Неправильная

– Нет, ты просто выглядишь как человек… с дикой жаждой и лютым голодом… – палец мужчины коснулся моих влажный губ, и я вздрогнула от контраста холодного и теплого. Я априори не могла почувствовать кожу его рук в тот момент, но тогда мне казалось совсем наоборот… Морган был так близко, что это начинало сводить с ума… Его тело грело, дыхание отпечатывалось на щеке, а глаза сверлили душу. Я ожидала от него чего угодно, только не насмешливого предположения: – Я знаю, что для девушек дурной тон есть после шести, но ты должна была лишь попросить! Мой холодильник всегда открыт для тебя, куколка.

Хотелось ударить Пола чем-то тяжелым, но взгляд, полный разочарования, скрыть-таки не удалось. Я отвела глаза в сторону, прикидывая, что теряю. Но, не найдя вразумительных аргументов против, слегка выпуталась из одеяла и оседлала мужчину.

Мои руки обвили шею Моргана, пока он с интересном разглядывал меня, будто только и думал о том, каким будет мой следующий шаг.

– Я не хочу есть, Пол! – отчеканивая каждое слово, я провела пальцами по его густой черной шевелюре, а затем остановилась на острой скуле. – У меня голод совершенно другого характера…

Морган вопросительно изогнул бровь, словно не понимая моих намеков. Только я все прекрасно понимала – он лишь продолжает игру, которую начала я.

– И чего же ты хочешь, Настя? – задумчиво спросил он, пока руки немного приспустили плед, давая возможность придвинуться еще ближе. – Увы, читать мысли мне не дано…

Прошипев, получила лишь невинное пожатие плечами, и в тот момент мне показалось, словно мы с Полом поменялись местами. Я требовала его близости, не зная, как подступиться, а он принял мою позицию глупой наивной овечки. Хороший ход… Только вот я уже давно ею не была. И сдаваться первой не собиралась! Мы еще посмотрим, у кого нервы слабее…

Мои пальцы осторожную провели дорожку по его груди, останавливаясь на теплой шее. Странно, но только сейчас я заметила небольшое покраснение на коже в том районе, где совсем недавно посмела оставить ему засос. Меня рассмешила мысль, что он был вынужден прибегнуть к косметике, чтобы не выглядеть странно на своих рабочих встречах…

Я осторожно поскребла ноготком по чувствительному местечку, обнажая следствие своего оргазма. Почему-то первым в голову пришло слово «метка». Могла ли я поставить ее непроизвольно, без дурной мысли?

От странных идей отвлек тихий рык Моргана, а затем его дыхание обрушилось на мои губы:

– Кажется, ты что-то хотела попросить, Настя! – руководствуясь первобытными инстинктами, Пол резко притянул меня к себе, заставляя прижаться к нему так плотно, что теперь у нас было одно дыхание на двоих. Его руки скользнули на мои ягодицы под пледом, но затем он взял контроль над сознанием и, призывно заглядывая в глаза, спросил: – Ты знаешь, чего хочешь?

Я было хотела снова ответить очередную чушь невпопад, но Морган предугадал и это. Его ладонь в перчатке заползла мне под ночную рубашку, слегка погладила позвоночник, а затем резко переметнулась на живот, каждый раз приближаясь все ближе и ближе к груди

Могла ли я устоять перед таким искушением и ответить твердым отказом?





Глава 35




– А чего хочешь ты, Пол? – скрипя зубами, выдала я, понимая, что солгать просто не смогу. Не сейчас, когда так нуждалась в людской поддержке и внимании. Чувство одиночества разъедало изнутри, и я боялась, что, останься сейчас одна, сойду с ума.

