Невеста призрака

– Однажды на главной лестнице… – Он скорчил гримасу и отрезал: – Да неважно. Старый хозяин приводил экзорциста.

Лишь гораздо позднее я поняла значимость его слов, но в ту минуту куда сильнее желала спросить:

– Ты когда-нибудь видел дух Лим Тиан Чина?

Повар нахмурился.

– Нет. Но по вашим словам, он сначала пришел во сны. Должно быть, нашлась другая лазейка. Все, что могу сказать, – он никогда не утруждал себя походом на кухню. Да и я не искал призраков. Я старался не обращать на них внимания. Это единственный способ жить нормально. Общаться с мертвыми – проклятие, а не дар.

Он умолк, а я подумала о том, как давно Старый Вонг работает в нашем доме. И все это время его необыкновенная способность скрывалась под покровом повседневного бытия!

– Старый Вонг, можешь кое-что сделать для меня? – обратилась я с просьбой.

– Что? Я-то надеялся, вы сейчас пойдете со мной домой.

– Не могу. Но ты можешь сжечь для меня подношение – призрачные деньги или еду?

Он вздохнул.

– Не хочется мне так поступать. Это усилит способность вашего духа обитать в ином мире. Думаю, вам нужно теперь вернуться к телу.

– Что же хорошего, если я стану узницей Лим Тиан Чина? Прошу тебя, дай мне немного времени, чтобы найти выход из положения.

– Но у меня нет поминальной таблички, чтобы сделать вам подношение.

– Просто напиши на листке бумаги.

– Маленькая мисс, я же не умею писать и читать.

Я пала духом, и Старый Вонг увидел мое разочарование.

– Я куплю вам немножко еды, и вы сможете вкусить от нее здесь, раз уж стоите рядом. А попозже я, наверное, попрошу вашего отца написать вашу поминальную табличку, хоть ему это и не понравится. Если он будет трезв.

Меня пронзило чувство вины.

– Как отец?

– Не очень-то. Жаль, не могу сказать вам чего получше.

– А Ама?

– Занята уходом за вашим телом. Она в эти дни ни о чем больше не думает. Хотела привести какого-то медиума из храма По Сан Тэн, но ваш отец наотрез отказался. Они из-за этого насмерть схватились. Ох, говорю вам – лучше возвращайтесь побыстрее.

Несмотря на тревожные новости, ситуация сейчас была изумительно приятной, напоминая детство, когда могла уходить и приходить гораздо более свободно. Я следовала за Старым Вонгом, пока мы не приблизились к разносчику лапши с горшком кипящего супа на одном конце коромысла и корзинкой с маленькой жаровней и разными продуктами – на другом. Присев посреди улицы, он установил свою переносную печку и готовил лапшу на заказ. Я всегда мечтала попробовать такую, но Ама вечно запрещала.

– Можно мне лапши?

Повар выглядел возмущенным.

– Разве вам не известно, что они никогда не моют миску и палочки, а попросту передают их следующему покупателю? Я могу приготовить вам суп повкуснее этого.

– Но я не могу сейчас пойти домой.

– Хотите заболеть? – Я не удержалась от улыбки, поняв абсурдность вопроса. – Вы не понимаете, – мрачно продолжал он. – Нет уж, никакой лапши. – Потом он сменил гнев на милость. – Дальше есть лоток с лакса[34]. Пойдем туда, а не к этому грязному торговцу.

Мы вошли в узкую аллею, где были натянуты тенты от солнца и лоточники склонялись над угольными жаровнями. Через нее тянулась небольшая сточная канава, наполненная зловонной водой. Ама сказала бы, что это место – не для девушки из приличной семьи, ведь посетителями были в основном мужчины, как кули, так и другие горожане. Старый Вонг пробрался через гущу шумных едоков, расположившихся вплотную друг к другу за общими столами. Узкие прилавки были завалены блестящими креветками, кольцами лапши и грудами красного чили и свежего кориандра. Жареная рыба, желтая от куркумы, и хрустящие перкедель – котлетки из мяса и картофеля – были разложены на зеленых банановых листьях, а палочки шашлыка-сатай и куски ската, натертые пастой чили, подрумянивались на жаровнях. Я так хотела есть, что почувствовала дурноту. Старый Вонг устремился прямо к лотку с очередью ожидавших покупателей.

