Неправильная

– Еще раз говорю, если это яд, то убийца будет наказан. Теперь идем! – сказал настигший меня Морган, а я только сейчас заметила, что пространство заполонили люди Пола. – Нагулялась уже.

Мы вышли на улицу, где было холодно и зябко, к тому же моросил дождик. Я надеялась, что он отрезвит меня и поможет найти выход. Но проблем было слишком много, а я одна. Теперь уже навсегда…

– Ты не одна, Настя… – словно прочитав мои мысли, сказал Пол. Я обернулась и заметила, что он тоже стоит под дождем рядом со мной. Он просто стоял рядом и не пытался нарушить мое пространство нравоучениями или упреками. Такой красивый в редких световых бликах и такой пугающий своей красотой. Почему-то сейчас его облик больше успокаивал, а меня начинали напрягать эти эмоциональные качели. – У тебя в телефоне есть чип, с помощью которого мои люди всегда знают, где ты, и прослушивают разговоры. Этого, в общем-то, и не требуется, потому что мои охранники всегда рядом с тобой. Даже на парах есть засланные студенты.

– Зачем ты говоришь мне все это? Звучит… жутко.

– Потому что всегда говорю правду, какой бы она не была, – тут же ответил Морган и, не дав возможности открыть рот, продолжил: – Ты хотела свободы? Разве я не дал тебе этого? И во что превратилась твоя жизнь? В любом случае я бы уже завтра вмешался. Или сегодня, не реши ты проблему с жильем.

– Я ведь уже говорила тебе… – заправив мокрые волосы за ухо, попыталась сказать хоть что-то, но лицо отца все еще стояло перед глазами. Похвально – Пол пытался отвлечь меня, только вот ничего не вышло. Из глаз снова начали капать слезы, когда я сказала главное: – Это уже не важно, Пол… Больше ничего не важно.

Внезапно палец с перчаткой коснулся моего подбородка, заставив посмотреть в глаза мужчины, которые были более чем убедительными. Я же сделала вывод, что его перчатки дают возможность прикасаться к предметам и людям, но не брать на себя большой груз.

– Важно, все важно. Жизнь не кончилась, и мы переживем все это дерьмо. Знаешь, твой куратор, Владимир Маркович, решил отомстить Дмитрию Валески, который очень некорректно порой заставлял его ставить тебе хорошие оценки. Над мужчиной посмеивался весь вуз, и он хотел отыграться на тебе. Буквально после твоего прихода на кафедру он звонил жене и хвастался, а мои люди подслушали… – он осекся, но, заметив мой заинтересованный взгляд, тут же сказал: – Я продолжу, если ты сядешь в машину.

Посмотрев в сторону, заметила черный джип, водитель которого уже открыл дверь в приглашающем жесте. Прислушавшись к своим ощущением, поняла, что едва стою на ногах, так что послушно упала не на пол, а на теплое сидение. Только когда авто двинулось в путь, Морган продолжил, попутно накидывая на меня сухой пиджак:

– В профкоме тоже не все гладко… Этот Петя, мало того что испытывал к тебе не дружеский интерес, еще и проворачивал денежные махинации. Он несколько раз пытался втянуть тебя в них, но ты не поддалась. Последняя попытка привлечь "в дело" – направление в общежитие. Предложи ты Пете денег, он бы не стал вешать на тебя все кражи за последний месяц. Опять же, есть документальные подтверждения, а также телефонные звонки.

– Ты что, занимался этим весь день? Такая сложная и продуманная работа… – зевая и прикрывая глаза на пару минут, спросила я.

– Нет. Для этого есть специально обученные люди, – понизив голос, сказал он. – Насчет отца не волнуйся. Сегодня только начнутся следственные действия, и ты там не нужна. Как только будут новости, все узнаешь лично от меня.

– Ты пришел, потому что я постоянно трезвонила в скорую, да? – машина резко свернула в сторону, и я упала головой на плечо мужчины. Оно оказалось теплым и пахло очень даже приятно, так что, устроившись поудобнее, затаилась, ожидая ответа.

