Невеста призрака

– Я это сделаю, – произнесла я.

Они повернулись ко мне.

– Нет! – воскликнула третья тетушка, но ее перебил мажордом.

– Забыл про тебя. – Он смерил меня взглядом. – Да, ты подойдешь.

– Она понятия не имеет, как себя вести!

– Сегодня все не так формально. Здесь только старый хозяин. Молодой еще в отъезде.

С участившимся пульсом я разгладила фартук и подтвердила готовность стать официанткой.

– Ладно, – наконец подытожил мажордом. – Но поторопись! Скоро нужно будет подавать новую перемену блюд, и я попросил музыкантов пока что сыграть. – Сжав локоть, он вытащил меня из кухни, на ходу бормоча указания: – Марионетки принесут еду из кухни и поставят на подсобный столик. Я буду представлять основные блюда на столах. Ты стой сбоку, накладывай порции и присматривай за марионетками вместо меня. Эта группа ненадежна. К счастью, тебе не нужно будет подходить к столам. Ясно?

Я кивнула, потом, испугавшись, что он не заметил жеста в темном коридоре, добавила для надежности: «Да, сэр». Меня так и подмывало спросить у мажордома, кто же эти гости, но он выглядел настолько озабоченным, что язык не повернулся. Отсутствие Лим Тиан Чина оказалось настоящим спасением, хотя к этому моменту я так отчаялась преуспеть в своей шпионской миссии, что готова была рискнуть предстать перед ним. Пока мы быстро шагали по коридору, я отмечала возможные места для укрытия. Я и раньше пыталась проникнуть в главное здание, но повар всегда запирал на ночь большую дверь, ведущую из кухни в покои господ. Теперь, оказавшись тут, я скорее всего могла бы отыскать местечко и спрятаться до того, как он сделает это сегодня.

Свет многочисленных масляных ламп заливал банкетный зал. Три марионетки-музыканта – двое исполнителей-эрху и один аккомпаниатор-янцинь – играли мелодию. Это зрелище повергло меня в трепет. В последний раз я видела живых музыкантов на празднике Двух семерок в настоящем особняке Лим в Малакке, и там тоже играли трое. Кажется, одним из них был Тиан Бай. Отчего в этом призрачном мире возникали такие жуткие параллели с миром живых? Я подумала о третьей тетушке и ее сходстве с няней и задалась вопросом – были ли эти совпадения намеренными или же просто частью особого созвучия между двумя реальностями.

У меня не осталось времени, чтобы обдумать все это: мажордом послал меня к подсобному столику. Гости наполовину отобедали, и по охапкам тарелок на столике было видно, что пир выдался очень долгим. Прошипев мне несколько последних замечаний, мажордом быстро подбежал с паровой рыбой к самому большому столу. Одним взмахом поставил блюдо перед гостями и ловко отделил мясо от костей, а затем с многочисленными улыбками и поклонами раздал порции обедающим. Я предположила, что он кинулся обслуживать в первую очередь главный стол, и вытянула шею, чтобы рассмотреть тамошнюю публику. Я насчитала десять персон: двое из них были настолько громадными, что остальные казались карликами. С чувством бессилия я узнала массивные горбатые туши и колоссальные рога бычьеголовых демонов.





Глава 25




Я сказала себе, что это неважно. Демоны не заметят меня, скрытую за колоннами и одетую в неброскую униформу. И все-таки руки дрожали, пока я выполняла свою работу. Они, скорее всего, не были теми существами, которые дежурили возле моего дома. Обычные солдаты – а те выглядели словно командиры. Я надеялась на то, что эти демоны не знают меня в лицо. Углубившись в лихорадочные мысли, я вдруг осознала, что позволила парочке марионеток бесцельно блуждать по комнате.

Мажордом испепелил меня взглядом, но было уже поздно. Один из бумажных слуг наткнулся на ближайшего демона. С рыком он повернулся и оторвал манекену руку и швырнул ее на пол. Все случилось настолько стремительно, что моргнуть не успеешь. На миг гости притихли, но потом беседа потекла так, будто ничего и не произошло. Марионетка теперь кружила на одном месте, в то время как оторванная рука спазматически дергалась на мраморном полу, точно насекомое. Мажордом, все еще занятый раздачей паровой рыбы, бросил на меня гневный взгляд. Я подумала, не послать ли следом другую марионетку, но не осмелилась. Низко опустив голову, я пробежала через комнату и утащила раненого официанта назад к столику.

