Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Сию минуту.

Даниар бросил выразительный взгляд на окно. По раме бежали очень мелкие и практически незаметные трещины. Фиолетовое свечение, идущее от стекла, скрадывалось яркими лучами заглядывавшего в окошко солнца.

— Благодарю, — приняла новую порцию Алисия и изящно выползла из-за стола, с трудом отодвинув притиснувший ее стул.

— Господа, — с ослепительной улыбкой леди остановилась возле резко замолчавших бородачей, — прошу угоститься этим пирогом. У нас с моим спутником праздник, и я не могу позволить, чтобы хоть кто-то в этот день выглядел хмуро.

Бородатые дядьки ошарашенно наблюдали, как она устанавливает посреди стола сладкий пирог, украшенный кремовыми розочками.

— А с пудрой вкуснее, — еще шире улыбнулась девушка. — Ой!

Наклоняясь, она вдруг запнулась о ножку стула, и миска взлетела в воздух, перевернулась и вместо пирога присыпала «лесорубов».

— Ох, господа, простите! — картинно заломила руки Алис и, пока господа не очухались, поспешно вполголоса прочла то заклинание, что однажды уже применила к книжным скорпиончикам.

Когда хлынувшие из всех щелей муравьи ринулись бодрой ватагой к обсыпанным пудрой головорезам, леди завизжала на высокой ноте, разученной благодаря оперной диве и успешно сеявшей в рядах посетителей панику:

— Хозяин, муравьи-людоеды! А-а-а, они их съедят! Спасите! Спасите!

Бедные «лесорубы», прежде и не думавшие терять голову из-за каких-то муравьев, которых, кстати, все прибывало, сильно напряглись и повскакивали с мест, лихорадочно замахав руками, отдирая с муравьями прилипшую пудру и чувствуя нарастающую панику.

Хозяин уже несся к своим будущим благодетелям с ведром воды, а Алисия с криком неслась ему навстречу. Она ловко разминулась с ведром, а вот трактирщик запнулся о ножку леди и грохнулся на пол, проехав на пузе до стола нервных головорезов. Девушка рванула к Даниару.

Он подхватил ее на бегу и забросил на стол. Окно вынесло вместе с рамой и стеклом. Алис попыталась подтянуться, но тут на бедрах сомкнулись мужские ладони и вытолкнули ее наружу. Поскольку размышлять на тему приличий было некогда, леди пришлось с благодарностью принимать помощь и поспешно отскочить в сторону, оказавшись на улице.

Министр отчего-то замешкался, выбираясь через окно. Может, потому что пытался одновременно сдержать смех и отправить пинком кого-то невидимого обратно в трактир? Его светлость явно намеревались задержать, ухватив за ногу, но вторая весьма кстати припечатала нападавшего подошвой в лоб. Освободившись от наглых хватающих дланей, лорд на редкость ловко для его габаритов протиснулся наружу, а после ухватил прижавшуюся к стене Алис за запястье, дернул к себе и, взвалив на плечо, устремился вниз по улице. «Лесорубы», переставшие карабкаться в окно, повалили через дверь.

— Да скорее же, ваша светлость! — Леди подскакивала на плече и наблюдала за несущейся вслед за ними ватагой. — Вы что, смеетесь?

— Рыдаю от ужаса, леди, перед муравьями-людоедами. Какое счастье, что вы со мной!

— Бегите же быстрее! — Алисия похлопала Даниара по спине, подгоняя.

Лорд, занятый ускорением, в ответ промолчал, однако очень выразительно. Его мысли буквально повисли в воздухе, но озвучивать оказалось не с руки. Когда же Даниар с леди на плече перепрыгнул через небольшую канавку в самом конце улицы, отделявшую жилой квартал от зеленой рощи, он вдруг резко затормозил. Развернувшись, быстро поставил Алисию на ноги и протянул ладони к канаве.

Жители улицы, сливавшие туда все нечистоты, явно не предполагали, что их привычный ручеек глубиной по щиколотку однажды превратится в разлом, который вдруг соединится с речушкой, прежде отделенной от жилого района полоской земли. Алис замерла на берегу веселого речного потока, смывшего всю благоухающую грязь и стремительного понесшего свои воды по новому руслу. Она наблюдала, как по ту сторону реки, разом вобравшей в себя все ближайшие источники, затормозили озадаченные головорезы. Они потирали макушки и переглядывались, а Даниар присел на берегу и приветливо помахал бородачам рукой.