– Чего хочу? – явно недовольно выплюнул он, не готовый к тому, что даже в таком патовом положении я продолжу сопротивляться. Его пальцы по принципу ножниц сжали мои соски так резко и грубо, что я вскрикнула и вцепилась в его предплечья со всей доступной мне силой. Наверное, это было мое наказание за вранье. – Я знал, чего хочу, еще когда увидел тебя на приеме. Ты – мой самый сложный проект. Ни в одном деле я не менял столько тактик. И, как выяснилось, тебе подходят только нежность и забота… – пальцы мужчины резко прокрутили соски, вызывая новый прилив возбуждения вперемешку с болью. – Но я не нежный, Настя. Не с тобой. Охуеть можно, какой… не нежный…

Тяжело сглотнув, попыталась собрать мысли в кучу, но все, что увидела перед глазами – разноцветные звездочки. Мозги тоже особо не функционировали, акцентируя внимание только на тех местах, где наши с Морганом тела соприкасались.

– А что насчет заботы? – беспомощно втягивая воздух, пробормотала я. Пол снова резко сжал пальцы и потянул их на себя, натягивая мою ночную рубашку до невозможности. Эти странные ощущения были похожи на наши с ним отношения: чертовски больно, но сильное приятное жжение не давало воли все прекратить.

– Забота? Хмм… Все, что я делаю в отношении тебя, и есть забота. Другое дело, как ты это воспринимаешь? Девушкам свойственно привязывать это понятия к ухаживаниям, нежности и покладистости. Для кого-то забота – это подарки, а для тебя – это обычные людские мелочи… – на какую-то минуту Морган перестал терзать мою грудь, а его руки просто зависли в воздухе, словно давая ощутить контраст «до» и «после». С одной стороны я испытала лютое облегчение, с другой – ком внизу живота был уже физически осязаем.

– Это все лирика. Чего ты хочешь от меня, Морган? – нетерпеливо поерзав на его ширинке, едва не застонала в голос. Меня разрывало от противоречивых чувств к этому человеку… Говорят, что от ненависти до любви один шаг, но что делать, если ты ненавидишь и желаешь одинаково сильно? Это безумие… Мое личное сумасшествие, которое не дает ни сделать шаг вперед, ни отступить.

– В первую очередь, ты должна воспринимать то, что я говорю, как единственную правду. Слушаться и быть покорной. Если бы начали с этого, все сложилось бы иначе. Но теперь ты наконец привыкла ко мне и должна знать, что я не собираюсь меняться, – абсолютно серьезно сказал он, и я хмыкнула.

Мне хотелось сказать нечто вроде: "Ну, а я не собираюсь выходить за тебя замуж и рожать детей. Все, что мне сейчас нужно – немного успокоиться и заняться сексом", но Пол снова сам решил, когда разговор закончить. Он резко вернулся к моим немного остывшим соскам и повторил свой маневр. Вся горечь куда-то испарилась, а мысли снова разлетелись. Понимая, что сдаюсь, я решила не делать его победу такой сладкой:

– Между нами только секс, Пол. Не знаю, как ты сделал так, что я теперь могу кончать, но это ничего не меняет. Я никогда не смогу полюбить человека, который брал меня силой, считая, что оказывает услугу или заботится.

Нечто странное промелькнуло в глазах мужчины после моих слов. На долю секунды я увидела там ненависть и желание. Наверное, наши чувства друг к другу были чем-то схожи: они ломали, меняли привычный уклад и совершенно не вписывались в прописанную мораль. Но делать вид, что этого человека нет… Было просто на грани фантастики.

Я не хотела продолжать этот странный разговор и нуждалась в выплеске всех чувств, позитивных и негативных. Посему сама осторожно обхватила его лицо своими ладонями и осторожно поцеловала в губы.

Сперва мужчина не поддался, а лишь резко выдохнул, словно застала его врасплох. В эту минуту я провела языком по его сухим губам, прежде чем зубы Пола внезапно, играя, схватили мой язык, слегка прикусывая. Но стоило его отпустить, как уже язык мужчины вступил в игру так яростно, что мне оставалось только принимать неудержимый напор и поддаваться. Он подавлял и не давал возможности для участия, маневра, но я с ужасом поняла, что именно этого хотела и ждала.

Руки сами потянулись к его ширинке, на ощупь освобождая член из плена, как оказалось, тесных домашних штанов. На мне были какие-то домашние шорты, которые наверняка надела Мали, так что на какой-то момент я замешкалась, ведь для того, чтобы освободиться от них, нужно отодвинуться от Моргана. Но не успела эта мысль обосноваться в голове, как мужчина толкнул меня в сторону, а я упала на изголовье дивана.

