я просто подумала, что, может быть…

– Шарлотта, прости меня, я не могу. Я просто сейчас ни с кем не могу ходить на свидания. Причины слишком сложные, чтобы их объяснять. Но они касаются только меня и к тебе не имеют никакого отношения. Я считаю тебя потрясающей и хочу, чтобы ты это знала.

– Хорошо, – она только кивала головой. – Хорошо. Давайте просто забудем об этом разговоре.

– Конечно, уже забыл.

Она развернулась и выбежала из кабинета.

Она ушла, а мое сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди. Ей потребовалось немало решимости, чтобы сделать то, что она только что сделала. И что бы я ей ни объяснял, она наверняка приняла мой отказ на свой счет. Эта мысль меня убивала. Я чувствовал себя отвратительно. А ведь она даже не догадывалась, как сильно мне хотелось сказать ей «да».

Ее смелость… это было так невероятно круто. Теперь я знал, что она хочет меня, и от этой мысли мне стало еще сложнее смириться с тем, что она никогда не будет моей.