Прежде попрятавшиеся за ставнями жители двухэтажных домов теперь повысовывались наружу и в изумлении созерцали новый живописный вид на реку, принесшую в знойность жаркого дня прохладную свежесть. Алисия даже задумалась над тем, что теперь райончик выглядит гораздо симпатичней, и, вероятно, в скором времени его заселят люди более состоятельные, любящие жить на лоне природы.

Она присела рядом с уставшим Даниаром и взглянула на расстроенных романтиков с большой дороги. Те выстроились вдоль бережка, почесываясь и выглядывая место помельче, но таких в новом разломе не оказалось. До нее доносились слова главаря шайки, который задумчиво скреб бороду и рассуждал, что, может, перебраться-таки на ту сторону, плот какой сколотить или вплавь. Его светлость на такие речи только насмешливо щурился. Теперь, не скованный низким потолком и шаткими стенами старого трактира, он с легкостью пустил бы на дно любого не в меру смелого «лесоруба». Они, впрочем, тоже прониклись ситуацией, но постыдно отступить мешали глядящие из окон зрители. Авторитет, как-никак, терять не хотелось.

— Ну, красавчик, — в сердцах погрозил Даниару главарь, — гляди, мы тебя запомнили.

Лорд в ответ только хмыкнул.

Не удовлетворенный столь открытым проявлением презрения бородач поднял кулак повыше.

— Девицу твою тоже запомнили.

Улыбка на лице его светлости неуловимо переменилась, став зловещей.

— Грозите даме, господа?

Шайка «лесорубов» не успела даже сообразить, что произошло, когда берег под ногами подломился и всю веселую ватагу внезапно повлекло враз ускорившимся течением. Отплевываясь и громко ругаясь, любители древних кладов размашисто загребали руками, пытаясь выгрести к берегу, но быстро скрылись за поворотом и исчезли из глаз.

— Вы не против прогуляться, леди? — поднявшись и отряхнувшись, спросил Даниар. — Нам нужно миновать этот живописный лесок, а там выйти на дорогу.

— Нет, я не против прогулки, — рассеянно ответила Алисия, глядя на изгиб реки. — А они не утонут?

— Такое не тонет, — ответил его светлость, предложив даме руку.



Ниже по течению, как раз в том месте, где нечистоты образовали небольшое озерцо, а река искала для себя дальнейший выход, отчаянно ругаясь и ужасно смердя, на берег карабкались «лесорубы».

— Сволочи эти фиолетовые, — так прозвучала бы фраза главаря, если перевести ее на более цензурный язык. — Купают в помоях честных разбойников.

— А я этого красавчика узнал, — отплевывался второй, умудрившись вскарабкаться по обрыву и пытаясь теперь оттереться листьями лопуха. — Мы как-то оказались случайно в богатеньком районе, что рядом с дворцом, так он был там среди всех мамзелей и жентельменов.

— Чего, чего? — очень грозно вопросил главарь.

— Из этих он… не рядовой, стало быть.

— И ты, кретин, молчал?


— А когда там говорить? То бежишь, то плывешь. Я и то на берегу лишь пригляделся, а когда в водицу окунулся, память сразу освежилась.

— Ты гляди, память у него освежилась. Хоть когда бы сказал, безмозглая твоя башка! У нас разграничение строгое, всех этих в верхах не трогаем, не наш промысел. Там своя банда орудует. Знаешь, чего будет, коли с ними сцепимся?

— Так из той банды на него в прошлый раз и указали. Корешочек один у меня, родня дальняя. Вот он и говорит: «Того видишь?» Я говорю: «Ну, вижу». Он мне: «Мы его Красавой зовем». Я поржал, а он мне: «Чего ржешь, придурок». Я ему: «Имечко больно хорошее», а он: «Прошлого главаря он уложил, отсюда и имечко. Наш новый главный так и сказал: Красава! А потом велел десятой дорогой его обходить».

— Так вот этот красавчик — Красава? — Главарь шайки медленно сполз по берегу обратно в зловонное озерцо.

— Зуб даю. Еще когда плыли, подумал, доплывем или нет. Слышал, он шутки шутить не больно любит.

— Из-за дамочки небось не утопил. У жентельменов этих при мамзелях мочить не положено. Мамзели их больно впечатлительные, — добавил еще один из шайки, протягивая руку и пытаясь вытянуть главаря на берег.

Однако габариты начальника неумолимо повлекли обоих обратно в озеро, и вскоре они вдвоем по новой чертыхались и отплевывались.

Когда общими усилиями все оказались на берегу и растянулись обсыхать, главарь решил подвести итоги неудавшегося грабительского рейда.

— Так, народ, ну их, сокровища, жизнь дороже. Кто за?

Все синхронно подняли руки.

— И раз уж вторая шайка его десятой дорогой обходит, нам тоже не грех. А мамзельку пускай себе забирает, добрее будет. Кто за?

«Лесорубы» подняли сразу обе руки, а кто-то еще и ногой подергал для убедительности.

— Порядок, — с облегчением выдохнул главарь.

Как-никак, а авторитет в шайке ему терять не хотелось, однако жизнь всегда дороже.





ГЛАВА 13




Ректор задумчиво почесывал переносицу и едва заметно косился в сторону леди. Алис, закусив в зубах булавку, придирчиво обходила министра с мерной лентой.

— Так довольно? — рискнул уточнить Карен, устав держать натянутые завязки корсета.

— Придется затянуть еще туже. У той дамы талия точно была на сантиметр тоньше.

— Но Даниар, кажется, уже не может дышать.

— Бери выше, мой друг, — опершись на стол ладонями и тщетно силясь сделать вдох поглубже, ответил лорд. — Я вот-вот свалюсь в обморок в лучших традициях благородных барышень.

— На мой взгляд, зря вы придумали избавляться от невест столь радикальным образом. Всегда можно написать, к примеру, письмо.

— О мой друг, если бумагу, которую я извел на подобные письма, использовать для написания королевских указов, наш монарх издал бы их столько, что со спокойной совестью ушел бы на покой.

— Но все же… — Карен повернулся к сосредоточенной девушке. — Алисия, может, не надо?

— Надо, Карен. Затягивайте туже. Упритесь господину министру ногой в за… куда удобнее и тяните. А вы, милорд, выдохните. Хорошо, что это магический корсет, обычный бы не затянули. Выдыхайте!

— Мне нечего выдыхать, — просипел Даниар.

— Я уже тяну на пределе сил, — прокряхтел Карен.

— Ну, боже мой! Неужели я сама должна затягивать на лорде корсет? Поторопитесь, скоро поклонница господина министра будет здесь. Ей назначено на половину второго.

— Как бы, на наше счастье, король не вздумал посетить университет, — пропыхтел Карен, невероятным усилием делая талию посиневшего лорда тоньше талии еще одной потенциальной невесты.

— Отлично! — захлопала в ладоши Алис. — Вам, ваша светлость, останется только заявить, что не любите толстых девушек, чья талия превосходит даже вашу. И все. Еще одной претенденткой меньше.

— Меня… конечно… восхищают… ваши… методы, — делая паузы между словами и внезапно утратив привычную способность говорить, а не шептать, ответил Даниар. — Особенно… я был покорен… последней… блестящей… операцией. Но в полнейший восторг… прихожу, когда… вы применяете… таланты… не в моем… отношении.

— Милорд! Не тратьте воздух понапрасну. Его в вас мало, и он еще пригодится. Ваша жерт… ваша посетительница будет здесь с минуты на минуту. И постарайтесь отринуть любое возможное милосердие. Цедите слова высокомерно, как вы это умеете, иначе я до скончания века буду спроваживать ваших невест.

— Цедить… слова? Легко!

— Даниар, дать тебе нюхательной соли? Она у меня с собой.

Лорд слабо махнул рукой, подразумевая, что соль ему не к чему, он и так в скором времени задохнется. Леди же еще раз придирчиво оглядела черный костюм с белым кружевным воротником и манжетами, столь удачно пошитый портным-оригиналом. Сюртук имел сзади шнуровку, которая теперь пригодилась, придав его светлости поистине необычный вид и неповторимый шарм (если не судить с точки зрения мужественности). Такой тонкой талии девушка не видела, даже когда Падула вырядилась в свое произведшее фурор в свете розовое платье. Заклятая подруга вечно завидовала талии леди Аксэн-Байо-Гота, а потому пошла на беспрецедентные меры, заказав на ежегодный бал платье с жестким корсетом. В тот вечер она не танцевала, не пила и не ела, однако осталась вполне сыта полученной тонной комплиментов. Впоследствии Падула еще долго слащаво улыбалась при встрече с Алисией и выразительно окидывала взглядом изящную от природы фигуру девушки, намекая на тот вечер. Что и говорить, на Алис сей поступок произвел впечатление и запомнился. Потому она точно знала: никакая благородная дама не переживет подобного позора — чтобы талия предполагаемого жениха вдруг оказалась тоньше!