Обаятельное чудовище

— Было? — Прищуривается Мойша, выдыхая на нас дым кальяна.

Я смотрю на очертания Марты, темнеющие в огнях светомузыки, и вспыхиваю изнутри. Похвалиться — это же почти святое. Кто из парней не хвастался своими победами? Открываю рот, но не могу произнести ни слова. Даже простое «да».

Теперь у меня все внутренности будто сворачиваются узлом. Вряд ли такая девушка, как Марта, заслуживает того, чтобы подробности моего с ней интима перетирали меж собой какие-то пьяные утырки.

— Потому что, если не было… — Продолжает Кензо. — Я сам готов хоть сейчас оседлать эту лошадку!

Они дружно ржут. А у меня из глаз от ярости сыплются искры.

— Не, она реально классная. Я б ей…

Не даю ему договорить. С грохотом ставлю бокал на стол, и капли спиртного подпрыгивают в воздух, а затем оседают на моей руке.

— Закрой пасть! — Грубо говорю ему. Бросаю еще один мимолетный взгляд в сторону Марты, вижу, как она наклоняется к стриптизеру, как смеется над его шуткой, как дерзко взмахивает волосами, и буквально воспламеняюсь изнутри. Поворачиваюсь к Кензо и цежу сквозь зубы: — Если еще раз заикнешься про нее в таком ключе, то будешь иметь дело со мной.

— Эй, ты чего завелся? — Испуганно встает между нами Мойша.

— Тима, какого хрена? — Поднимается с дивана Кензо.

Я толкаю Мойшу в грудь, и остальные парни спешно окружают меня со всех сторон.

— Эй, успокойся, остынь. — Просит Воробей.

— Ты меня понял?! — Ору я.

— Нет проблем. — Кензо поднимает вверх руки. — Я ж не знал, что она твоя телка…

Я взрываюсь. Бросаюсь на него еще раз, но парни опять сдерживают мой порыв.

— Руки убрали! — Рычу.

— Эй, все-все, мир! — Отодвигает меня от Кензо взволнованный Мойша. — Что случилось-то, Тим? — Говорит он мне на ухо, пытаясь приобнять и отвести подальше от стола.

— Нормально все. Просто настроения нет. — Отвечаю я, отказываясь сдвигаться с места.

— Хорошо же сидели… — блеет кто-то.

— Мальчики, не ругайтесь! — Стонет одна из девиц.

Кто, вообще, такая? Откуда они ее притащили, и кто позволил ей открывать рот?!

— Тим, тебе нужно успокоиться. Сядь. — Просит Мойша.

Но я все еще не свожу взгляда с Кензо. По сути, я готов был только что втоптать в землю своего старого друга. Из-за чего? А из-за того, над чем мы обычно вместе ржали. Что со мной? Почему меня это задело настолько, что способность контролировать свои действия на какое-то мгновение полностью отключилась?

— Да уж. — Бормочет Лола, отклоняясь на спинку дивана.

— Сейчас я вернусь. — Бросаю на ходу, выходя из-за стола и протискиваясь к лестнице.

— Что это было, вообще? — Слышатся голоса за спиной. — Что за херня?

Спускаюсь, но не вижу Марты. Обвожу взглядом зал, но так и не нахожу ее. Стриптизера тоже нигде нет. Спускаюсь вниз, тяжело дыша. Сжимаю челюсти с такой силой, что зубы хрустят.

— Тимофей Григорьевич, — передо мной вырастает официантка.

— Что? — Неохотно останавливаюсь.

— Марта Яковлевна дала распоряжения… — бормочет она.

— Что такое? Говори.

— По поводу ваших друзей…

— Друзей?

— Она сказала, чтобы мы больше не обслуживали их за счет заведения.

— Что?!

— Да. И вас тоже…

— Где она?! — Рявкаю я ей в лицо.


— Не знаю. — Девчонка испуганно пожимает плечами.

— Вот же стерва…

— Так мне принести им счет? — Бледнеет она, втягивая голову в плечи.

Я оглядываюсь и смотрю наверх, туда, где, развалившись на диванчиках, продолжают кутить Кензо и компания.

— А неси. — Киваю я.

Срываюсь с места и спешу к служебному входу.





26




Марта

Я медленно хожу по кабинету, собираю свои вещи, складываю в сумочку и обдумываю происходящее. Все-таки появление в моей жизни Левицкого определенно нарушает все планы. Никак не удается оставаться равнодушной. Я неправильно на него реагирую. Мое тело, моя душа, все мои мысли — все становится неправильным рядом с ним.

