Ошибка леди Эвелин

Я удивленно смотрела на генеральшу.

– Что привело вас в Бронен?

– Ах, моя дорогая леди Каллеман, какое несчастье! Я пришла выразить вам свое сочувствие и поддержку! – на меня уставились горящие нездоровым любопытством глаза. – Бедняжка, вы, должно быть, так расстроены!

– Простите, я не понимаю…

– Ну как же! Весь город говорит об аресте графа, – с приторным сочувствием произнесла Генриетта. – Вы ведь знаете, как у нас любят позлословить. Но вы не думайте, я, как и большинство бромсовцев, не верю в виновность лорда Каллемана, и готова оказать вам любую помощь.

Генриетта сложила губы в сочувствующую улыбку и посмотрела на меня с ожиданием. Видимо, рассчитывала, что я прямо сейчас воспользуюсь ее предложением. Надо же, как быстро разносятся слухи… Не успели мага арестовать, как об этом тут же стало известно всем вокруг. И как теперь убедить добрых граждан графства, что их сюзерен невиновен?

Я задумчиво посмотрела на гостью. А что, если воспользоваться появившимся шансом?

– Не желаете ли чашечку чая?

Меньше всего мне хотелось пускать Генриетту в дом и выслушивать неискренние заверения в дружбе, но сейчас Эрику нужна была любая поддержка, а леди Арден обладала одним несомненным достоинством – она искренне обожала сплетни и могла разнести по городу нужные мне слухи.

– Не откажусь, моя дорогая, – с готовностью ответила Генриетта, и ее густо подведенные глаза хищно блеснули.

Похоже, старая грымза рассчитывала поживиться интересными новостями.

– Тера Альма, поможете Марте? – попросила я теру Верцхен, и та поспешно кивнула. – Торбен, принеси чай в гостиную, – велела дворецкому и повела леди Арден по коридору.

– Давненько я не была в Бронене, – оглядываясь по сторонам, частила Генриетта. – В последний раз это было три года назад. Или четыре? Ах нет, все-таки три. Леди Аврил тогда как раз устраивала прием по случаю вступления лорда Каллемана в новую должность, и пригласила гостей из всех соседних графств. Было очень весело. Впрочем, как вы знаете, леди Аврил не любит скуку и уныние.

Мне достался внимательный, цепкий взгляд.

– Вы ведь знакомы с бывшей невестой вашего супруга? – входя вслед за мной в гостиную, невинно поинтересовалась леди Арден, и крылья ее носа едва заметно дрогнули.

– Не имела такой чести.

– Ах, ну да, о чем я? Откуда бы вы могли ее знать? Вы ведь приехали в Бромс уже после того, как леди Бойден его покинула.

Генриетта говорила, а сама рыскала взглядом по комнате, подмечая каждую мелочь.

– Бедняжка, из нее вышла бы хорошая графиня, – вздохнула гостья. – Но кто же знал, что лорд Каллеман способен влюбиться?

– Присаживайтесь, леди Арден, – предложила я Генриетте и невольно вспомнила тетушку. Все-таки леди Шарлотта была не так уж и не права в своей нелюбви к бывшей подруге. – Торбен сейчас принесет чай.

– Ах, леди Каллеман, в такую погоду можно было бы выпить и чего-нибудь покрепче, – глаза гостьи блеснули. – Знаете, доктор настоятельно рекомендует мне пить капельку сквори для размягчения печени. Если я не ошибаюсь, вот в этом графине – брегольский сквори?

Она кивнула на столик с напитками, и ее нос смешно дернулся.

– Да. Я сейчас налью.

– О, не утруждайтесь, леди Каллеман. Я сама, – бодро подхватилась с места леди Арден, и многочисленные оборки ее розового платья взметнулись яркой безвкусной бабочкой. – М-м, какой аромат, – вытащив хрустальную пробку, пробормотала гостья и плеснула в бокал двойную порцию. – Можжевельник, дубовая бочка, полынь – да, у лорда Каллемана всегда был хороший вкус.

– Леди Арден, а что говорят в городе?

– Вы о леди Аврил? Ах, это было совершенно неожиданно! Леди Бойден сумела убедить местное общество, что скоро станет следующей графиней Бромской, и все верили, что так и будет, называли даже дату свадьбы – начало лета. И никто не ожидал, что лорд Каллеман найдет другую невесту.

Генриетта резким, совершенно мужским жестом опрокинула в себя содержимое бокала, тихо крякнула и тут же наполнила его снова, а я смотрела на нее, и обдумывала то, что она сказала.

Значит, Каллеман собирался жениться на некой Аврил? Или, точнее будет сказать, что это леди Бойден собиралась выйти за него замуж? Впрочем, сейчас это неважно.

– Леди Арден, я о другом. Что говорят об убийствах?

– О, леди Каллеман, люди чего только не говорят! Некоторые утверждают, что не раз видели нашего графа, бродящего в полнолуние по окрестностям окровавленным и словно бы не в себе, но ведь это не может быть правдой, не так ли? – карие глаза впились мне в лицо. – А кое-кто уверен, что у графа есть сообщники. Но это такая глупость! Разве лорд Каллеман мог совершить все эти злодеяния? Он ведь глава магполиции!

– Знаете, леди Арден, я, конечно, не должна этого говорить, но вы так добры, и вы единственная, кто пришел меня поддержать, – я вздохнула и хлопнула ресницами. – Понимаете, лорду Каллеману пришлось разыграть этот спектакль, чтобы запутать убийцу и заставить того совершить ошибку. Я не очень хорошо разбираюсь во всех тонкостях происходящего, но Эрик сказал, что так нужно для дела и велел мне не волноваться. На самом деле его никто не арестовал, это всего лишь спектакль. Только, умоляю, никому не говорите об этом, хорошо?

