Обаятельное чудовище

Тим ставит меня на ноги только перед входом в клуб. Открывает дверь и зовет Вадика. Охранник подбегает, придерживает двери. Левицкий, подхватив меня подмышку, помогает войти внутрь, осторожно усаживает на диванчик.

— Принеси аптечку, помоги ей обработать ссадины. — Просит он качка. — Там вроде ничего серьезного, но лучше съездить в травмпункт, пусть осмотрят.

— Я никуда не поеду! — Протестую я.

— Тогда никуда ее не выпускать, пусть ждет меня здесь.

Он не удостаивает меня даже полу-взглядом. Просто выходит обратно в ливень, не оборачиваясь. Дверь медленно закрывается за ним. Также медленно тянутся секунды, пока Вадик с Никитой кружат вокруг меня с аптечкой и полотенцем, помогая раздеться, укутаться, обрабатывая и бинтуя глубокие царапины на руке.

— Все нормально, спасибо. — Благодарю их, вставая. — Теперь можно идти, у меня ведь там мотоцикл остался.

— Нет! — Вдвоем напирают охранники.

И преграждают мне путь.

— Вы садитесь. — Говорит Вадик. — Вызвать вам врача?

— Не надо.

— Тимофей Григорич сказал вам оставаться на месте, так что не дергайтесь. — Улыбается Никита. — Принести чаю?

Тим

Когда я возвращаюсь на место аварии, там уже пасутся гибддшники.

— Кто был за рулем?

— Я. — Сообщаю, втискиваясь в их междусобойчик.

Дождь сбавляет обороты, но все равно довольно сильно поливает наши головы. Представителей власти это раздражает особенно — они хмурятся, поворачиваясь ко мне. Но больше всего недоволен водитель пострадавшего авто: он сводит брови на переносице, явно не желая опознавать во мне того, кто управлял байком.

— Зачем вы покинули место происшествия? — Интересуется гиббдшник.

— Я не покидал. — Мотаю головой. — Так. Отошел на секундочку. Отлить.

— Пройдемте-ка в машину.

По мне все еще стекает дождевая вода, когда я устраиваюсь в душном салоне седана и стряхиваю капли с волос.

— Можно ваши документики?

Мысленно изрыгаю ругательства. В заднем кармане джинсов у меня права и телефон — тот, наверняка, уже сдох от попадания влаги.

— Пожалуйста. — Протягиваю пластиковую карточку.

Гибддшник внимательно рассматривает мои права.

— Страховка? — Интересуется он.

Я небрежно улыбаюсь, наклоняясь к нему:

— У меня ее… нет.

— И как ты ездишь без страховки?

— Ну… байк у меня очень мощный. — Пожимаю плечами. — С таким мотором не мотик нужно страховать, а лучше сразу свою собственную жизнь.

Мент выглядит равнодушным:

— Документы на транспортное средство, пожалуйста.

— Они у меня там, в клубе. Тут буквально метров пятьдесят, я их просто забыл.

— В клубе? — Он приподнимает бровь. — Отлично. Тогда дыхнем в трубочку.

Пока я прикладываюсь губами к специальному прибору, гибддшник что-то пишет у себя в бумагах.

— Так, документов нет, мотоцикл забираем на штраф-стоянку, тебя с собой… — Смотрит на показания прибора. — Хм, ну, ладно.

— Товарищ лейтенант! — Заглядывает в машину пострадавший. — Там девушка за рулем была. Я точно видел. Девушка, а не этот… — он с опаской посматривает на меня.

— Ты что, в глаза долбишься? — Рычу я, подаваясь вперед. — Я тебе что, на девку похож?


Мужичонка отшатывается назад.

— Ладно, разберемся. — С недоверием оглядывает нас мент. — Поехали.





12




Тим

— Вот видишь. — В тесном коридоре ГИБДД мы с мужиком гораздо быстрее находим общий язык. — Ты же простой водила, на тебя все шишки посыплются от твоего шефа. Когда он у тебя возвращается?

— Через неделю. — Вздыхает он, опускаясь на скамью.

— Так успеем! Мы завтра тачку твою в сервис отгоним, быстро все сделаем.

— Ну… Если мне не влетит…

— Все по высшему разряду, ты чего! — Заверяю я. — Только скажи ментам, как я сказал. И тебе меньше проблем, и мне.

— Хорошо.

— А вот и документы. — С облегчением выдыхаю я, видя входящего в здание Никиту.

Охранник озирается по сторонам, а затем замечает меня.

— Тим Григорьич. — Кивает он, протягивая аккуратные корочки.

— Спасибо. — Я открываю их и рассматриваю бумажки на имя Марты. — Как там… — прокашливаюсь, поднимая взгляд на подчиненного, — как там наша гаргулья?

Он поджимает губы, краснея.

— Марта Яковлевна?

— Она самая.

— Ждет вас. У себя в кабинете.

— Ясно. — Киваю. — Деньги принес?

Никита лезет в карман, достает стопочку купюр:

— Вот, как и просили.

Я быстро убираю их в задний карман еще влажных после дождя джинсов.

— Вам бы тоже… — Охранник переминается с ноги на ногу. Показывает на область шеи, где у меня ужасно саднят царапины. — Обработать…

— А, это. — Отмахиваюсь. — Да нормально все.

Но брошенный в висящее на стене зеркало взгляд убеждает, что мне нехило досталось. Краснеющие отметины сильно бросаются в глаза.

Поворачиваюсь к водителю пострадавшей машины и ловлю его на том, что он тоже пялится на мои раны.

— Дикая кошка. — Объясняю. — Никогда не суйте голову в клетку к пуме.

— А-а-а… — Многозначительно трясет головой мужик.

— Ну, что в итоге? — Спрашивает гибддшник, приглашая нас в кабинет.

— Он был за рулем. — Серьезно говорит водила пострадавшего авто. — Точно он. Я просто обознался.

Мент хмыкает:

— Хер вас поймешь. Артисты.

Я возвращаюсь в клуб в четвертом часу утра. На улице свежо, прохладно, и кажется, что солнце уже готово подняться над городом. Стоя перед входом, выкуриваю сигарету. Пытаюсь осмыслить произошедшее, понять причины своих поступков, слов и действий, но с каждым горьким дымным вдохом все сильнее уверяюсь, что все это выше моего понимания.

Бабские слезы, истерики, глупые выходки — это ведь еще невыносимее, чем их тяга к дешевой романтике и букетной показухе. Я терпеть не могу все вышеперечисленное. Меня от него воротит.