– Не знаю, Настя… Возможно, это судьба, но впервые охрана не успела догнать тебя и потеряла. Пока отследили звонки, затем пришлось ехать на метро, потому что на машине по пробкам добираться больше трех часов… – едва слышно рассказывал он, словно убаюкивая.

– Ты знаешь, что такое метро? От твоего отеля сюда идет прямая ветка, но сейчас ведь час пик, людей тьма! – пытаясь показать всю степень своего удивления, лишь прохрипела пару невнятных слов. Машина продолжала вилять, пришлось держать Моргана за локоть, чтобы не терять равновесие.

– Если я могу добраться на метро, а твоя охрана не может, то это хороший повод выгнать их к чертям… – мягко сказал он, а затем я ощутила легкое прикосновение к макушке, кажется, это были губы.

Я зевнула, что-то ответив, а затем незаметно для самой себя выпала из реальности. Образовалась некая традиция засыпать в Его машине, ну, или я оказывалась в ней тогда, когда сил оставалось только на беспамятство. В любом случае это был очень явный и громкий сигнал мозга о полной усталости от проблем и нервов. Он хотел передышки… Хотя бы на ночь.





Глава 33




Сны – это другая реальность. В ней мы можем вспомнить то, что давно затерялось в недрах бесконечной памяти, снова пережить едва закончившийся день, есть даже вероятность заглянуть в будущее…

…Я бежала по аллейке в длинном белом платье и хохотала от счастья, ведь сегодня мама наконец приехала ночевать домой. Они что-то обсуждали с папой на мостовой, насупившись и пребывая на грани скандала, но стоило из-за поворота показаться пятилетнему следствию их брака, как оба стали улыбчивые и счастливые.

– Милая, не стоит так бегать по скользкой дороге. Только закончился дождь, и ты можешь повредить свои идеальные коленки… – ласково сказала родительница, поцеловав меня в лоб. Я ожидала ее объятий после долгой разлуки, но она лишь строго посмотрела на меня и сказала: – Всегда помни: ты леди. Это превыше всего…

– Дорогая, не стоит ее переутомлять. Девочке всего пять, и она еще ребенок, – недовольно хмыкнув, оборвал ее отец и тут же повернулся ко мне: – Настя, иди к себе. Нам с мамой нужно серьезно поговорить.

Я обернулась, словно заведенный зайчик, который не может ослушаться приказа… Только каждый шаг маленькой ножки возвращал воспоминания о будущем. Год за годом, день за днем. Единственное, что я не могла вспомнить, куда делись мои родители.

Обернувшись к ним, я в нерешительности прошептала:

– Но вы ведь поднимитесь к мне в комнату, верно?

На улице резко потемнело, густой черный туман спрятал все вокруг, кроме отца и матери. Милая белокурая девушка повернулась ко мне, и я тут же охнула, увидев, как ее лицо медленно превращается в песок.

– Настя, разве ты не помнишь? Нас больше нет… – она посмотрела на отца, от которого осталась лишь горсть пепла. Ветер, подняв его, уволок в пучину темноты. – Идем к нам! Ты должна быть с семьей!

…Я подскочила на постели, задыхаясь. Голова раскалывалась, горло болело, а тошнота была настолько сильной, что заставила, пошатываясь, брести в ванную комнату, еще не до конца понимая, где я и что происходит.

К моему счастью, планировка новой комнаты была схожа с номером в отеле Моргана – справа от кровати располагался санузел. Я просидела около унитаза больше десяти минут, пока желудок не опустел, а затем привела себя в порядок новыми косметическими средствами, которые лежали у зеркала.

Только тогда поняла, что дом мне не знаком. Кроме огромного комка в горле, в душе появилось еще странное чувство, будто все люди вымерли и я одна во вселенной. Превозмогая дикое головокружение, вышла из спальни и сразу уперлась в лестницу. Она вела на второй этаж, но было слишком темно, чтобы я позволила себе нечто большее, чем просто взгляд вниз.

