Осенний Лис
Часть 87 из 146 Информация о книге
И встрепенулся, сражённый шалой мыслью. А что, если… Он покосился на браслет и закрыл глаза. Нет, нет, не надо торопиться… Так. Теперь представь, что надо крикнуть, только без звука. Зов… крик о помощи в ночи… Ещё… Ещё… Ещё… «Одиночка?» Жуга поднял взгляд. Белый волк сидел перед ним на снегу. – Я давно хотел спросить, – устало проговорил Жуга, – почему ты всё время называешь меня одиночкой? «Такие, как ты, не сбиваются в стаю. У вас всё по-другому. Ты звал меня только за этим?» Жуга посмотрел на спящих. – Мы в беде, и я не знаю, что делать. «Я не смогу тебе помочь. Моё время уже кончилось». – Но почему? Что тебе мешает? «Когда-нибудь ты поймёшь». – Сдаётся мне, – сказал Жуга, – я так и не дождусь от тебя разумного ответа. – Он помолчал. – Кому вы служите? «Не служим никому». – Но вы приходите на зов. Или песня всё-таки права? «Волков встретишь к помощи», так? Вожак оскалился в усмешке: «Я не знаю ваших песен, мне достаточно своих. Но если даже так, то это не для всех. Ты хитрый – выждал время и позвал, когда на пару дней опомнилась зима». Жуга пожал плечами. – Есть бабье лето. Почему нельзя быть «дедовой зиме»? Или так не бывает? «Бывает. Каждый год. Но ты первый, кто додумался воспользоваться этим». – Расскажи мне про мальчишку, – попросил Жуга, покосившись на Зимородка. – Зачем они преследуют его? «Его отец был зимним волком, мать из рода псов. Он – зимородок. Он дважды чужой. Псы дождя его убьют». – Он перевертень? «Глупый вопрос». – Мне так не кажется, но раз ты так считаешь, то прости. – Жуга помрачнел. – А что твоя стая? «Он там чужой. К тому же всё равно ему не дожить до следующей зимы». – Но нельзя же так! Ведь каждую луну он… он… «Такова жизнь. Почему тебя это волнует?» – Неужели ничего нельзя сделать? Волк долго молчал. «Ты тратишь жизни словно сны, – сказал он наконец. – Что ж, это твоё дело. Ты уже не раз делал невозможное возможным, так играй дальше, если тебе этого хочется». – Что это значит? «Там есть ещё четвёртая подвеска». Жуга помедлил в недоумении. – Рыбка? «Рыбка ли? – Глаза вожака блеснули. – Подумай сам. Я ухожу. Удачи, Одиночка». – Ты не боишься псов? Там стая. Я могу тебе помочь? «Они смешны. Они опасны, – был ответ. – Побереги силы, они тебе ещё понадобятся, а о себе я позабочусь сам. Прощай». И белый волк исчез за снежной пеленой. * * * Палец тронул свежий снег, нарисовал дугу. Не отрываясь, ей навстречу прочертил вторую. Концы их сомкнулись. Рисовальщик чуток помедлил и двумя быстрыми штрихами изобразил короткий, вилкой, хвост вразлёт. – Так, что ли? – Так, – кивнул Жуга. – Вот только плавники там ещё. – Наружу? – Внутрь. Два. Один выше другого. Два плавника добавились к рисунку. Дьёрдь подышал на пальцы, согревая, и задумался, подперев ладонью перевязанную голову. – Нет, не видел, – проговорил он наконец. – Ни разу нигде не встречалось. А тебе? – Случалось иногда видеть в пригорье на старых камнях. – Ну и?.. – Чего «и»? Видел, и всё. Н-да… – Жуга взъерошил волосы рукой. – И спросить не у кого. Этак наобум заваришь кашу, хрен потом расхлебаешь. – Он помолчал и закончил: – А с другой стороны, и мешкать нельзя. Скорее надо начинать, пока собак нет. – А, ошалели от снега. – Дьёрдь понимающе кивнул. – То-то, я чую, похолодало. – Он поёжился. – Это уж всегда, как водится по весне… Ну так что? – Что, что. – Жуга вздохнул. – Решаться надо. – Так решайся тогда, не тяни… А эта штука и в самом деле может ему помочь? – Наверное, может. Вот только не знаю чем. Хотя есть у меня одна мысль… Что будет, если он навсегда останется кем-то одним? – Чушь! – отмахнулся Дьёрдь. – Чепуха. Как это возможно? Даже если и возможно, ни волки, ни собаки всё равно его не примут, ты сам говорил. Жуга долго молчал, прежде чем ответить. – Но у него же есть и третья ипостась, – сказал он наконец. Подбросил дров в костёр. – Будь рядом, если что, только не тормоши меня попусту. Я, может статься, долго молчать буду и не двигаться. – Вот как? Хм… Дышать-то хоть будешь? – Буду, – буркнул тот, допил отвар, плотнее запахнул тулуп и улёгся на одеяло рядом с Зимородком. Протянул к Дьёрдю руку с браслетом. Тот дёрнулся непонимающе, почуяв колкий холодок, потом на ощупь перебрал подвески. – Не эту, следующую, – поправил его Жуга. – Нащупал? – Ну. – Срывай. И Дьёрдь рванул. * * * …Провал полёта, замершее сердце. Сквозь кровь и темноту туда, где блещет белый свет. Ни ветра, ни дыхания, ни звука. И тело будто уже вовсе и не тело, а просто нечто тёплое, без цвета, без формы… А это что, там, впереди?! Они столкнулись – двое посреди ничего, столкнулись больно и внезапно, лбами, спинами, ногами – всем сразу, столкнулись и слились в одно.