Невеста призрака

– Она вышла за него – почему бы и нет? Как-никак единственный сын из богатой семьи. Эта змеюка притворилась, будто ничего не знает о прошлом, но меня не проведешь. И я так и не смогла родить. Я хотела ребенка – моего ребенка, убитого рукой знахаря. Я не могла этого выносить!

Ее голос превратился в вой, настолько болезненный, что я отшатнулась, но она зашипела на меня.

– Однажды я проскользнула мимо нее на последнем этаже. Она положила руку на живот – и я поняла. Твой отец стоял позади и сказал с глупой улыбочкой: «У нас будет ребенок». Я не смогла сдержаться. Налетела на нее, и мы стали бороться на ступенях. В этот момент твой отец ринулся вперед и схватил ее. Она была в безопасности. А я скатилась вниз и сломала шею у подножия главной лестницы.

Ох, не гляди так испуганно! Уверена, никто из твоих домашних не упоминал этого обстоятельства. Они солгали, назвав произошедшее несчастным случаем. Но если бы твой папочка не прошмыгнул мимо меня, чтобы подхватить ее, я бы могла и не упасть. Они похоронили меня в спешке. Твой дед поначалу сжигал кое-какие подношения, но примерно год спустя просто прекратил это делать. Так что, как видишь, у меня множество причин ненавидеть твою семью.

Первые несколько лет после смерти я проводила все время, шпионя за живыми. Я так часто проносилась по дому, что в конце концов они вызвали экзорциста. Был там повар, который мог видеть призраков. Он пошел к хозяину и сказал, что мой неупокоенный дух находится внутри. Так что пришлось мне вернуться сюда, в эту дыру на Равнинах мертвых. И я стала ждать. Я умерла молодой. Двадцать один год всего – ровесница твоей матери. Знаю, я больше не выгляжу на тот возраст. А все потому, что пошла на сделку. Есть способы получить все, что пожелаешь. Я нашла демона, который высосал часть моей сущности из призрачного тела. А взамен наслал оспу на ваш дом.

Твои мать и дед погибли быстро, а вот отец выжил. Представляешь выражения их лиц после того, как они прибыли сюда и обнаружили меня? Но они не остались. Нет уж. Твой дед пробыл здесь лишь несколько лет, а потом его призвали на судилища.

Мать? Ну, она где-то тут, но не может жить в доме, который сжег в ее честь твой отец. Никогда не берет подношения для духов, ничего такого. Она ушла, чтобы стать шлюхой в чужом особняке. Все, что угодно, лишь бы убраться от меня подальше.

В моей груди поселилась тупая боль, дыхание перехватило. В сердце отдавалось эхо ее истории. Как бы я хотела никогда не начинать поисков мамы. Все, что я нашла, – чудовищную легенду о старых грехах и глубокой горечи.

С большим трудом я совладала с голосом.

– Отчего вы сначала не наслали оспу на любовника, который заставил вас убить ребенка?

Она вскинула брови.

– Тебя не касается, что мне следовало сделать. Придет время, и все, кто когда-то обидел меня, заплатят за это. Ты расстроилась из-за дорогой мамочки. Что ж, позволь сказать, куда она направилась и что она за добренькая, миленькая женщина.

Я инстинктивно отпрянула.

– Правильно, – продолжила старуха. – Когда я сказала ей, что сделала, она отправилась прямиком в дом моего любовника. О, так он и не умер пока. На самом деле живет как жил. Верно, она решила, что я заслужила все причиненные им муки, и ушла в его семью да затеяла мщение в ответ. Вот она где живет – в особняке Лим, как содержанка!

Я считала, что ничто из сказанного ею не сможет поразить меня сильнее, чем раньше, но ошиблась.

– Семья Лим?

– Вот месть твоей матери мне. Глупая женщина! Будто мне есть дело, что она с собой творит. – Старуха открыла рот, чтобы выплеснуть очередную тираду, и во второй раз за день я сбежала.

Семья Лим. Все дорожки вели к их двери. Наши судьбы оказались связаны темными узами, и впервые я поняла бремя буддистского Колеса реинкарнаций. Стеная под его тяжестью, души были вынуждены проигрывать одну и ту же пьесу снова и снова. Образ англиканской церкви в Малакке с ее зелеными деревьями и тихим кладбищем встал перед глазами. После смерти лучше лежать там в покое, чем продолжать существование, как старая конкубина, сожравшая себя загробными планами мщения. Но что я на самом деле знаю обо всем? Мой мир перевернулся вверх тормашками.