– Ты уже была сверху, куколка. Сегодня мы попробуем много нового… – прошептал он, осторожно стягивая мои свободные шорты и отбрасывая их в сторону. Дальше были черные гипюровые трусики, которые я не видела раньше, но, судя по довольному взгляду Могана, он непосредственно контролировал и этот сегмент моей жизни. Меня же немного пугало другое: в который раз я сплю насколько крепко, что позволяю незнакомым людям переодевать себя и прикасаться к телу! Может, Морган прав, и это и есть то самое пресловутое абсолютное доверие?

Как только мужчина избавил меня от белья, он тут же переступил через свои штаны и вошел в меня без всяких прелюдий. Резко, грубо и на полную длинную. Морган судорожно выдохнул, пока я не могла вообще воспринимать кислород.

Но затем началось что-то непередаваемое… Я потеряла счет времени, забылась и растворилась. Он входил в меня так быстро, что это казалось почти невозможным. Он менял позицию каждый раз, как только я подходила к финалу, давая немного остыть и прийти в себя. Он даже дал стянуть с него футболку, чтобы я имела возможность прикасаться к его напряженному телу, пока сам мужчина истязал мою грудь уже своими губами.

Толчки сменяли удары… Наше сбивчивое дыхание и мои сиплые стоны заполнили комнату… Его рычание, когда я выгибалась навстречу Моргану, подводило к финишу… Он не мог сильно ко мне прикасаться, но заменял руки губами… Они были везде, заполняя мысли, опьяняя сознание, не давая переводить дыхание… И снова порция мощнейших толчков, заставляющих срывать голос и просить его о том, что он словно нарочно избегает.

– Прошу… Пол, я больше не могу… – не знаю, сколько длилось это безумие: час, два, три… Но за окном давно рассвело, а Морган до сих пор умудрялся вовремя отстраняться, чтобы затем начать все заново. Только сейчас я ощущала себя слишком слабой. Тело было напряжено, как струна, внизу живота все болело, но разрядки требовало безумно. Член мужчины замер во мне, заставив самой нетерпеливо пошевелиться. – Прошу…

Пол вышел из меня полностью, а затем сделал целую серую неумолимых толчков, больше не пытаясь остановиться в нужный момент. Черт, оргазм такого масштаба был физически опасен! Потому что, как только комок внизу живота получил свой заслуженный выход, меня буквально унесло в другую реальность и я… отключилась. Просто потеряла сознание.

И, самое странное, это казалось правильным. Я отдала всю себя мужчине в эти минуты, не оставив ничего себе. Очнулась лишь ненадолго, уже лежа в кровати, и, не открывая глаз, почувствовала едва ощутимое прикосновение к губам и тихие слова, наполненные нежностью и благодарностью:


– Спи, моя хорошая.

Я не стала вникать в их смысл, потому что просто не могла пошевелиться. Сон снова утянул меня в свою пучину, и впервые за долгое время я по-настоящему отдохнула. И пусть наутро все болело, а к груди и вовсе лучше было не прикасаться, но я ощущала себя чистым листком бумаги. Словно вечер позволил мне обнулиться и выплеснуть все напряжение с помощью оргазма, способного убивать все живое.

Я усмехнулась своим же мыслям, едва поднимаясь на постели, как вдруг в комнату вошла Мали. На женщине был белый костюм, а в руках громадный поднос со всевозможной едой. Она осторожно поклонилась мне и, подарив широкую улыбку, вполголоса сказала:

– Доброе утро, госпожа Настя. Господин Морган ждет вас в его кабинете через сорок минут. Он сказал, что вы сильно устали и вполне можете ходить по дому в халате. У него к вам серьезный разговор.

Я кивнула, тут же понимая, что речь идет об отце. Подскочив на месте, достала из сумочки две таблетки обезболивающего, но затем добавила еще одну. Кто знает, как много мне придется сегодня двигаться?