– Оставайся тут, – прошептала я, и, о счастье, слуга повиновался. Теперь нужно было решить проблему с рукой. Я подобралась к ней, стараясь держаться вне поля зрения гостей. Наконец, с судорогой отвращения, я схватила оторванную конечность. Она прыгала и сокращалась, как живая, хотя оставалась холодной – ни капли тепла. Плоть имела неприятно податливую текстуру, словно воск. Сцепив зубы и твердо зажав трофей под мышкой, я уже собиралась ретироваться, как вдруг чья-то ступня тяжело наступила на мою руку.

Нога была широкой, с костлявой щиколоткой, обутой в старомодную придворную туфлю с загнутым кверху носком. Все в этом мире выглядело гротескно – и чрезмерно – старомодным. Похоже, похоронные подношения, которые жгли для мертвых, не несли отпечатка моды либо какого-либо признака эпохи. Я потянула на пробу руку, стараясь вынуть ее из-под ступни, но та только нажала сильнее. На миг я съежилась, не зная, что делать. Затем резко рванулась. Нога мигом соскользнула, а ее владелец издал негодующий звук. Я взглянула наверх.

– Какой сюрприз, – произнес знакомый голос. – Что вы тут делаете?

Тот самый морщинистый старик, которого я встретила первым, прибыв с Равнин мертвых в эту призрачную Малакку. Последний человек в мире, которого я ожидала бы увидеть за ужином у Лим. Мое удивление наверняка отразилось на лице.

– Я полагал, вы собирались повидать подругу, – сказал он. Я отчаянно взглянула на него, умоляя не привлекать внимания, однако негодяй только хихикнул, прервав тем самым шум разговоров. – Почему вы одеты как служанка?

– В чем дело, господин Оуян? – раздался голос женщины. Его серебристый звук заставил волоски на моей шее встать дыбом.

– Поймал маленькую курочку, – ликующе ответил старик. – Кое-кого, кто не должен тут находиться.

Стулья заскрипели – гости оглядывались по сторонам и переводили на меня взгляды. Я сжалась и на одно сумасшедшее мгновение пожелала сбежать на четвереньках в коридор. Но тот же женский голос снова заговорил:

– Неужто, господин Оуян. Это ведь просто служанка.

– Ах, мадам. Не знаю, действительно ли это одна из ваших служанок, – вздохнул он. Я ощутила непреодолимое желание пнуть старого подлеца по голеням.

– Отчего вы так думаете? Встань, девушка.

Я нехотя встала, наклонив голову и ссутулив плечи. Лица гостей выжидательно повернулись ко мне. К счастью, я оказалась вдали от двух демонов. Было заметно, что мои чувства разделяли и другие приглашенные, которые отодвинули стулья подальше от рогатых. Остальные были человеческими призраками, все как один одетыми в жесткие костюмы, которые я начала ненавидеть. Я увидела во главе стола сухопарого старика, желтокожего и морщинистого, с глазами, подобными парным кинжалам. На его щеке выделялась бородавка с двумя длинными волосками. Это точно двоюродный дед Лим Тиан Чина, которого слуги звали Лао Е, старый господин. А рядом с ним сидела та, кому принадлежал голос.

Она была молода. Ненамного старше меня и ослепительно прекрасна. Идеальное овальное лицо, такое же гладкое и белоснежное, как посыпанный пудрой рисовый бисквит, глаза темные, как сливы, длинные и миндалевидные. Носик был немного длинноват, с опущенным кончиком – в старости он мог бы стать непривлекательным. Но она никогда не состарится. Она ведь уже умерла. Бесчисленные нефритовые украшения свисали с ее прически, красовались в ушах и на шее. Когда госпожа двигалась, они издавали легкий звон. Ее изысканно очерченные брови сошлись в хмурой гримаске.

– Кто ты? – спросила она.

Я почтительно склонила голову.

– Ваша новая служанка, мадам.

– Это я вижу, – промолвила она. – Но кто ты на самом деле?

Желтолицый старик сделал презрительный жест.

– Моя милая, разве есть нужда тревожить наших гостей домашними делами? Допроси ее позже, если желаешь.

В этот момент вмешался мажордом.


– Лао Е, – с уважением обратился он к хозяину. – Я нанял ее несколько дней назад, поскольку нам не хватало прислуги.

– О, неужто? Припоминаю проблему, связанную с кухонными работниками. Что-то… произошло с супом. – Старик поднял брови, глядя на женщину, но она отвернулась от него, очаровательно надув губки. Я едва дышала. Зная, что этого нельзя делать, я все равно таращилась на нее. Неужели это моя мать? Я изучала ее черты, выискивая любой знакомый признак. Выгляжу ли я, как она? Мой лоб похож? А глаза, форма ушей? Я не могла вспомнить какой-либо особенности, о которой рассказывала Ама, только одно – что мать была очень хороша собой. Посмотри же на меня! Я хотела, чтобы она взглянула на меня и сразу узнала. Разве не видишь, что я – твое дитя? Я слышала, даже животные способны узнавать детенышей. Однако с ее стороны реакции не было. Скучающий взор скользнул по моему лицу и переместился на другую сторону стола, к демонам напротив.

– Ваши превосходительства, – молвила она. – Надеюсь, угощение пришлось вам по вкусу.

Поняв это как приказ убираться вон, я попятилась, однако тонкая цепкая рука обхватила мое запястье.

– Не так быстро, – молвил господин Оуян. В душе я прокляла несчастный случай, толкнувший меня ему навстречу ранее. – Всего лишь несколько дней назад я разговаривал с этой девушкой. Она задавала вопросы о демонах и коррупции среди чиновников пограничья.

– Откуда вам это известно? – полюбопытствовал старый хозяин.

– Я расположился у входа в город, так как обычно проверяю всех новоприбывших. Она скормила мне сказочку о том, что ищет подругу, а теперь оказалась здесь. Это не совпадение. Она наверняка шпионка.

Я побледнела. Дура, дура! Я посчитала его безумным стариком. Теперь же оставалось в ярости кусать губы и смотреть в пол.

– Если позволите, сэр, – мой голос дрожал, – тут какая-то ошибка.

– Возьмите ее и заприте, – приказал старый господин. – Допросим потом. – Он взглянул на демона, и тот согласно буркнул. Мажордом сделал непроизвольное движение, на его лице отразился ужас, однако хозяин жестом подозвал марионетку в темной ливрее, облокотившуюся о стену. Видно, это был один из его личных охранников. Сжав мои руки железной хваткой, он поволок меня вон из комнаты. Я кинула отчаянный взгляд на мать, но та с помощью палочек из слоновой кости подносила к восхитительно алым губам кусочек и даже не повернула головы, провожая меня взглядом.

Охранник чуть ли не волоком тащил меня по нескончаемым тусклым коридорам. Позади остались ряды прелестных комнат, великолепные холлы. Это было место, куда я раньше никогда не попадала – вдали от кухни и всего привычного.

Как только мы оказались вне поля зрения хозяев, я начала бороться за свободу, но все попытки наталкивались лишь на усиление клещеподобной хватки. Марионетка, вне всяких сомнений, могла раздавить мои кости без колебаний. И что же произойдет со мной потом? Моя призрачная оболочка получит рану, как получила ожог третья тетушка. От мысли я содрогнулась и перестала сопротивляться.

Наконец мы остановились перед простой дверью. Слуга одной рукой открыл ее, а другой бесцеремонно впихнул меня внутрь.

– Стой! – завопила я. – Оставь мне свет!

Но разговаривать с этим созданием было бессмысленно. Дверь со стуком захлопнулась, и я услышала быстрые бесстрастные шаги, мало-помалу затихшие вдали. В отчаянии я опустилась на пол.

Спустя какое-то время глаза привыкли к темноте. Темная зарешеченная конструкция превратилась в запертое окно. Слабые лучи света просачивались сквозь перекладины, но они так плотно прилегали друг к другу, что разделить их не представлялось возможным. Сама комната была не более десяти шагов в ширину и пахла плесенью. Зато никакой сырости, к тому же первый этаж. По всей видимости, раньше тут располагалась кладовка, а это куда лучше, чем подземелье. Хотя кто знает – вдруг они посадили меня сюда временно. Я вспомнила предложение демона по поводу допроса и снова запаниковала. Если монстру не понравятся мои ответы, он без промедления снесет мне голову, и что тогда случится с моей душой?

До этого я плакала из жалости к себе, но теперь по моим щекам катились слезы чистейшего ужаса. Однако немного погодя я дала самой себе жесткую оплеуху. Если я здесь умру, на самом деле погибну без малейшей надежды на загробную жизнь или реинкарнацию, – это будет целиком и полностью моя вина. Сама в это влезла – сама должна выпутываться. Несколько раз я исследовала комнату, спотыкаясь в темноте.

Дверь была прочной и не поддавалась моим усилиям. Никакой мебели, никакого оружия. Я тяжело осела на пол и почувствовала знакомые очертания чешуйки Эрлана в кармане. Я вынула ее дрожащими пальцами, и она тут же замерцала жемчужным блеском.

Я внимательно изучила дар Эрлана заново. Он сказал, что я сумею призвать его, подув на рифленый край, но при этом оговорился, что не сможет приехать на Равнины мертвых. И все-таки я подняла чешуйку и нежно подула на краешек, как другой бы дул на горлышко пустой бутылки. Послышался слабый красивый звук – словно ветер доигрывал последние ноты где-то на дальнем холме. Ничего не произошло. Я подула еще несколько раз, потом провела по ней пальцами. Край был бритвенно-острым, и с возрастающей надеждой я вонзила чешуйку в дверной косяк. Достаточно острая, чтобы вгрызться в дерево, – однако процесс шел чудовищно медленно. Работая, я начала задумываться о том, придет ли кто-то сюда вообще. Банкет, должно быть, давно закончился. Может, они забыли обо мне. Сердце нелепо подпрыгнуло от такого предположения, потом снова упало. Я услышала отдаленный звук шагов.

Я быстро сунула чешуйку в карман и заколебалась. А вдруг меня обыщут? В конце концов я спрятала ее за поясом брюк сзади. Шаги зазвучали громче. Приближались по меньшей мере двое или трое, но, хоть я и прислушивалась изо всех сил, никто не ступал так тяжело, как демон. Раздался какой-то металлический лязг, затем голос старого хозяина:

– Ты посадил ее сюда?

Ответа не было, и я предположила, что марионетка просто кивнула. Я никогда не слышала, как они говорят, и сама мысль о голосе, исходящем от столь безжизненной пародии на человека, заставила содрогнуться от омерзения.

Господин Оуян спросил:

– Вы надежно ее заперли?

Я-то надеялась, что он уйдет после банкета, но, очевидно, его мнение высоко ценилось на семейном совете Лим. Ну зачем я вообще с ним заговорила?

– Никуда она не денется. – Ледяной серебристый голос принадлежал моей матери.

Затем дверь открылась.

Слуги принесли с собой масляные лампы. Поскольку мои глаза привыкли к темноте, свет ослеплял.

– Встань! – велел старый хозяин. – Кто ты, девушка? И что делаешь в моем доме?

Марионетка схватила меня за руки. Было нетрудно изобразить страх, уронить голову и промямлить:

– Прошу вас, сэр. Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Из какой ты семьи?

– Из Негри-Сембилан. Мы переехали в Малакку незадолго до моей смерти.

– А что со сказочкой, которую вы рассказали мне о кузине? – вмешался господин Оуян.

– Она отчасти правдива. Но я боялась открыться вам, потому что вы – незнакомец.

– Врет, – презрительно произнес старик, пока владелец дома приблизился ко мне, чтобы рассмотреть, и холодными костлявыми руками повернул мое лицо к свету лампы.

– Хм, это может быть и правдой, – кисло промолвил он. – Могу понять, отчего юная девица не пожелала рассказать вам все.

– Чушь! Она что-то знает, уверен в этом.