Глава 23




На какое-то время я позволила Чендане блуждать где попало, не заботясь о выбранной ею дороге. Я льнула к ее спине, плотно обхватив себя руками в попытках согреться и гадая, каким образом эта призрачная версия Малакки стала такой ледяной. Ветер дул без передышки, вначале он был едва заметен, но потом пробрался сквозь тонкую ткань моей пижамы, и я неудержимо задрожала. Крошечные детали начали вставать на свои места. Я вспомнила, как мадам Лим мягким голоском поведала мне, что они с мамой являлись кузинами. Постоянное мрачное настроение в нашей семье, которое я приписывала только смерти мамы, на самом деле давно перекликалось со смертью третьей конкубины, ненавистью Старого Вонга и няни к парадной лестнице и всеобщим нежеланием рассказывать о прошлом. Я припомнила и сочувственные взгляды других нянечек, когда Ама выводила меня в свет в детстве. Теперь я осознала: они смотрели на меня как на несчастное создание, рожденное в доме, зараженном проклятой судьбой. Что касается любовника третьей конкубины, я не сомневалась в его имени. Лим Тек Кьон, отец моего палача Лим Тиан Чина и фальшивый друг моего отца. По всей видимости, он никогда не прекращал вмешательств в наши дела.

Слезы лились из глаз и высыхали на ветру. Не знаю, о чем я сожалела больше – о годах отцовского горя, о потере моих детских иллюзий или даже о потраченной впустую жизни третьей конкубины и ее злобных планах. Все, что я могла предпринять сейчас, – пойти в особняк Лим в этом призрачном мире. Там я наверняка отыщу некоторые ответы на вопросы. И возможно, смогу увидеть маму, хотя уже начала бояться этой встречи. Добрая, нежная женщина, образ которой Ама вырастила в моем сознании, могла превратиться в новую ведьму.

Мой визит к третьей конкубине занял почти весь день, и падение температуры соответствовало увеличению числа призраков, которые шныряли тут и там на мрачных улицах. Этот холод явно исходил от самих духов, ведь минувшей ночью на равнине такого мороза не было. Казалось, по мере того как слабел свет, ледяное дыхание могилы становилось все сильнее.

Теперь я точно знала, где находится особняк Лим, и Чендана перешла на бодрую рысь. Мы ехали по бесконечным улицам и широким бульварам, гораздо более протяженным, чем в настоящей Малакке. Расстояние казалось безграничным, ряды темных домов – затаившимися духами. Наконец мы подъехали к внушительным воротам. Раньше какой-то из домов моей семьи можно было посчитать грандиозным, но по сравнению с этой махиной он был ничем.

Особняк окружала громадная стена высотой почти десять футов. Сами ворота представляли собой устремленный в темное небо массив, едва подсвеченный парой фонарей. Это и домом-то нельзя было назвать. Скорее поместьем. Я долго колебалась, поскольку внезапно ощутила страх из-за возможного присутствия бычьеголовых демонов, но затем вспомнила слова Фэн о редких посещениях этих тварей и собралась с силами.

В самом худшем случае за воротами стоял один из тех молчаливых человечков из бумаги. Я спешилась и ударила большим железным молотком.

За эхом последовала долгая тишина, затем величественные врата медленно открылись. Оттуда высунулось бледное лицо. Это был лакей, одетый в старомодную ливрею. К моему удивлению, он оказался призраком человека, а не одной из похоронных игрушек. Его глаза обшарили пустую улицу, потом остановились на мне.

– Что нужно? – спросил он.

– Я… я ищу… – запнулась я. Как глупо, я так сосредоточилась на откровениях дня и ужасной необходимости визита к Лим, что совсем забыла придумать какой-либо предлог для посещения.

– Работу? – пролаял он. – Опоздала. И разве тебе не велели подойти к боковому входу, а не к парадному? – Он помолчал. – Или ты имела в виду другой вид работы? – Выступив вперед, лакей поднес фонарь к моему лицу и тщательно его изучил.

– Слышала, вам нужна посудомойка, – быстро нашлась я.

Он одарил меня долгим похотливым взглядом.

– Как по мне, зря время потратишь. Хозяину нужны новые конкубины. На кухне и без тебя полным-полно игрушечных слуг.

– Вы имеете в виду тех манекенов, сожженных в качестве похоронных подношений?

– Закрой рот! Мы тут не говорим о похоронах. Никому не нужно напоминать о его смерти. Мы зовем их марионетками. А в присутствии хозяина вообще к ним не обращайся. Он их не любит. У каждого нищего есть одна или две марионетки. Даже у меня! Вот поэтому в большие дома нанимают человеческих призраков.


– Если у вас есть слуга, отчего вы работаете здесь? – уточнила я.

– Да потому же, почему и ты, рыбка. В мою честь сожгли мало денег. Но к чему тебе терять время на кухне? – Его глаза жадно ощупали мое тело, и я снова ощутила страх. – Мне бы тоже пригодилась женушка.

Я отпрянула, ища темное местечко, где незаметно оставила Чендану. Если придется, лучше притвориться кандидаткой в гарем Лим Тиан Чина, чем терпеть ухаживания этого привратника. На худой конец, подожду другой возможности попасть в дом. Но тут из недр особняка раздался новый голос:

– Кто там? Отчего ворота открыты?

Лакей угрюмо повернулся к другому слуге, появившемуся у входа.

– Я только давал ей наставления. Она желает пойти на кухню.

– Ошиблась дверью? – Второй слуга, старше и тяжелее первого, взглянул на меня. – Итак, кто ты такая?

Я опустила глаза и пробормотала что-то о слухах насчет места посудомойки.

– Твои перспективы могли бы быть заманчивее, – заметил он. – Хозяину было бы приятно поглядеть на тебя.