Получив приправленную карри лапшу, повар посвятил ее мне при помощи произнесенной вполголоса молитвы. Потом он взял свои палочки и начал есть. К моему облегчению, с того мига, как осуществилось посвящение, я смогла попробовать острую лапшу, плававшую в пряном бульоне. Пласты обжаренного тофу, бобовых ростков и пухлых моллюсков скрывались внутри, как сокровище. Насытившись, я весело защебетала, ненадолго забыв о своих бедах и следуя за поваром, который также купил бананы и булочки с соевой пастой доу ша бао, припомнив, что я их люблю. Я сказала ему, что не голодна, но он ответил – неважно.

– Знаете, вы сможете съесть их позже.

Я кивнула, вспомнив похоронные деньги, которые появились в моих карманах.

– У меня больше нет денег, – сказал он. – Уверены, что не сможете вернуться?

– Пока демоны там дежурят – нет.

– Но что вы будете есть в это время?

Тронутая его сочувствием, я молча отвернулась. Мы почти дошли до дома, когда Старый Вонг спросил у меня, стоят ли еще демоны на посту. Я огляделась, злясь на себя за то, что бездумно потащилась за ним обратно, но привратников и след простыл.

– Пойду я, – был мой ответ.

Повар открыл рот, словно желая что-то добавить, но я поспешно ушла, не желая привлекать к нему внимание.






Глава 16




Поскольку я снова оказалась на знакомой территории, мысли вернулись к сияющей нити, за которой я бежала из окна спальни и которую потеряла из-за погони голодных духов. Я осмотрела улицу в обе стороны, восстанавливая тот маршрут. Как раз в тот момент, когда я уже готова была в отчаянии сдаться, мое внимание привлек слабый отблеск, заставив ощутить неимоверное облегчение. Однако, едва вернув нить, я замерла в нерешительности. Пусть она на самом деле вела к Тиан Баю, следовало ли мне вообще хоть как-то его искать? Вопреки моим новым подозрениям по поводу Ян Хон, именно кузена Лим Тиан Чин назвал убийцей. Вдобавок Тиан Бай собирался жениться на другой.

И все же я рвалась его увидеть. Наверное, глупо, но я надеялась еще хоть раз взглянуть в его глаза и узнать, лживы ли обвинения Лим Тиан Чина. В конце концов, между ними долго шла борьба. И если бы мне только удалось разгадать секретное поручение моему ухажеру от судей и тех, кто за ним стоял, то, возможно, я бы лучше поняла, объяснялась ли его месть настоящей причиной. Не хотелось стать похожей на Фэн, десятилетиями запертой на краешке жизни ее возлюбленного, и все же… сложно было противостоять стремлению снова увидеть Тиан Бая и узнать, желает ли он сам этого брака. И я сдалась.





Когда я, насытившись вкусной едой, спешила по улице, настроение начало подниматься. Нить в руке вела меня прочь от огороженных богатых особняков через торговый район к гавани. Показались приметные рифленые паруса китайских джонок, с вкраплениями белых парусов европейских шхун и скромной флотилии малайских проа[35] с нарисованными на носах «глазками». За ними простирался Малаккский пролив с водой бирюзового цвета, чистой, как стекло, и теплой, как в купальной. Сюда приходили корабли из Сингапура и Пинанга и выгружали кипы хлопка, консервов и пряностей на обнаженные спины кули, сновавших, словно бесконечная процессия муравьев.

Раз некому было меня ругать, захотелось окунуть пальцы ног в волны, но нить тянула вправо. И без того прекрасная, она обладала несокрушимой силой, а ее слабое гудение усилилось, будто охотничий клич комарихи. Дорога закончилась у ряда пакгаузов, где грузы хранили до погрузки на ожидавшие корабли. Когда отец еще активно торговал, наша семья тоже владела таким складом. Я до сих пор помнила оживление в доме, когда один из его кораблей приходил в порт с отличным грузом и прибылью, но те дни теперь стали только далеким воспоминанием.