Мой взгляд упал на разложенные вещи, которые ранее были в чемодане, а в частности на клатч, с которым я была на приеме. Рука сама потянулась к нему, намереваясь достать кольцо, которое я припрятала туда, чтобы не привлекать внимание отпетых сплетников, но… Его там не было! Вывернув все содержимое на постель и проверив подкладку, пришла к неутешительному выводу: кто-то намеренно копался в сумке, ведь из застегнутого потайного кармана украшение случайно пропасть никак не могло.

– У вас что-то пропало? – осторожно спросила женщина, обратив мое внимание на себя. Она стояла в углу комнаты и судорожно кусала ногти. Мы оба знали, что именно Мали последняя чистила сумку, что наталкивало на определенные мысли:

– Мали? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Простите, простите меня… Прошу! – дорожащим голосом протараторила она, а затем, быстро преодолев комнату, едва не упала мне в ноги: – Я думала вы не заметите и не станете пользоваться испорченной вещью. А мне ее на год хватит…

Открыв рот в изумлении, я сделала шаг назад и, выдохнув, нетерпеливо спросила:

– Ты думала, что я решу выбросить кольцо, которое дороже всего моего имущества только потому, что оно испачкано мазутом???

На лице Мали появилось замешательство. Она совсем по-детски вытерла нос хрупкой ладошкой, а затем с надеждой переспросила:

– Кольцо?.. Я имела в виду гигиеническую помаду… – поймав мой ошарашенный взгляд, она тут же кинула скупое: "Сейчас!" и выбежала из комнаты. Не успела я подумать или решить что-то для себя, как она тут же вернулась, держа в руках темный тюбик моей помады. Я покупала ее в аптеке, и она стоила копейки. – Вот, возьмите, пожалуйста. И простите! Больше никогда… Никогда!

Ошарашенная происходящим, я приняла тюбик из ее рук. Он лип к рукам и оставлял грязные следы на пальцах. Внутри помада была слегка помята, словно кто-то пытался содрать грязный черной слой.

– Мали… А кольцо? В сумке было кольцо, где оно? – оставив странный поступок женщины на потом, я снова вернулась к главному. Мне не нравилось, что в ее глазах было непонимание происходящего, и теперь хотелось немного раскрыть карты: – Поймите, это все, что осталось у меня от мамы. А теперь умер и отец, и эта вещь… Эта вещь… Она просто очень важна…

Я не смогла закончить, потому что ком в горле снова напомнил о вчерашних событиях. Ночью Пол и секс, как самое мощное успокоительное и обезболивающее, сняли напряжение и помогли отключить сознание до утра. А теперь… Снова были я и проблема лицом к лицу. Снова боль разрывала на две части, заставляя поджимать пальцы на ногах и напрягать мышцы от бессилия и желания разрыдаться посередине разговора.

– Но кольца не было… – задумчиво сказала женщина, а затем более уверенно добавила: – Госпожа Настя, уверяю вас – кольца не было! Все, что я позволила себе взять, – это вашу помаду.

Вспомнив о странном поступке прислуги, я посмотрела на грязный тюбик в руках и решила немного отойти от темы, которая разрывала душу. Видимо, новой информации о кольце я от Мали не узнаю…

– Почему вы воруете помаду, которая стоит… практически ничего? Неужели Пол так мало вам платит?

– Что вы… Нет! Как раз наоборот! Больше, чем можно даже представить… Только у меня трое сыновей-студентов. Нужно оплачивать им проживание в общежитии и учебу. А мои губы сохнут даже от малейшего ветра… – она указала пальцем на помаду и завела старую песню: – Господин Морган сказал, что я должна выкинуть вещи, которые нельзя спасти и написать ему список. Я соврала, что выкинула помаду, но, когда вы сказали о пропаже, подумала, что он забыл вам ее купить…

Тяжело выдохнув, я сделала первое, что пришло в голову – достала косметичку и высыпала содержимое на кровать. У меня было очень много косметики, которая до сих пор оставалась запечатана, так что именно ее я вручила в руки запуганной женщине.

– Вот. Это теперь твое и только твое! – она прижала к груди горсть тюбиков и карандашей и попыталась что-то сказать. – А теперь, прошу, оставь меня. Если тебе, конечно, нечего сказать насчет кольца. Есть?

