Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Мне необходимо узнать, что произошло.

— А пари? А мы?

— Я вернусь. — В расстройстве Алисия едва не сломала застежку чемодана, пытаясь его открыть. — Шуш, прекрати мне мешать. Я все равно поеду.

— Эх ты, — укорил домовичок. — Все вы, особы женского пола, такие.

— Какие — такие? — тут же возмутилась домовая.

— Такие! Собралась домой, и гори здесь все синим пламенем.

— А коли дома неразбериха творится, тогда как в стороне усидеть? — мигом встала на сторону Алисии оскорбленная домовая. — Лорду, понимаешь, письма шлют, а ей — ни полсловечка. Как не волноваться? Не чужие люди.

— А все равно она не уедет, — заявил Шуш. — Клятва не пустит.

— А вот и пустит.

— А вот и нет!

— Почему это?

— Потому как слово не держит.

— Это где не держит? С работы уходит? Не уходит. Обещания нарушает? Не нарушает. Отпуск берет по семейным обстоятельствам. Об этом в клятве ни полсловечка. И сама сказала, что вернется. Да ей и отпрашиваться не нужно, — совершенно игнорируя то, как Шуш подает ей тайные знаки, распалялась домовая. — Лорд сам в кабинете сказал: «Вы свободны».

Домовичок закрыл лицо ладонью, а Алисия выронила из рук раскрывшийся чемодан и едва успела отдернуть ногу.

— Шу-у-уш, — протянула леди. — И ты молчал?

Она уперла руки в бока и возмущенно глядела на домового.

— А откуда мне было знать?

— Откуда? Значит, когда пришлось искать способ обойти магию лорда и выпустить Хвостика из клетки, ты смог ход с рубашкой придумать, а когда я к родным по важному делу собралась, тебе ничегошеньки в голову не пришло?

— Не нужно от него уезжать. У таких сильных магов, как он, любви может за всю жизнь не случиться. А тут… Да я вон сколько ждал, пока до него дойдет, и то, кабы не костюмчик, сколько бы еще мужик маялся? А ты!

— А я не могу бросить тех, кого люблю, Шуш. И решать проблемы родных за счет лорда не стану!

— Упрямица!

— Ничего она не упрямица, — вновь вступилась за леди домовая. — Съездит и вернется.

— Вернется она, как же, — пробормотал домовой, наблюдая, как Алис продолжает собирать вещи. Домовичка бросилась ей помогать. — Ничего вы не понимаете.

Он отвернулся к окну, за которым сгущались фиолетовые сумерки, и вздохнул.

— Вот и у него на душе тьма сгущается, ни один лучик солнца больше не пробьется.

Не дождавшись ответа на собственные стенания, Шуш посмотрел на занятых дам и горько вздохнул:

— Она уедет, а мы-то с ним здесь останемся.



Если уж радовать человека своим визитом, то лучше это делать пораньше, желательно — подняв будущего счастливца с постели. Пускай первым, что он увидит этим чудесным утром, станет ваше лицо.

Судя по выражению глаз господина Ивэйло, его счастье лицезреть Алисию на пороге комнаты, едва за окнами забрезжил рассвет, уступало лишь его природному чувству такта. Это чувство было настолько глубоко врожденным, что даже после вчерашних поздних возлияний на пару с другом, вызвавшим ректора в трактир с помощью растерянного и заикающегося привидения, Карен даже сделал попытку улыбнуться разбудившей его леди. Вот только соображалось ему с большим трудом, и он никак не мог понять, чего от него хотят, пока Алисия не решила говорить прямо и без околичностей:

— Господин Ивэйло! Мне нужны деньги, чтобы доехать домой. Могу я попросить расчет за месяц?

— Мм, месяц? А когда он заканчивается?

— Через два дня. Но ехать мне нужно прямо сейчас. Экипаж уже ожидает.

— А-а-а. Извините, Алисия, а вы можете попросить у Даниара?

Знатно покутивший накануне ректор не мог сознаться леди, что большая часть денег осталась в цепких ручках хорошенькой трактирщицы, сестры хозяина, чья очаровательная улыбка странным образом размягчала мозг подвыпившего мужчины. И ведь Даниару хоть бы что, пил раза в два больше, а хмурился так, словно ему подносили не самое лучшее вино, а уксус, еще и молчал, точно сыч, а на сладкие улыбки окружающих девушек, становившихся с каждым бокалом все привлекательнее, и вовсе не реагировал.

— Нет! Не могу! — Леди вдруг заволновалась и даже побледнела.

— Эм. — В тяжелой голове, где с большим трудом ворочались мысли, вдруг образовался некий просвет. Все благодаря природной сообразительности Карена, у которого в мозгу что-то щелкнуло, выдав неожиданное объяснение весьма странному и крайне редкому решению Даниара напиться в компании лучшего друга. — Боже! — Он хлопнул себя по лбу и тут же застонал: — Ох.


Господин Ивэйло потер лоб и попытался объяснить свое финансовое неблагополучие ожидающей девушке, зайдя с другой стороны:

— Алисия, скажите, неужели это вина Даниара, что вы решили уехать?

Леди проигнорировала жест, приглашающий пройти в комнату, и упорно осталась стоять на пороге, не желая вдаваться в какие-либо объяснения, скупо обронив:

— Меня вынуждают личные обстоятельства.

— Он мог вас чем-то испугать?

— Нет! — Леди ответила резче, чем стоило бы, и тут же постаралась взять себя в руки.