Дорога превратилась в грязную тропинку, утоптанную ногами кули и изрезанную колеями от повозок, запряженных волами, а потом уткнулась в большой склад. Тяжелые двери оказались заперты, но нить вела меня к располагавшейся сбоку транспортной конторе. Царила тишина. Даже воздух, смягчившийся от запаха моря, мерцал на полуденной жаре. Внутри было сумрачно и прохладно. Обшитые деревом стены посерели от морского воздуха, а пустоту помещения подчеркивал стол с единственными счетами-абак. Я предположила, что именно здесь смотритель вел учет ящикам и расплачивался с кули, однако нить в моей руке начала настойчиво вибрировать и потянула дальше, во внутреннюю комнату, набитую полками с гроссбухами и коробками с судовыми реестрами. Длинное окно выходило на море, на подоконнике размещалась любопытная коллекция. Кусочки кораллов лежали рядом с разобранными медными часами, китовым зубом и прекрасной маленькой лошадкой из сандалового дерева. А на самом краешке приютился женский гребешок. Я сразу поняла – это мой, тот самый, что я вложила в ладонь Тиан Бая.

Пока я рассматривала вещицы, навалилась глухая тоска. Чего я ждала? Что он будет держать гребень при себе так же, как я одержимо носила его часы? Фэн сказала, что блестящая нить выражает силу чувств, но, может, эта представляла только одностороннее влечение? Может, то, что мой гребень лежит на краю, среди ряда трофеев, – это случайное совпадение. Несомненно, девица Куа подарила ему на память нечто лучшее. Слезы разочарования предательски набежали на глаза, но я их смахнула. Поворачиваясь к окну, я вздохнула и с удивлением услышала вздох поблизости.

В спешке я едва взглянула на другую сторону комнаты, отделенную ширмами. Теперь я обошла их и увидела, что там скрывались умывальник и раскладушка, на которой лежал в глубоком сне Тиан Бай. Одну руку он небрежно забросил за голову. Пока я наблюдала, он пошевелился и нахмурился. Мощная шея и твердые мускулы на груди придавали ему вид сильного мужчины, что вызвала во мне желание узнать о его занятиях вне конторы.

Я провела рукой по его лбу, но реакции не последовало. Фэн говорила, что смогла посетить сны любимого с помощью нити. Я тоже ею обладала, и, хотя внутри шевелилось сомнение, между тем ноги уже несли меня через комнату, чтобы вернуть ее. Зажав нить меж пальцев, я вдавила ее в грудь Тиан Бая. Последовало лишь слабое сопротивление. Потом мир вокруг завертелся и стал серым и пасмурным.

Я стояла на краю утеса, выходившего на гавань. Море было тускло-зеленым, вершины кругом – синими и туманными в гаснущем свете дня. Ветер рвал в клочья облака, воздух стал холодным и странным. Бухта, глубокая и изрезанная многочисленными узкими заливами, приютила массу судов – куда больше, чем Малакка. Там стояли чайные клиперы, пароходы и столько джонок, что в глазах рябило от их свирепых парусов-плавников. Пока я оглядывалась вокруг, дивясь этой чужой земле, оказалось, что рядом стоит Тиан Бай. Я точно вошла в его сон, но о чем он грезил? Ветер без устали дул, очертания гор казались мне незнакомыми. По контрасту с грубым вторжением Лим Тиан Чина в мои сновидения, сейчас во всем присутствовала ясная чистота. Но, может, это произошло из-за его манипулирования средой. В случае с Тиан Баем я была уверена – сон не что иное, как воспоминание, и это может быть только бухта Виктория в Гонконге.