– Что-то случилось? Тебе плохо? – раздался голос из темноты, и я вздрогнула, отскочив от пролета. Морган стоял у двери, располагающейся рядом с моей спальней, и первое, что я подумала в ту минуту: слава богу, он не слышал, каким бурным было мое пробуждение.

– Я просто… Мне снился кошмар, и я немного боюсь темноты… – сказала лишь часть правды, снова вспоминая те ужасные кадры. Внезапно захотелось рассказать об этом хоть кому-то, ведь держать все в душе просто невыносимо: – Это был день, когда я в последний раз видела маму. Конец сна, конечно, больше походил на ужастик и не имел ничего общего с реальностью, только вот не в этом суть… Буквально через неделю после этого дня папа сказал, что мама умерла от рака яичников.

Пол сделал шаг вперед, и слабый лунный свет помог мне увидеть его заспанное лицо. Он нервно провел ладонью по коротким волосам, отчего мышцы на руках забугрились. К тому же я впервые видела Пола в домашних клетчатых штанах и простой белой майке.

– Он сказал это маленькой пятилетней девочке? – наконец спросил он, и я, зажмурившись, отвела взгляд.


Не нужно было упоминать имя отца, потому что его мертвое тело снова возникло у меня перед глазами. С губ сорвался стон, который я не смогла сдержать, но тут же положила дрожащую ладошку на губы. Что там говорила мать во сне? Всегда нужно оставаться леди. Разве леди распускают нюни?

Внезапно Пол оказался рядом. Он подошел совершенно бесшумно, и когда мужчина ловко поднял меня, буквально вскрикнула от неожиданности.

– Как же твои руки? Разве ты можешь поднимать тяжести… – спросила в первую очередь, хотя, по сути, он коснулся меня ладонями лишь пару раз, и только потом сообразила главное: – Куда ты меня несешь???

– Во-первых, судя по стоимости этих перчаток, они должны не то что обезболивать, но и фейерверки пускать. А несу я тебя на кухню, потому что спускаться до нее два пролета, а ты устала… – расслабленно прошептал Морган, словно мы могли кого-то разбудить.

Кроме того, что он каким-то волшебным образом находил дорогу в кромешной тьме, еще и его мягкий голос больше походил на приятельский разговор друзей, а не на тот командный клич, который он постоянно использовал в отношении меня и других. Насупившись, я заглянула ему в лицо, но, не разглядев явных изменений в темноте, просто спросила:

– Это тот самый дом, о котором ты мне как-то рассказывал? Он… большой.

– Да. Скажу, чтобы в твоей спальне поставили ночной свет. Прости, не успел подумать об этом… – неторопливо ответил мужчина, словно не замечая моих странных разглядываний.

Морган занес меня в огромную столовую, в конце которой была барная стойка и небольшой красный диванчик напротив. Он усадил меня на него, а сам отправился за стойку, чтобы спустя минуту вернуться с откупоренной бутылкой красного вина и двумя бокалами.

– Открыто только сегодня дворецким, не переживай. Ты не могла бы вытянуть пробку, мне пока нельзя так сильно давить пальцами… – попросил он, протягивая мне бутылку.

И снова внутренняя пустота заполнилась смятением и недоверием. Кто этот человек, который просит помощи и не приказывает? Может ли в доме Пола жить его двойник, более разговорчивый и живой? Признаться, мне было бы проще принять эту информацию, чем Пола, который собирался пить со мной вино в темноте, при этом спокойно беседуя.

Зависнув на время, я таки судорожно забрала бутылку из его слабой хватки. Странно, но это задание казалось мне ответственнее, чем экзамен по профильному предмету, ведь мужчина впервые о чем-то просил, и это было… волнительно.

Провозившись какое-то время с бутылкой, я не успела протянуть ее к бокалам, как Морган забрал ее у меня из рук. И я понимала его порыв: многие годы он буквально все держал в своих руках, а теперь вынужден был просить меня о такой ерунде.

– Надеюсь, ты любишь полусладкое? Это особенный сорт, в нем присутствует легкая, едва уловимая кислинка… – риторически спросил он, протягивая бокал, но я решила ответить. Отхлебнула и, ощутив, как терпкая жидкость потекла в желудок, прошептала:

– Алкоголь не мой конек, я люблю сладкое. Но это вино… мне нравится, – былая тошнота дала о себе знать, а вместе с ней и головокружение. Снова ужасный сон встал перед глазами, заставляя застыть на полуслове.