— Послушайте, Алис. — Карен взял ладонь леди, то ли пытаясь таким образом определить для себя некую точку опоры в покачивающемся пространстве, то ли собираясь успокоить явно расстроенную девушку. — Он, знаете, такой человек. Все держит-держит в себе, а потом вдруг как обрушит на тебя свои… свою… мм… излишнюю эмоциональность, когда не ждешь совсем. Но его можно понять…

— Господин Ивэйло, я еду домой по семейным обстоятельствам, а вовсе не сбегаю от лорда. Он не напугал меня силой собственных эмоций, чувств и непримиримой резкостью взглядов. Его право думать, как хочет, но мои убеждения крепки, и даже при характере Даниара ему не сломить моей воли и этих мировоззрений. Я не собираюсь поддаваться его провокационным методам убеждения, этим объятиям, этим… я не приемлю подобного отношения, особенно когда дело касается выбора между близкими для меня людьми, я…

— Подождите, подождите, — увидев, как разволновалась леди, и совершенно не понимая, о чем она ему сейчас говорит, Карен попытался успокоить Алисию.

Та, в свой черед осознав, что сболтнула лишнее, мигом закончила разговор фразой:

— Я обратилась к вам, поскольку мне нужны деньги на дорогу.

— Э-э… — Ректор оглядел комнату, заметил вчерашний сюртук, порылся в карманах в слабой надежде хоть что-то там найти или хотя бы продемонстрировать, как он старается отыскать, и вдруг нащупал мешочек с монетами.

Вытащив его, Карен наморщил лоб, пытаясь вспомнить, откуда взялись деньги. Он слабо припомнил, что Даниар, кажется, утаскивая друга из-за карточного стола, бросил перед партнером ректора по игре этот мешочек, заявив, что игра окончена, а Карен уходит. Победитель радостно, но честно отсчитал свой выигрыш, а остальное сунул в руку растерянного господина Ивэйло, после чего воспоминания и вовсе смазывались в памяти.

— Вот у меня тут, собственно… Тут, пожалуй, примерно и есть ваша месячная зарплата. Пересчитайте, будьте добры, если недостает, я после обязательно…

— Ах, не нужно, господин Ивэйло, полагаю, здесь хватит на дорогу. Я очень тороплюсь, Карен.

— А вы не проститесь с Даниаром?

— Нет! — И заметив удивление на лице ректора, Алисия ответила уже спокойнее: — Я ненадолго. Всего вам хорошего.

И, вымученно улыбнувшись, поспешила уйти.





ГЛАВА 14




Увидеть рабочий кабинет без стены стало для ректора большой неожиданностью. Он и до работы-то добрался с огромным желанием подремать в кресле, если не случится важных дел, однако дела случились сразу все. Продуваемая ветрами комната, стук из приемной, где стену уже начали отстраивать, и отсутствие секретаря оставляли возможность только для вселенской тоски, но никак не для сладкой дремы на пачке неразобранной корреспонденции.

Лорд, который вошел следом за Кареном, удивленным не выглядел, он только потребовал от коменданта организовать процесс восстановления в трех комнатах одновременно.

— Даниар, а почему у нас нет стены? — спросил ректор, понимая, что друг явно в курсе.

— Потому что у нас есть секретарь, — в своей излюбленной манере отвечать малопонятными фразами прокомментировал министр просвещения.

— Эх, если бы, — еще тоскливее вздохнул ректор, увидев бумаги, разнесенные ветром по всей приемной. — Секретаря тоже нет. Кто же станет это сортировать?

Вопрос был риторическим, поскольку догадаться об ответе сложностей не представляло.

Странным образом померкший утренний свет, прежде заливавший открытый всем погодным условиям кабинет, успел насторожить Карена еще до вопроса, вкрадчиво произнесенного лордом:

— Нет секретаря?

— Леди уехала утром, попросила расчет за месяц. Ей требовалось срочно отправиться в дорогу, что-то там дома… — Последняя фраза прозвучала совсем неуверенно, поскольку, когда рядом присутствует фиолетовый маг, а утро вдруг резко сменяется сумерками, каждому может стать не по себе.

— То есть это окончательный ответ? Ответ на признание, сделанное такой ценой, заключается во фразе моего друга, что леди уехала. Без единого слова? Не оставив и пары строк на прощанье?

— Кажется, она… — Карен хотел добавить, что она планировала вернуться, но вопль коменданта, у которого внезапно раскрошилась и рухнула только-только выложенная кирпичная кладка, переключил внимание ректора.

— Хорошо, — Даниар посмотрел куда-то на дорогу, отлично проглядывавшую из-за отсутствия стены. — Как будет угодно леди.



Покачиваясь в дорожной карете и тщетно пытаясь уснуть, Алисия вздрогнула от раздавшегося визга и резкой остановки транспорта. Послышался грохот, и она поспешно выглянула в окно. Дорогу преграждала призрачная гончая, которая и вызвала обморок валявшегося на земле кучера. Только благодаря тому, что это была не первая встреча, Алисия перенесла ее более стойко, особенно когда полная чувства собственного достоинства и превосходства псина потрусила к окошку. В зубах ее был зажат конверт, который и оказался передан леди, взявшей послание дрогнувшей рукой. Подарив хищную улыбку свесившемуся с плеча Алисии Хвостику, потусторонняя тварь вдохновила еще двоих пассажиров кареты притвориться частью внутренней обивки и эффектно истаяла в воздухе.

В короткой записке красовалась всего пара строчек: