Ошибка леди Эвелин

Я поднялась и отодвинула тонкую занавеску.

– Леди Кейт?

Удивленный возглас сам сорвался с губ, а женщина за стеклом улыбнулась и жестами показала, чтобы я открыла дверь. И спустя пару минут в кухне стало тесно. Леди Горн была не одна, ее сопровождал Хольм. Оборотень выглядел странно задумчивым и поглядывал на меня так, что у меня сердце упало.

– Что-то случилось? С Эриком?

Я смотрела на неожиданных гостей, чувствуя, как сбивается дыхание.

– Да что ему сделается? – хмыкнул Хольм. – Все с ним в порядке.

Он прошел к столу, придвинул ногой стул и сел.

– А вот вы, леди Эвелин, заставили нас всех поволноваться. Ни записки не оставили, ни весточки. И Торбен молчит, как глиняный истукан.

Еще бы он не молчал! Я его лично об этом попросила, рассчитывая выиграть время на раздумье. Мне нужно было побыть подальше от всего, что напоминало о Каллемане, и решить, что делать со своей жизнью.

– Это было неблагоразумно, леди Эвелин.

Оборотень небрежно закинул ногу на ногу и посмотрел на меня цепким волчьим взглядом. Словно прикидывал, чего еще от меня ждать, а я разглядывала его красивое, мужественное лицо, слегка отросшую за день щетину, щегольскую полосатую пару и сверкающий на мизинце перстень и думала о том, что Хольм не идет ни в какое сравнение с Эриком.

– А как вы меня нашли? – запретив себе тосковать по вероломному магу, спросила у леди Кейт, но ответила не она, а оборотень.

– Обижаете, леди Эвелин, – усмехнулся Хольм, и темная щеточка его усов дрогнула, сломалась, поползла вверх. – Я вас не то что в Бромсе, в Бреголе найду.

Ничего себе! Никогда не думала, что у волков такой нюх.

– Так с Эриком все хорошо? – посмотрела я на леди Кейт. – Он в охотничьем домике?

– Успокойся, – руку накрыла теплая ладонь. – С твоим мужем все в порядке.

Герцогиня улыбнулась и погладила мои пальцы. Мягкий шелк ее перчатки успокаивающе холодил кожу, но не сумел унять мое беспокойство.

– Тогда почему вы здесь?

– Дерек был в Бронене, Торбен рассказал, что произошло, вот мы и отправились на твои поиски.

Леди Горн говорила уверенно и спокойно, но я вдруг поняла, что она что-то скрывает. И это касается Каллемана. Вот просто всей своей обострившейся интуицией почувствовала.

– Эрик в Остене, да? Ищет преступника?

Порыв ветра распахнул ветхую оконную створку, и та жалобно задребезжала.

– В Остене? – переспросил Хольм, и глаза его насмешливо блеснули. – Ну, вы, леди Эвелин, и хватили! Чего ему там делать?

Он посмотрел на свои отполированные ногти, перевел взгляд на меня, и в желтых волчьих глазах я увидела жалость и понимание.

Странное дело. Я хорошо знала, что такое унижение. Вернее, думала, что знаю. Розги леди Вонк, старомодная одежда, насмешливые взгляды ровесниц-соседок. Все это казалось унизительным, но я знала, что ничто не может унизить человека, обладающего внутренним достоинством. Если ты уверен в себе, тебя не заденет ни одно оскорбление, оно просто отскочит от той брони, в которую закована твоя душа. Но сейчас… Сейчас эта броня не спасала. Вернее, ее не было. Она растрескалась и осыпалась, как разбившееся стекло, еще в тот день, когда я пришла в тюрьму к Эрику.

Я механически погладила ободок чашки. Скинуть бы ее со стола, чтобы громко стукнулась об пол, брызнула острыми осколками, разлетелась по кухне голубыми искрами. Но нельзя. Нельзя показывать слабость. Слабые не выживают.

– Эви, с тобой все хорошо?

В голосе леди Кейт слышалось беспокойство.

– Да, леди Горн.

Привычная ложь далась нелегко, но я подкрепила ее улыбкой и взяла себя в руки. И тут же снова почувствовала острый внимательный взгляд оборотня. Казалось, Хольм чего-то ждал. Понять бы еще, чего. Что я сорвусь? Заплачу?

– Не проводишь меня к Иде? – спросила леди Кейт.

Удивительная женщина. Точно чувствует, когда не стоит лезть с вопросами.

– Да, конечно.

– Лукас, подожди на улице.

– Уверена? А вдруг вас кто-нибудь украдет? Такие красотки и без охраны…

Яркие губы раздвинулись в улыбке, и из-под щеточки усов блеснули крепкие белые зубы.

– Ты-то за себя постоишь, а вот леди Эвелин не обойтись без защитника.


– Выйди, – коротко приказала леди Кейт, и оборотень послушался. – Не обращай на него внимания, волки все такие… напористые, – дождавшись, пока Хольм уйдет, тихо пояснила она.

– Я и не обращаю, – вздохнула в ответ.

– Вот и молодец, – кивнула герцогиня, и я, наконец, выпустила из рук несчастную чашку.