Я видела черно-белые литографии ее длинного канала и выразительных пиков по краям, но никогда не представляла, что когда-либо сумею узреть такое воочию. Некоторое время я могла только зачарованно любоваться пейзажем, но наконец вид профиля Тиан Бая привел меня в чувство. Он стоял немного в стороне от группы зевак, одетых в смешанном маньчжурско-западном стиле. Сам юноша носил куртку из серого сукна с шелковистой отделкой и обтяжными пуговицами, жилет в тон и темные брюки. Волосы уже были подстрижены на западный лад. Мужчины попеременно говорили то на кантонском, то на английском, но я понимала каждое слово, может, оттого, что видела и слышала то же самое, что и Тиан Бай. Один молодой человек казался особенно близким к нему, и я догадалась – это наверняка муж Ян Хон. Он был невысок, с узкими озорными глазами. Остальные, явно студенты-медики, хохотали над его репликами. Женщины стояли отдельно. Меня очень заинтересовала их одежда, особенно приталенные прогулочные костюмы с корсетами, которые подчеркивали их фигуры и придавали изгиб спинам. Я впервые видела китаянок в европейских платьях и предположила, что в Гонконге подобный стиль в моде, а погода достаточно холодная, чтобы носить такие вещи, не испытывая неудобств. С рвением изучая их прически и украшения, я задумалась, как они поднимают волосы на макушку. И тут я приметила девушку, которая выглядела не обычной китаянкой. Она была почти моей ровесницей, со своеобразной, почти иностранной внешностью. Ее темные глаза с тяжелыми веками и кремовое с оливковыми тонами лицо напомнило мне орхидеи, растущие в тени. Когда она повернулась к соседке, стали видны три маленькие родинки на бледной коже шеи.

Вскоре стало ясно, что Тиан Бай наблюдает за девушкой. Он то смотрел на нее, то быстро отводил взгляд. Несмотря на мое восхищение ее внешностью, внутри кольнуло жало ревности. Муж Ян Хон подошел к нему и положил руку на плечо.

– Ты в первый раз видишь прекрасную Изабел? – пробормотал он. – Лучше не позволяй ее братцу уличить тебя. Он как раз вон там.

– Повтори-ка ее фамилию, – попросил Тиан Бай.

– Соуза. Старая семья португальско-евразийского происхождения. Но даже не думай о ней. – Его хватка на плече Тиан Бая усилилась, потом друг резко опустил руку. – Идем, нам пора!

Погрузившись в происходящее, я вспомнила в испуге, что собиралась поговорить с Тиан Баем. Я сосредоточилась и срочно стала внушать ему: «Ты можешь меня видеть. Можешь». Он послушно повернул голову – на лице было написано смущение.

– Ли Лан? Что ты здесь делаешь?

Он посмотрел поверх моей головы на группу людей, застывших сейчас, словно время для них остановилось.

– Наверное, я сплю, – сказал он, и в почти идеальном созвучии его словам окружающий мир начал колыхаться и рассеиваться. Понимая, что Тиан Бай вот-вот проснется, я в отчаянии подумала о конторе, в которой его нашла. Чем больше я концентрировалась, тем отчетливее становился образ. Когда юноша огляделся кругом, добавив в него своей веры, воображаемая комната отвердела и стала неотличимой от настоящей, вплоть до распахнутого окна и слабого звука прибоя снаружи.

– Ли Лан? – снова спросил Тиан Бай. – Слышал, ты заболела. Некоторые говорили, ты находишься на грани смерти. – Он сел, потирая лицо. – Наверное, я уснул. Как ты сюда попала?

Добившись успеха, я от счастья на мгновение замолчала. Все прошло куда успешнее, чем я надеялась. Изо рта вырвалось с запинкой:

– Д-да, заболела.

– Говорили, будто тебя отравили. Тебе точно лучше сейчас?

Как я могла ему ответить? Вопросы носились в голове, будто стайка бабочек, но я сумела только по-дурацки выпалить:

– Ты женишься?

– Что?

– Я слышала от отца, что твой брачный контракт уже подписан.

– Поэтому ты заболела?

Я скрестила руки.

– Приняла кое-какие лекарства, предписанные медиумом.

– С какой стати ты пошла к медиуму?

В мечтах я воображала, что Тиан Бай сразу же поймет мое положение. И что он моментально постигнет мои проблемы и каким-то образом вытащит меня из беды. Но, к моему разочарованию, его вопросы только послужили углублению пропасти между нами. Глядя на гримасу, исказившую его лицо, я не знала, с чего начать, и желала вообще не поднимать подобные темы.