Невеста призрака

Ама затрясла головой, но из-за страдания ее лицо исказилось как у обезумевшей.

– Я бы никогда…

Но Фэн прервала няню.

– Прикажи ей вывернуть карманы, – сообщила она. – И увидишь, какое колдовство она припасла для меня.

Отец открыл рот. Я знала, как он презирал суеверия и как спорил с пожилой воспитательницей во время моей болезни.

– Покажи мне!

Ама разрыдалась. Дрожащими руками она вытащила несколько пакетиков трав и желтых листков с заклинаниями.

– Как ты посмела притащить такие вещи в мой дом! – воскликнул отец. – Не стоило мне допускать тебя к воспитанию Ли Лан! Надо было остановить тебя много лет назад.

– Амулеты не против Ли Лан! – сказала Ама. – Они для того, чтобы отгонять демонов и злых духов. Старый Вонг сказал…

Но отец оборвал ее:

– Что за чушь ты несешь?

Он сгреб жалкую кучку амулетов, отворил дверь во внутренний двор и вышвырнул все в ночь. Я хотела выскочить и защитить няню, но не осмелилась показаться Фэн. Она-то считала, что я уже превратилась в тень.

Самозванка скрестила руки.

– Вон! – прорычала она. – Я хочу, чтобы духу ее не было сегодня же! – И она с торжествующим видом указала на открытую дверь. Затем ее черты исказились.

Я учуяла запах до того, как увидела его самого – ту вонь паленой тухлятины, которую никогда не забуду. Кожа на моей спине покрылась мурашками от ужаса. Не осмеливаясь даже повернуть голову, я неподвижно уставилась на чудовищную тень, протянувшуюся под ногами. Тот, кто ее отбрасывал, входил через распахнутую дверь. По мере приближения заостренные рога обрисовали собственные изогнутые тени на плитках пола.

Глаза Фэн широко раскрылись и остекленели. Несмотря на укрытие в стене, я ослабла от ужаса. Наконец, не в силах его переносить, я повернулась.

Это был бычьеголовый демон.

– Ты Ли Лан из семейства Пан? – Гортанный рык сотряс стены.

Тухлый смрад заполонил воздух; в замкнутом пространстве он вызывал почти звериную панику. Я с трудом подавляла желание удрать. Фэн только лепетала что-то в ужасе. Отец и Ама смотрели на нее в изумлении, и я осознала, что они не видят демона.

– Я спросил, ты Ли Лан?

Самозванка суматошно заморгала.

– Что вам нужно?

– Она сошла с ума! – заявил мой отец.

Ама подбежала к ней, но глаза Фэн сосредоточились на демоне.

– Меня прислали забрать дочь этого дома, – произнес он.

– Нет, о нет! Я не Ли Лан!

– Ты подходишь к данному мне описанию.

– Это ошибка! – проквакала угодившая в ловушку негодяйка. – Я не она. Я просто… присматриваю за ее телом.

Отец и няня теперь выглядели убитыми горем, поскольку поверили в мое сумасшествие.

Демон недоверчиво прищурил глаза, глядя на Фэн. Пещероподобная пасть, усеянная зубами, открылась. Я почти могла учуять его зловонное дыхание.

– Мне приказано привести тебя в особняк Лим, – сказал он.

– Нет! – женщина попятилась. – Я знаю законы загробного мира. Ты не можешь взять живого человека!

Наступила пауза, словно тварь обдумывала эти слова. Я же рассудила, что Фэн могла быть права. В ее взгляде появился непокорный блеск.

– Теперь это мое тело.

Ама рванулась вперед, как будто внезапно приняла решение.

Правой рукой она пришлепнула листок с заклинаниями прямо на лоб Фэн. Эффект был моментальный. Глаза самозванки закатились, и она рухнула, как бумажная кукла. Отец издал крик отчаяния. Но я могла видеть то, чего не видели живые. Дух давно умершей женщины выскочил из моего тела. Пребывая в шоке, она заковыляла вперед. И в ту же минуту демон выскочил навстречу и схватил ее. Я увидела белое, искаженное ужасом лицо Фэн, открытый в беззвучном крике рот. Затем, одним прыжком, демон унес ее в ночь.

Няня и отец окружили мое безжизненное тело. Ама причитала:

– Не надо было мне этого делать! Медиум велела не поступать так. Амулет способен порвать все связи.


