Осенний Лис
Часть 118 из 146 Информация о книге
– Ну, сиди-сиди, – кивнул он, сам, однако, не садясь. – Много высидишь. – Зачем пришёл? – Поговорить надо, рыжий. О тебе. Он вынул трубку и кисет, стукнул кресалом и раздул трут. Закурил и после паузы продолжил: – Ли требует, чтоб ты ехал с нами и дальше. – А ты как бы против? – О как ты заговорил! – усмехнулся горбун, попыхивая трубкой. – Да… Я против. И дело даже не в том, что это просто очередная девчоночья блажь. И не в том, что ты мне нравишься. Просто я надеялся, что в этот раз обойдётся. Но, видно, все влюблённые – дураки. И ты тоже. – Как… – Только слепой не догадается. Да ты не обижайся. Ты знаешь, чем отличается обычный человек от дурака? Обычный человек мечтает, чтоб его любимая упала в реку и он бы её спас. А дурак… – Он затянулся. – Дурак мечтает, чтоб она никогда не упала в реку. Таких не любят, Лис. Ты уходи. Так надо. Нельзя вам вместе. Ты умеешь плакать, ты скоро умрёшь. Так что уходи, пока ещё можешь уйти. – Так это ты, стало быть, обо мне заботишься? – криво улыбнулся Жуга. – Зря. Давай гони меня. Я пойду вслед за вами. – Не советую. Два дня, Жуга. Два дня ты можешь ехать с нами. Потом наши дороги разойдутся. У меня свои дела. Ты понял? – Нет. – Тебе же хуже. И не надейся на свой меч – в этих делах он тебе не защита. Роджер выколотил трубку о башмак и встал. – Ладно. Кто не обломался, тем ещё предстоит. Идём кашу есть. И сказавши так, он повернулся и ушёл. Меж тем уже заметно стемнело. И впрямь пора было идти к костру. Жуга подался вперёд и потянул за рукоять. Хриз мягко вышел из земли, поблёскивая серебристым лезвием. Ржавчина исчезла. Лис скалился с клейма. – Ну что, доволен? – проворчал угрюмо травник. – И ты туда же. Спрятался. Выставил меня перед девчонкой дураком… Тебе-то это зачем? Клинок молчал. Жуга задрал рубаху, нащупывая устье и выругался, порезав палец. Похолодел невольно: так можно и живот распороть! Хриз, как всегда, под вечер начинал чудить – то было его время. Капли крови упали на землю, и почти сразу полыхнул в браслете чёрный камень. Травник нахмурился: «Да что вы все, сговорились, что ли?» Встал, направился к кустам, прислушался и вдруг замедлил шаг. Остановился, глядя в темноту. – Давай, чего уж, – сказал он, – выходи. Я ведь всё равно тебя вижу. Кусты расступились, и к травнику вышел Иваш. – Слышь, рыжий, – хрипло сказал он. – Ты уходи. Добром прошу, уходи. Жуга не ответил, и тогда скрипач шагнул вперёд. Он был бос. Белые волосы растрепались. Катаная шляпа сбилась на затылок. В проёме распахнутой овчинной безрукавки мелькнула голая, в длинных царапинах грудь. – Ты понял меня? Оба уходите. Ты и Вайда! Завтра же! Травник поднял взгляд, и голубые глаза его странно блеснули в темноте. – Остынь, Иваш, – хмуро сказал он. – Твоих мне только советов не хватало. Я уж как-нибудь сам решу, чего мне делать и куда идти. Иваш сжал кулаки. – Не оставишь Линору в покое – пеняй на себя! – прошипел он травнику в лицо и с треском исчез в кустах. Жуга вздохнул, покачал головой и направился к укрывшемуся за деревьями фургону. * * * Ночь выдалась холодной. Вызвездило. Покончив с ужином, Жуга взял из фургона две облезлые шкуры, одеяло и улёгся под повозкой на случай неожиданного дождя. Снял и спрятал в мешок свой браслет и долго лежал, размышляя, пока не уснул. Проснулся он от шороха. Прислушался насторожённо. Ни звука не было в ночи. Костёр давно погас, лишь угольки красными глазами пялились во тьму. И всё же… Шорох повторился, и травник окончательно уверился в своей догадке. Кто-то полз. Жуга не шевельнулся, не издал ни звука, лишь рука скользнула под рубаху, нащупывая рубчатую рукоять меча. Пальцы сжались… …и расслабились. – Это я. И снова тихий шорох. Неясный контур девичьего тела в темноте. – Ли? Холодное тело забралось под одеяло. Она была нага… …она пахла мёдом и полынью… …горчичным семенем и молоком… …сосной и тополиным пухом… …всем и ничем. У травника закружилась голова. – Зачем… Узкая ладошка закрыла ему рот, и он умолк. – Молчи. Пожалуйста, молчи. Линора придвинулась ближе. – Ты сумасшедшая, – выдохнул травник, едва ладонь убралась с его лица. – Как и ты, – просто ответила та. Их губы слились, и травник почти против воли прижал её к себе. Зарылся лицом в шелковистые тёмные волосы. Сомнения, досада, неуверенность – всё вдруг покинуло его, осталась только беспричинная злость – на Роджера, на Вайду, на Иваша. Злость и желание любить. Почти не глядя, он разогнул кольцо меча, положил его в изголовье вместе с ножнами и, путаясь в рукавах, принялся стягивать рубаху. Какие, к чёрту, мысли?! Кого там Бог лишает разума? Все влюблённые – дураки… Они любили друг друга в мокрой траве и старых волчьих шкурах, забыв себя, забыв про всех, забывши всё, шепча белиберду и тихо смеясь, когда кто-то ударялся головой о днище фургона. А потом – ещё. И ещё. – Люблю тебя… – Люблю тебя… Линора нащупала руку травника. Ладонь к ладони. – Я и ты… – улыбнулась она. – Ли и… Лис… Подняла руку к затылку. Что-то кольнуло травника в грудь. Он наклонил голову. В руках у девушки был дротик. Травник перехватил умоляющий взгляд карих глаз. Губы её шевельнулись: «Дай. Пожалуйста…» Сил возражать у Жуги не было, и он лишь молча наблюдал, как остриё дротика движется вниз, к животу, распарывая кожу. Кровь проступила тонкой нитью, набухла, потекла неровной струйкой. Линора отложила дротик, нагнулась над Жугой и жадно приникла губами к разрезу. Подняла к травнику заляпанную кровью мордочку. Улыбнулась мягко, виновато. Провела рукой вдоль раны, собирая кровь в ладонь. Вновь посмотрела на Жугу. Некоторое время они лежали в тишине. – А ведь ты вампир, девочка, – убеждённо сказал Жуга. – Я прав? Та кивнула. – Вот значит, как… – Он вздохнул. Всё сразу стало на свои места – и предсказания, и неожиданная страсть, и всякое иное прочее. Мало кто задаётся вопросом, почему вампира никогда не убивают те, у кого он пьёт кровь. А ответ прост. Потому, что любят. – Прости. – Она села. – Я не могла… Я… я сейчас уйду. Жуга помедлил, протянул руку, положил ладонь Линоре на затылок и медленно привлёк её к груди, туда, где струился багровый ручеёк. – У нас, валахов, есть поговорка, – сказал он: – «Мужчина, полюбивший женщину-вампира, не обязательно умрёт сейчас, но он не будет и жить вечно». Так что, пей… Пей.