Словно испугавшись, Мали отрицательно замотала головой и, медленно отступая назад, судорожно шептала: «Спасибо». Вскоре дверь за ней закрылась, а я снова вернулась к обыску личных вещей. Кольца нигде не было, и я не могла быть до конца уверена, что этого не делала Мали…

Но если слова женщины – правда, то украшение взял кто-то во время приема. Возможно, тогда, когда я под действием эмоций убежала смывать с себя следствие шутки подруг. Клатч пролежал на столе около трех часов, не меньше. Наверняка Пол решил бы эту головоломку за день…

Только вот что-то подсказывало – Морган не будет так доверчив, как я, и первым делом уволит Мали. Ведь все указывало на нее… Пребывая в смятении, я немного отвлеклась от нового приступа полного одиночества и воспоминаний об отце, а затем быстро накинула банный халат и отправилась искать Пола.

– Я отведу вас, – буквально выпрыгнула на меня из-за угла Мали, заставив подскочить на месте. – Вы ведь не знаете новый дом…

Пока мы дошли до первого этажа, женщина немного утомила меня постоянными извинениями и благодарностями. Я лишь кивала, но думала только о Поле, который ждал меня в кабинете с новостями о расследовании смерти папы.

Мали подвела меня в широкой двери на первом этаже. Постучав в нее, улыбнулась мне и ушла. Получив громкое: «Входите», я сделала шаг в кабинет из красного дерева с зелеными обоями и многочисленными зеркалами. На удивление, он располагал и умиротворял. Наверное, работать в окружении кропотливо проработанного интерьера – одно удовольствие.

– Садись, – сказал мужчина, привлекая к себе внимание. Он был более чем серьезен, складка между бровей указывала на большие проблемы, а синяки под глазами на отсутствие сна. Не став спорить, я села в кресло напротив, и только тогда он тяжело выдохнул, а затем поставил перед фактом: – Смерть Дмитрия Валевски признана несчастным случаем. Дескать, подавился виски, и никто не успел помочь. Завтра утром пройдут похороны, а затем – поминки.

Мои руки сжали подлокотники кресла, а душа словно отделилась от тела, падая куда-то в пропасть. Было чувство, будто вчера я узнала лишь о болезни отца, а сегодня мне сообщили о его смерти. Я не могла представить своего старика в гробу… Что ему там делать? Ведь он так молод и нужен мне…

– Это была случайность?.. – каким-то чудом прошептала я, хотя сознание уже почти покинуло голову, полную безумных идей и паники. Перед глазами темнело, голос мужчины фонил, а тело казалось невесомым.

Отец не мог умереть… Боже, нет!

– Нет. Это не случайность. В его виски найдены сердечные капли в лошадиных дозах. Убийца рассчитывал, что к утру следы его пропадут, ведь алкоголь растворяет главный компонент капель за пять часов, – серьезно сказал мужчина и прикрыл глаза рукой, заглядывая в папку на столе. Мне показалось, что это было дело моего отца. – Видно, что продумано все заранее и тщательно подготовлено. Как и электричество на приеме…

– Но почему тогда закрыто дело?.. – мне не удалось закончить предложение, ведь ком в в горле не позволял даже лишний раз вздохнуть. Мой папа оказался на самом деле мертв. Навсегда. Он больше никогда не придет ко мне со своими нравоучениями, а я не принесу ему завтрак… А самое главное, вместо того чтобы нормально оплакать его смерть, я занималась сексом с Полом, принимая это успокоительное и позволяя себе отвлечься. Кем я была после этого? Разве не главной эгоисткой на земле? Мне не нужен якорь, мне нужен стоп-кран…

– Ты была последней, кто видел Дмитрия. С шести часов вечера камеры на всем этаже перестали работать, а охранник, которого ты просила о помощи, был стажером и теперь бесследно пропал, – он отложил папку и внимательно осмотрел меня с ног до головы. – Во-первых, мы заставим виновного расслабиться, и это большой плюс для следствия. Во-вторых… Если сейчас придать данную информацию огласке, все обвинения падут на тебя.

Все. Это было последней каплей. Больше информации мое сознание вынести просто не смогло.