Но я ощутила сильную боль в груди. Она тянула меня, как веревка, которая обвивает и сдавливает. Задохнувшись, я подбежала к телу и упала в него.





Глава 36




Одинокий солнечный зайчик играл у подножия моей кровати. Через открытое окно доносились ритмичные шарканья метлы Старого Вонга, убиравшего двор, и воркование голубей. Утро выдалось совершенно обыкновенным, за исключением того факта, что я вернулась в тело. Няня вновь стояла на коленях возле края кровати, где она уснула ранее. Я нежно тронула ее жидкие седые волосы.

– Ама.

– Это правда ты? – Она постарела, хотя все еще выглядела моложе моей матери на Равнинах мертвых.

– Да.

– О, Ли Лан! Малышка моя! – Она погладила мое лицо. – Где же ты была?

– Кое-кто украл мое тело, – ответила я.

– Я знаю. Я видела, что это не ты.

Мы надолго застыли в объятиях. Позже я расскажу ей что-то о своих странствиях. Но не слишком много. Я хорошо запомнила предостережения Старого Вонга. Не стоило тревожить и без того суеверную няню. Что касается мамы, то я лишь обмолвилась о нашей встрече и ее помощи. Ама при этом расплакалась. Я не поведала ей ни о дряхлости мамы, ни о ее жизни в роли служанки на Равнинах мертвых.

Отцу мы сообщили только одно: я поправилась после воспаления мозга. Казалось, он принял это пояснение, как и странные события минувшей ночью. Без сомнения, опиум исказил его восприятие.

Непривычно было снова владеть телом. Некоторое время я провела, изучая свои ногти, голубые венки на запястьях и похрустывающие суставы коленок и щиколоток. Для меня они были чудом, хотя и оставались ничем не примечательными. Через несколько дней я полностью о них забуду. И все-таки я испытывала признательность. В конце концов, как и предрекал врач, мое тело действительно воззвало ко мне. С нелегким сердцем я размышляла – неужели только после кражи Фэн и ее демонстративных уловок обольщения моя жажда обладать телом стала такой сильной? А может, все дело в меняющей облик «ци» Эрлана. Раз или два я поймала себя на том, что надуваю губки и поглядываю искоса сквозь опущенные ресницы в зеркало, и испытала омерзение. Если таковы приобретенные моим телом привычки, придется быть осторожной.

Ноги и руки ослабли после недель, проведенных в постели. Ама ежедневно их массировала, и это помогло, однако Фэн пальцем о палец не ударила, чтобы улучшить их состояние. Ее интересовала только красивая внешность. Но, хоть я и ненавидела ее, такой судьбы эта лицемерка не заслужила. Я не могла забыть выражения смертельного ужаса на ее лице в те последние мгновения.

Я дрожала при мысли о том, что подобные твари разыскивали меня. И могла только догадываться – был ли это последний отчаянный план Лим Тиан Чина или господина Оуяна накануне ареста. Я снова ломала голову над тем, что же произошло в мире духов. Потому что я тосковала по этому миру. Несмотря на то что я провела столько времени в попытках вернуть тело, мной владели беспокойство и смятение, жажда свободной дороги, ведущей в незнакомые места. Пребывание в облике полумертвеца, вопреки всем проблемам, оказалось гораздо интереснее, чем существование в моем ограниченном живом мирке. Чувствуя вину, я попыталась выкинуть такие мысли из головы. Я была благодарна, очень благодарна за возвращение.

И все-таки ограничения раздражали. Вероятно, как и предупреждал Старый Вонг, эти контакты с призрачным миром меня испортили. Он говорил, что это проклятие, а не дар, и черная меланхолия наполнила мою душу, когда я сравнила его слова с речами медиума из храма По Сан Тэн. Временами мою кожу покалывало, и я пялилась на тени, хотя уже и не могла в них ничего разглядеть. Однако я ощущала присутствие неизведанного, тончайшее прикосновение призрачных пальцев, притаившихся в темных углах. Скорее всего, такие ощущения были вызваны духами, и они, как прозрачные медузы, плавали в том воздухе, сквозь который я проходила. Я познала скрытую реальность – пугающую, но вместе с тем чудесную. Лежа в знакомой кровати, я вспоминала огоньки духов, расцветавшие во тьме подобно холодным молчаливым фейерверкам, таинственных существ, собиравшихся на улочках Малакки, – должно быть, они и сейчас еженощно занимались своими странными делами. А еще я не могла забыть невероятно прекрасное лицо, залитое лунным светом.

Ничто не доставляло мне такого удовольствия, как раньше, даже визиты Тиан Бая. Он приходил ко мне почти каждый день, все такой же милый и обаятельный. Вот только я больше не была той девочкой, на которую произвели огромное впечатление его прагматизм и путешествия.

Как-то днем мы сидели в гостиной, совсем как тогда, с Фэн. Она незримой тенью стояла между нами. Хотя самозванка исчезла, я на каждом шагу натыкалась на свидетельства ее присутствия: потерянные шпильки, заказанные новые платья. За время пребывания в моем теле она собрала внушительную коллекцию драгоценностей, в основном, разумеется, из даров Тиан Бая. При этом Фэн прятала сокровища по всему дому, словно не доверяя удачному стечению обстоятельств и делая запасы на случай беды. Всякий раз, найдя такой тайник, я чувствовала сожаление, несмотря на то, что лицемерная женщина сознательно приговорила меня к судьбе голодного духа.

– О чем думаешь? – спросил Тиан Бай. Он принес мне тонкий нефритовый браслет в зелено-белую крапинку, похожий на ствол дерева из джунглей.

Я сердилась из-за того, что жених не заметил разницы между мной и той девицей, которая жаждала таких подарков. Но он вынул украшение с такой надеждой, и когда надевал его, на левой щеке юноши проявилась ямочка, поэтому я не смогла возмутиться вслух.

– Чувствую себя плохо, – призналась я.

И снова те же сожаления: отчего я не рассказала ему, что кто-то украл мое тело? Поведай я об этом с самого начала, возможно, все повернулось бы иначе. Что ж, он помог мне и ничего не подозревая. Подарил мне Чендану, которую я больше не могла увидеть или обнаружить. Я тревожилась, не зная, стоит ли она еще терпеливо на улице возле дома.

– В последнее время ты сама на себя не похожа, – заметил он. – Тебя что-то волнует?

Порой я задавалась вопросом, почему скрыла от него правду, но ведь он мог посчитать меня сумасшедшей. Из-за мнимого воспаления мозга на мне появилось клеймо. Он об этом не упоминал, но от слуг я узнала, что семейство Лим по-прежнему обдумывает отмену брака в случае проблем с моей стороны. Если такое произойдет, что станет с долгами отца? И я ведь любила Тиан Бая, верно? И все-таки я несомненно охладела к нему. Я позволяла ему ласкать мои волосы и прижимать меня к груди. Он даже целовал меня – ласково, с огромной нежностью. Но между нами всегда маячила Фэн. Я не могла забыть, с какой легкостью она использовала мое тело и в определенной мере ощущала надругательство. Как бы я хотела знать, заметил ли Тиан Бай наш обмен душами и не предпочитал ли ее мне. Она вела себя гораздо более страстно, кокетливо проявляя внимание к каждому его слову. По контрасту, я была меланхоличной и зачастую отстраненной.

Мысленно я все время возвращалась к обвинениям Лим Тиан Чина в совершении убийства.

Несмотря на объяснения жениха, частичка сомнения до сих пор разъедала сердце, словно грибок, который быстро расползается без лечения. Тиан Бай был терпеливым. Он не комментировал мою скрытность, не требовал от меня больше, чем я могла бы дать. Я стремилась рассеять это сомнение – темный свадебный подарок Лим Тиан Чина.

– Я кое-что слышала о тебе, – наконец сорвались с губ слова.

– Да? – В уголках его глаз появились морщинки.

– Вероятно, это лишь слух. Но я хотела узнать у тебя лично.

Он провел пальцем по изгибу моей шеи – тот же жест, что использовал и с Фэн.

– Так тебя волновало именно это? – уточнил он. – Думаю, будет честно рассказать тебе все, раз мы женимся.

Я ждала, а сердце подпрыгнуло куда-то к самому горлу. Он подошел к парадному окну.

– Я старше тебя, Ли Лан. Не буду отрицать – у меня уже были отношения. В Гонконге я любил одну женщину.

– Изабел, – непроизвольно вырвалось у меня. Он удивился.

– Так ты слышала сплетни. Но это было невозможно – и с моей стороны, и с ее.