Теперь, когда у меня на руках все козыри, когда времени остается все меньше, когда у меня появляется реальная возможность встать у руля империи Кауффмана и потопить его чертов бизнес, уничтожить его навсегда… Почему я думаю совсем о другом? Я ведь должна быть хладнокровной. Что за ерунда?

Я застываю у окна, наблюдая за светом в окнах многоэтажек. Пытаюсь прислушаться к своему внутреннему голосу. Хочу понять, что же пошло не так, и почему не получается мыслить трезво? И снова возвращаюсь мыслями к Тиму.

Нам было очень хорошо вместе. Один короткий, ослепительный миг. Возможно, для него это ничего не значило… Для меня же это значило многое. Я впервые поверила в то, что могу перешагнуть через прошлое и быть нормальной. Пусть даже только в плане отношений с мужчинами. Ведь еще недавно я их избегала, нет, — шарахалась.

Конечно, Тим меня не вылечил, но он показал мне, каким может быть мужчина. И каким может быть секс, если двое занимаются им по обоюдному согласию. Он приоткрыл мне завесу в совсем другой мир, и на секунду я даже поверила, что это был его мир — личный, который Левицкий скрывает ото всех за маской циничного плейбоя.

Похоже, я ему действительно нравлюсь.

И это сбивает с толку.

У нас получается работать вместе, мы неплохо понимаем друг друга. А ведь еще несколько дней назад в подобное невозможно было даже поверить! Конечно, Тим не хочет привязанностей, но ведь и я не рассчитываю на серьезные отношения, так? Мы могли бы просто получать удовольствие время от времени? Тогда почему мне вдруг захотелось большего, когда я увидела его с друзьями?

Почему в сердце так неприятно кольнуло, когда эта брюнетка прислонилась к нему? Почему так зажгло в груди, когда он улыбнулся ей в ответ?

У нас ведь не может быть никакого будущего. И дело даже не в том, что, учитывая характер Тима, бесполезно было бы надеяться на то, что он вдруг захочет чего-то большего, чем просто секс без обязательств. Дело в том, что я и сама не готова открыться ему, рассказать о прошлом и тем самым подставить его под удар.

Я не готова отдать ему свое сердце, а потом просто уйти.

Да, Тима определенно влечет ко мне. Мы не говорили сегодня об этом. Мы вообще почти не разговаривали после совещания, каждый занимался своими делами. Но я видела, какие взгляды он бросал на меня. Как на меня смотрел.

И желание повторить то, что произошло между нами, только возрастало. Оно было сильнее страха или голоса разума. Мне было неважно, нравлюсь я ему или нет, хочет ли он от меня чего-то большего. Мне просто хотелось поцеловать его. Хотя бы еще один раз. Еще раз коснуться его руки, прижаться к груди, почувствовать тепло и услышать, как бьется его сердце.

Черт возьми, я думаю о нем.

Это плохо.

Но ни о ком другом думать не получается. Отправить к нему официантку с сообщением о моем запрете было секундным помешательством. Как же стыдно… Просто вдруг захотелось кольнуть его побольнее, что ли. За то, что моя жизнь и мои мысли теперь беспрестанно почему-то вертятся вокруг него! А у него… своя жизнь. Друзья, отдых, девушки, веселье…

Наверное, это непростительная ошибка. Минутная слабость, и такой хрупкий, с трудом установившийся между нами мир теперь даст трещину. Но, возможно, мне это даже на руку? Наши отношения не зайдут слишком далеко. Мне не придется грустить, когда я уйду. Не о чем будет жалеть.

— Вот ты где! — Раздается за спиной.

Левицкий врывается в кабинет, принося с собой шум из коридора. Я оборачиваюсь и вижу, как тяжело он дышит, будто бежал откуда-то. Его глаза зло блестят, губы плотно сжаты, а плечи напряжены. Парень будто готовится к схватке не на жизнь, а на смерть.

— Ты… одна? — Он лихорадочно оглядывается по сторонам.

— Да.

Тим выдыхает, с грохотом захлопывает дверь и направляется ко мне. Я инстинктивно съеживаюсь, заметив, что парень буквально взбешен. Догадываюсь, чем.

— Домой собираешься? — спрашивает он, грубо прихватывая меня за плечо.

— Собираюсь. — Мой голос звучит сдавленно и тихо. — Вроде все нормально идет, мне незачем дольше оставаться. Персонал справится.

Пытаюсь высвободиться.

— Какого черта, Марта? — Тим наклоняется к моему лицу. — Мы же вроде собирались договариваться о делах клуба? Почему ты опять делаешь все мне назло?