Я начала рассказывать историю о помолвке и великой любви к жениху, но старший слуга вздохнул и прервал меня:

– Неважно. Такое я уже слышал прежде. Уверен, после двадцати лет работы на кухне ты передумаешь. Если такое случится, дай мне знать. Я здесь работаю мажордомом. Помни о вежливом обращении, когда говоришь со мной. Идем.

Я побежала за ним, избегая злобного взгляда привратника.

– Сэр, я оставила снаружи несколько вещей.

Он едва повернул голову.

– Уверен в этом. Вещички с похорон и прочее. Сможешь их забрать позже.

Вот так, поздравляя себя за приказ Чендане спрятаться до поры до времени, я пересекла порог особняка Лим.

Мы долго шли по бесконечным коридорам и бесчисленным дворикам. Я краем глаза видела гулкие пространства банкетных залов и ощущала бежавшую по спине дрожь. Здесь я уже бывала – во снах, удушающих кошмарах, вынужденная блуждать по комнатам ночь за ночью и восхищаться богатством Лим Тиан Чина. Помимо марионеток, ожидавших приказа по углам, попадались тут и призраки. Некоторые были одеты как слуги, но другие выглядели как гости или обитатели дома. Они носили такие же неуклюжие аляповатые наряды, как и сам хозяин, что придавало всей обстановке старинный вид. Чувствуя себя ничтожеством, я опустила голову и засеменила за мажордомом.

Через некоторое время обстановка стала более простой.

– Даже не думай снова проходить через парадные ворота, – резко бросил старый слуга на ходу. – Твое счастье, что я оказался там и впустил.

Теперь мы быстро двигались к отдельному домику, из которого доносились выкрики команд и звон кастрюль. Домашняя какофония, так похожая на мир живых, что я ощутила ком в горле. Не прошло и двух дней с момента попадания в мир мертвых, но я уже скучала по шуму и суете, по напряженной атмосфере родной Малакки.

Кухня оказалась просторным помещением, наполненным паром и слугами. Всюду были выложены тарелки, многие из них – искусно украшенные, как подношения духам. Марионетки без устали трудились, нарезая, поджаривая и пропаривая это богатство. Будь кухня настоящей, я бы почуяла аромат горячего масла, молотого чеснока и имбиря и жареной рыбы, но здесь запахи стали приглушенными. Пришлось принюхиваться, чтобы их уловить.

Мажордом заговорил с крупным пузатым призраком, руководившим работой. После краткого обсуждения он подозвал меня ближе.

– Вот новенькая.

– Слишком нежная. Мне такие ни к чему. Пошлите ее наверх.

– Такую работу она делать не хочет, – со значением сказал мажордом.

– Мне не нужна еще одна посудомойка.

– Если позволите, сэр, – вмешалась я. – Могу также сервировать и подавать блюда.

– Вот это другое дело, – сказал мажордом. – Используй ее как официантку. Господам всегда нужно больше людей, чтобы похвастаться.

Повар скептически меня оглядел.

– Обойдусь официантами-марионетками. Они хотя бы не проливают суп на людей. Новой ошибки я себе позволить не могу.

Мажордом закатил глаза.

– Как хочешь. Если тебе она не нужна, отошли ее к уборщицам.

Когда старый слуга удалился, повар поднял бровь. У него были маленькие хитрые глазки над широким сплюснутым носом с выпуклыми ноздрями. Жаль, что он набрал такой вес. Его грузность только подчеркивала сходство с боровом. Это стало особенно заметно, когда он опустил двойной подбородок, рассматривая меня.

– Ладно, – произнес он после неловкой тишины. – Дам тебе шанс. Но не приходи жаловаться, если ничего не выйдет. Тебе вообще здесь не место, и ты прекрасно об этом знаешь. – Я побледнела, опасаясь разоблачения своей тайной миссии. Но он только продолжил: – Мажордом ведет себя сурово, но жалеет юных девчонок вроде тебя. У него осталась дочь твоих лет, кажется. Иначе бы ты уже пробовалась на роль грелки для хозяина. – Он грубо расхохотался, и я еще сильнее съежилась. – Ай, не бойся. Я же сказал, что дам шанс. Но если не справишься, все кончено. Толпы призраков нынче ищут работу, тем более этот дом с недавних пор стал процветать.

Я закивала, придумывая имя.

– Благодарю. Меня зовут…

Он прервал меня жестом пренебрежения.

– Не трудись. Мы тут не используем имен. – Видя, как расширились мои глаза, повар покачал головой. – Ты, верно, только что умерла. Слушай, мы все пришли сюда из-за того, что потомки или члены семьи не потрудились сжечь в нашу честь подношения. Технически мы – привилегированные души, которые могут провести некоторое время, наслаждаясь плодами родственного почтения перед отправкой на суд. Но кое-кто из нас идет работать слугой из-за скуки либо от нужды. Так или иначе, мы не используем истинные имена, понимаешь? Мои внуки хотят считать меня мертвым обеспеченным бездельником, а я хочу сохранить эту иллюзию. Поэтому – никаких имен.