Я посмотрела на леди Арден наивным взглядом и сложила губы бантиком.

– Вы можете мне доверять, моя дорогая леди Каллеман, – приложив унизанную перстнями руку к груди, сказала Генриетта. – Я никому ничего не скажу.

– О, вы так добры, леди Арден, – улыбнулась я гостье.

– Чай, миледи, – проскрипел с порога Торбен.

– Ах нет, благодарю, мне уже пора, – отказалась Генриетта и с сожалением поставила на стол пустой бокал. – Темного дня, леди Каллеман. Если понадобится помощь – только скажите, двери моего дома всегда открыты, и я готова оказать вам любую поддержку.

Она сверкнула глазами, еще раз оглядела гостиную и, отстранив застывшего на пороге лукара, стремительно вышла из комнаты.


– Торбен, проводи леди Арден, – напомнила я дворецкому, глядя, как исчезают в дверном проеме многочисленные розовые оборки.

– Да, миледи, – очнулся лукар и бросился вслед за гостьей, а спустя пару минут вернулся и доложил, что Генриетта Арден покинула дом. – Очень громкая леди, – неодобрительно добавил он.

– Торбен, ты ведь знаешь леди Бойден? – спросила я дворецкого.

Теперь, когда Генриетта ушла, я могла спокойно обдумать то, что она мне сказала. И то, что хотела сказать. Я ведь прекрасно поняла все, что прозвучало между строк. Еще бы! Намеки Генриетты о том, что леди Бойден больше подошла бы роль графини Бромской, не услышал бы разве что глухой.

– Да, миледи.

Лицо лукара выглядело невозмутимым, но в глазах мелькнул какой-то странный отблеск.

– Она действительно была невестой графа?

– Леди хотелось так думать, – уклончиво ответил дворецкий и взял со стола оставленный леди Арден бокал.

– Получается, она желала выйти замуж за лорда Каллемана, а тот не собирался на ней жениться, так?

– Не могу знать, миледи. Лучше вам спросить об этом у милорда.

А ведь похоже, я права. Если Каллеман не хотел жениться, то временным браком со мной он с легкостью избавился от настойчивой невесты.

– Это ее одежда была в моей гардеробной? – спросила у лукара.

– Точно так, Ваше сиятельство. Если я вам больше не нужен…

Торбен не договорил. Он поклонился и, не дожидаясь ответа, направился к выходу, а я наблюдала за его бегством и думала о неизвестной леди Бойден, которая мечтала стать женой Каллемана.

– Леди Бойден жила в той же комнате, что и я?

Торбен остановился и с неохотой повернулся. На добром лице застыла тревога.

– Да, миледи.

– В доме есть ее портреты или магизы?

Торбен неуверенно повел плечом, но солгать не смог.

– Да, миледи, – ответил лукар.

– Принесешь?

– Не думаю, что это хорошая идея, миледи.

Я тоже так не думала, но что прикажете делать с тем назойливым чувством, что поселилось внутри? Оно разъедало душу, как щелочь ветхое белье, и не давало покоя. Мне хотелось увидеть неизвестную леди Аврил, хотелось узнать, какие женщины нравятся Каллеману, хотелось понять, есть ли у меня надежда.

– Торбен?

– Хорошо, миледи.

Лукар вышел из гостиной и вскоре вернулся с небольшим магизом, вставленным в серебряную рамку.

– Леди Аврил подарила этот портрет Его сиятельству перед уходом, а милорд отдал его мне и велел выкинуть. А у меня рука не поднялась, уж больно рамка красивая. Вы меня, пожалуйста, не выдавайте, миледи, боюсь, если милорд узнает, то наверняка рассердится.

На глиняном лице явственно отразилось волнение.

– Не бойся, Торбен, – механически ответила дворецкому, а взгляд уже приклеился к изображению леди Бойден, с пристрастием разглядывая ее внешность и пытаясь отыскать хоть один изъян. Но его не было. С портрета на меня смотрела темноволосая леди с красивым, ярким лицом, с большими карими глазами и капризным чувственным ртом. Полная моя противоположность. Милли называла такую внешность манкой и говорила, что подобные женщины всегда пользуются успехом у мужчин.

В сердце шевельнулось неприятное чувство. Никогда не думала, что можно всего за пару минут невзлюбить человека. Однако ж, оказалось, что и такое бывает.

«А ведь ты влюбилась, Эви, – озвучил очевидное внутренний голос. – Влюбилась в страшного высшего мага, которому твоя любовь и даром не нужна».

Не нужна… Но мне-то что делать? Как приказать сердцу замолчать?

Я смотрела на портрет леди Бойден и чувствовала, как в душе поднимается странное, не испытанное до сегодняшнего дня чувство. Ревность. Это была самая настоящая ревность, заставляющая отстаивать свои права и драться за то, что на самом деле мне вовсе не принадлежало.

– Миледи, Марта спрашивает, обед подавать? – неожиданно послышался звонкий голос Кайлы, и его серебристая россыпь разбила гнетущую тишину.

Морковно-рыжие косы мелькнули ярким всполохом, веснушчатое лицо просияло улыбкой, и девчушка оказалась прямо передо мной. Она с любопытством покосилась на портрет леди Бойден, бросила взгляд на Торбена и остановила его на мне.

– Хорошо, подавайте, – улыбнулась я девочке и отдала магиз дворецкому. – Вот, держи. Убери его куда-нибудь подальше.

Торбен склонил голову и удалился, небрежно неся портрет под мышкой, как совершенно ненужную вещь.