– Ты ведь хочешь что-то рассказать. Я вижу. Ты ведь думаешь об отце… Будет легче, если выскажешь все это… – выдернул меня из размышлений мужчина, и я посмотрела, как он откинулся на спинку дивана, потягивая алкоголь. Мне нравилось, что он соблюдал дистанцию. И даже то, что Морган не стал укладывать меня к себе в постель, располагало к беседе. Наверное, я все же просто искала в мужчине плюсы, потому что отчаянно хотелось выговориться хоть кому-то…

– Он не был плохим человеком, понимаешь? Я ведь вижу, как ты смотришь… жалеешь меня, а не отца. Но… – посмотрев на потолок, я сделала передышку, и как только слезы впитались обратно, тут же допила содержимое бокала и отставила его в сторону: – Он ведь заботился обо мне. Как умел. И никто не заслуживает смерти. Особенно такой! Люди убивают, грабят, насилуют, бросают детей на поизвол судьбы или делают аборт… А чем провинился папа? Пощечина, скандалы, попытка внушить мне свое виденье идеального мира… Все это так мелочно!

Пол сделал движение вперед, и я запнулась, ведь на мою территорию снова посягнули, но он лишь налил в бокал еще вина и вернулся на прежнее место. Сделав внушительный глоток, поморщилась от новой порции тошноты и головокружения, но, когда Морган заговорил, решила допить все до дна.

– Только не говори, что ты считаешь себя виноватой, Настя… Когда ты только села в вагон метро и служба охраны доложила о твоем пути в офис к отцу, я сразу заподозрил что-то неладное и направился к тебе. Звонки в скорую только укрепили эти подозрения, но… Ты должна знать: даже если бы я приехал вовремя, не смог бы спасти Дмитрия.

Я усмехнулась и, сама схватив бутылку, наполнила бокал до краев.

– Не считать себя виноватой, да? – и снова обжигающая жидкость заполнила желудок, вызывая странный эффект: желание раскрыть все карты. – Как ты знаешь, моя мать умерла в мои полные пять лет. Когда отец говорил о причине ее смерти, не забывал упомянуть, что дело в том, что она родила тогда, когда врачи категорически запрещали. Он говорил это вскользь, просто чтобы заполнить неловкую паузу… Но я до сих пор не могу избавиться от гадкого чувства, что живу за счет кого-то. Черт! Да как только у меня появились карманные деньги, я каждый месяц перечисляла половину суммы с липового счета Карины в фонд помощи женщинам, больным раком яичников.

– Настя… – Пол коснулся моей руки, пытаясь призвать остановиться или перестать дрожать, но я уже не могла. Это было выше меня…

– Нет, ты послушай! Я помогла многим людям, специально встречалась с ними, чтобы знать это. И толку? Все равно я тут, а мамы нет… – сжав руки на груди, я попыталась согреться, но слезы, которые капали на открытые участи тела, этому не способствовали. – А теперь отец… Он жил и делал все, чтобы я жила прекрасно и ни в чем не нуждалась. Да, порой он переходил границы, но всему виной его характер. К тому же он кормил, поил, содержал и воспитывал меня… А что сделала я? Ушла, хлопнула дверью и даже не попрощалась… – мне было мало рыданий. Внутри кипело настоящее пламя, заставляющее с рыком кинуть в другой конец комнаты пустой бокал, а затем и бутылку. Только это не помогло, а вызвало новый виток рыданий. Пол притянул меня к себе внезапно и так крепко, словно я могла вырваться или убежать… Но я, как ни странно, не хотела. Он гладил меня по волосам, коже и вытирал слезы. Становилось тепло и хоть немного легче на душе. – Я ведь не попрощалась, понимаешь??? Было столько возможностей, а я… Позволила ему умирать там, одному, на холодном полу своего чертового кабинета…

Морган закинул мои ноги себе на колени, а затем аккуратно обмотал нас пледом. Я заметила это лишь мельком, ведь все никак не могла прекратить рыдать и судорожно прижиматься к мужчине, как к батарее.

– Все, куколка… Хватит… – прошептал он на ухо, проведя ладонью по волосам, словно они не давали ему покоя. Я поймала себя на странной мысли, что Полу наверняка тяжело давалась невозможность касаться… меня? Может, поэтому он решился на эти странные перчатки. Вряд ли они обладали привычной ему чувствительностью, но уже хоть что-то… Его губы накрыли кожу между бровей, словно расправляя складку, а затем он вдруг сказал, даже не пытаясь отстраниться: – Я знаю, что это сложно, и не прошу тебя делать вид, словно все нормально, но… Ты должна зацепиться за что-то, понимаешь? Найти воспоминание, человека, вещь… Нечто, способное держать тебя на плаву.

– Это сложно, – честно призналась я. – Верить так сильно, практически боготворить, чтобы это могло… держать на плаву.

– Не обязательно. Просто сильное позитивное чувство может быть во сто крат сильнее отчаянья и негатива. Оно и станет твоим якорем на сегодня… – руки мужчины скользнули на мою талию, и вместе с раздумьями ко мне пришло и томление между ног. Совершенно неуместное и постыдное, только избавиться от него не получалось.

Я посмотрела на Пола, чтобы попросить отпустить меня, но тут же зависла… У него были такие черные глаза… Как небо зимой или самые пугающие дыры в космосе. Хотелось нырнуть и не возвращаться.

Не понимая, что делаю, коснулась пальцами его лица, и Морган вздрогнул, словно мои прикосновения могли ударить его током. В этот момент его черные глубины наполнились блеском, желанием, обещанием и уймой других эмоций, которых ранее я не могла видеть в глазах людей. Точно, чертенок…

Это была вспышка, что-то странное и необъяснимое… Словно воздух вокруг заискрился, а потом скопом ударил мне по голове! Я вдруг осознала, что Морган сделал для меня больше, чем кто-либо за всю жизнь. Почему-то негатив вошел в привычку, а вот странные мелочи, на которые ранее никто не обращал внимания, стали чем-то вроде… Якоря? Пол Морган стал для меня отцом и матерью, а также братом и другом, что не мешало стать ему еще и любовником. И хоть секс наш был далек от любви, а сам мужчина – от желания сделать из меня нечто большее, чем еще одну любовницу… Но сейчас, на какой-то промежуток времени, мне удалось собрать все его хорошие поступки и улыбнуться, чтобы получить в ответ его теплую усмешку. Что-то щелкнуло внутри, безжалостно и бесповоротно! Пожалуй, Морган далеко не худший человек на земле, как бы я не старалась себе это доказать. Он мог быть неоправданно жестоким, грубым и даже отстраненным, но порой его поступки затмевали самые запретные мечты. Не об этом ли он недавно говорил: порой одного сильного положительного воспоминания хватает, чтобы перекрыть негативные. У меня было море и тех, и других. Кислая сладость…

– Знаешь, я выбрала… – загадочно прошептала, немного придвигаясь к его лицу. Он затаился, ожидая ответа, с жадностью блуждая по моему лицу пробирающим до голокружения взглядом. Но Морган еще не знал, что правду ему услышать было не суждено: – Вино! Оно было прекрасно. Почему бы не думать о нем, когда мне станет грустно и одиноко?





Глава 34




Я думала, Морган разозлится или моментально закроется в себе, как это бывало раньше, но его губы изогнулись в неком подобии улыбки, и он прошептал:

– Не боишься спиться? Женский алкоголизм не излечим.

– По-твоему, я выгляжу настолько жалко и безнадежно? – наигранно недовольно ответила я, думая лишь о том, как Полу идет эта безмятежная, немного кривая улыбка. Вокруг губ появились мелкие морщины, которые украшали еще и глаза, но сейчас он впервые выглядел на свой возраст. Мысли уводили меня в неправильном направлении, заставляя то и дело судорожно облизывать губы.