***


Он достал портсигар, подошел к окну и толкнул жалобно скрипнувшие створки. В лицо пахнуло влажной землей, молодой хвоей, неизвестно откуда взявшимся ароматом фиалок. Откуда они здесь? Или ему кажется?

Да нет же, он ни с чем не спутает этот запах, так схожий с запахом Эви.

Рука, держащая сигарету, дрогнула, а в следующую секунду плечо прошила острая боль, «Сверсо» выпала из ослабевших пальцев, и он согнулся, не в силах сделать вдох.

– Эрик!

Голос друга долетел сквозь клубы серого тумана, заполнившего сознание, но ответить он уже не смог. Приступ накинулся всей своей неукротимой силой и победно свернул его в дугу, выбивая последние разумные мысли и погружая в вязкую тьму безвременья.





***


– Эви, не спеши, не нужно.

Голос леди Горн звучал взволнованно. Стоило Хольму уйти, как герцогиня попыталась выяснить, что происходит между мной и Каллеманом. И я сообщила ей о своем решении уйти от мага и начать самостоятельную жизнь.

– Эвелин, не руби сгоряча, подумай как следует.

Моей руки коснулась мягкая ладонь. Синие глаза смотрели в самую душу, без труда читая все, что в ней происходит.

– Уже подумала.

Все то время, что просидела на малюсенькой кухне Верцхенов, я только и делала, что размышляла о своем будущем. И о Каллемане. О том, почему он на мне женился, о магии огня, привлекающей высших магов, о собственных глупых чувствах. И осознала, что больше не могу оставаться рядом с Каллеманом. Не хочу существовать где-то на обочине его жизни. В конце концов, у меня тоже есть гордость, и если мужу я не нужна, то навязываться не буду.

– Дай Эрику немного времени, – словно подслушав мои мысли, настойчиво сказала леди Кейт. – Он привык полагаться на разум, а не на чувства, какими бы те ни были, и сейчас не готов принять правильное решение, но я уверена, он обязательно это сделает, – в мелодичном голосе звучала едва ли не мольба. – Эви, если ты любишь мужа, дай ему шанс. Дай шанс вам обоим.

Шанс? А зачем? И сколько придется унижаться и ждать, пока Эрик что-то осознает? А если ему нечего осознавать, и никаких чувств и близко нет?

Сердце тоскливо заныло. И снова вспомнился равнодушный взгляд, которым маг смотрел на меня там, в камере департамента, вспомнились слова, которые он сказал, пытаясь меня отговорить… Я ведь понимала, что он говорил о себе, о своих чувствах и желаниях, точнее, нежелании навечно связывать судьбу с какой-то посторонней девицей. Что ж, Каллеман, разумеется, не решится нарушить слово, но я могу ему помочь. Сделаю это за нас обоих. Разорву ненужную связь, забуду, постараюсь выстроить свою жизнь так, чтобы не приходилось ни от кого зависеть. И пусть душа противится принятому решению, но я не отступлю – дождусь, когда Каллеман распутает клубок преступлений и моя помощь ему больше не понадобится, и уйду.

Разумеется, вслух я этого не сказала, но леди Горн все поняла по моему молчанию.

– Значит, ты все решила, – вздохнула она.

– Да. Но вы не волнуйтесь, я сделаю все, о чем вы просили. Если монетка действительно меня слушает, я помогу вам встретиться с Вандау. Вот только с Идой попрощаюсь. И да, спасибо за кольцо, оно мне больше не понадобится.

Я сняла портальный перстень и положила его на стол.

Мне не хотелось продолжать ненужный разговор. Не дожидаясь ответа, я вышла из малюсенькой кухни и заглянула в еще более маленькую спальню, в которой ютились все три девочки и тера Альма с малышом Улфом. Удивительно, но и так крошечное пространство комнаты оказалось поделенным надвое застиранной цветастой занавеской. В одной половине, прямо на полу, лежал набитый соломой тощий тюфяк, с которого на меня уставились три пары одинаковых голубых глаз, а во второй стояла хлипкая узкая кровать теры Альмы. Я заметила вырезанную из журнала картинку, висящую на стене, маленький вязаный половичок на полу и обгрызанную деревянную погремушку, закатившуюся в угол.

– Можно войти? – посмотрела на поднявшуюся хозяйку.

– Конечно, миледи, – всполошилась та и принялась одергивать старенькое покрывало, пытаясь прикрыть убогую постель. – Проходите.

Малыш Улф ударил ручкой по подушке и радостно загукал.

– Тише, милый, – шикнула на него тера Альма и подхватила сына на руки, а я отодвинула занавеску и опустилась на корточки рядом с девочками. Кайла и Метте тут же завозились и попытались подняться, но я остановила их и взяла за руку старшую.

– Ида, как ты себя чувствуешь?

На бледном лице появилась несмелая улыбка, и девушка жестами показала, что с ней все хорошо. Так и было. С каждым днем Ида чувствовала себя все лучше, и раны заживали неплохо, вот только голос к ней так и не вернулся.

– Мне нужно будет уехать, – сказала я сестрам.

– Надолго? – тут же спросила Кайла, и в ее глазах появилась настороженность.

– Да.