Пенелопа и огненное чудо

«Внимание! Перед использованием обязательно сделайте тест на чувствительность кожи. Это поможет избежать аллергической реакции».



Ну, уж нет, некогда мне проводить всякие тесты, времени и так в обрез! Кроме того, вряд ли краска окажется более едкой, чем вонючая серая мазь!

«Если вы недавно осветляли волосы или делали химическую завивку, перед использованием краски следует подождать две недели».



Надеюсь, к золе это не относится. Если уж некогда делать пробу на аллергию, то ждать две недели – тем более! Ага, вот и нужное место:

«Выдавите содержимое тюбика во флакон с жидкостью, хорошенько взболтайте и равномерно распределите по волосам».



Итак… Справившись со всем, Пенелопа подождала полчаса и отправилась мыть и сушить голову. Готово! Довольно улыбаясь, из зеркала на нее смотрела темно-русая Пенелопа. Отлично! Нет, не так: превосходно! Настолько обычной она еще никогда себя не чувствовала.





28

Путешествие начинается





Пенелопа долго ворочалась, поправляла простыню, взбивала подушку, но сон не шел. Включив лампу, она посмотрела в окно. Снаружи было темно. Пенелопа достала старую черно-белую фотографию родителей. Интересно, изменился ли отец с тех пор? Наверное, постарел? Она снова улеглась, скрестив руки под головой. Спустя некоторое время веки отяжелели, Пенелопу окутала дрема, и ей приснился странный сон, в котором она ползла через парк вместе с каким-то худым рыжеволосым мужчиной. Указав на большую мраморную статую, он спросил:

– Откуда ты знаешь, что ключ спрятан именно под тем ангелом?

– Мне это приснилось, – ответила Пенелопа во сне и подскочила в кровати. Куку щекотала ей лицо усами. Кровь стучала в висках. Всё тело казалось неповоротливым и в то же время хрупким. За окном начинало светать. Неужели проспала? Да нет, еще пять минут до будильника. Спустив с кровати ноги, она вскочила. Тихо скрипнула половица. Пенелопа поплелась в ванную, умылась, оделась и, еще не до конца проснувшись, пошлепала вниз по лестнице.

Поскольку есть в такую рань еще не хотелось, Пенелопа сделала себе три огромных бутерброда с сыром, положила сверху несколько листьев салата и заварила в термосе яблочный чай. В рюкзаке уже лежала большая бутылка воды, но предназначалась она вовсе не для питья, а для того, чтобы, во-первых, достаточно высоко взлететь, а во-вторых, чтобы поливать быстрорастущие сорняки. Клубок корней она, разумеется, заранее положила в рюкзак, а еще противоглаз и клей «Момент». На дне сумки лежала охапка сена. Оставалось только взять кошелек.

Как хорошо, что бабушка оставила немного денег! На автобусе до Горчичной Горы она может доехать и так, по проездному, а вот дальше придется платить.

Когда Пенелопа вышла на крыльцо, птицы уже запели, небо над заболоченным лесом окрасилось в зеленовато-желтый цвет, а где-то в деревне закукарекал петух. Кошка протиснулась мимо нее на улицу.

– Поспи еще! Я вернусь вечером, – попыталась успокоить ее Пенелопа, но кошка и ухом не повела. Куку шла за ней сначала до сарая, потом вверх по тропинке – и даже когда Пенелопа вскочила на велосипед и тронулась, она попыталась ее догнать.





29

Противоглаз





На следующей станции женщина с сумками вышла. Остался лишь мрачный мужчина на другом конце вагона. «Ну, уж он-то мне точно не помешает», – глядя в окно, подумала Пенелопа. Снаружи тянулись пыльно-серые луга со стогами сена, мелькали ветряные мельницы, совершенно не примечательные коровы, ржавые рельсы, валявшиеся рядом с путями в коричнево-желтой траве. То, что когда-то было лесом, а теперь представляло собой лишь скопище сломанных стволов, указывающих в небо, словно бледные пальцы. Дом с заколоченными окнами и проросшими сквозь обвалившуюся крышу березами. «Какое странное место», – поежилась Пенелопа и достала из рюкзака бутерброд. Снова появился кондуктор и буркнул привычное: «Билеты, пожалуйста!». Показался вокзал из красного кирпича, давно почерневший от старости. Поезд остановился и тут же снова тронулся в путь. Одинаковые дома, потом снова поля. Свалка, над которой кружили серо-черные вороны. Снова вокзал, потом еще один и еще. Глаза у Пенелопы закрылись, и она крепко уснула. На этот раз ей ничего не снилось, и до конца поездки она даже не шевельнулась.

«Следующая станция – Поленца!» – раздался дребезжащий голос из громкоговорителя. Если бы пассажир, направляясь к выходу, не задел Пенелопу локтем, она бы так и дремала. Пенелопа подскочила и сонно огляделась, пытаясь понять, где находится – и только когда поезд начал тормозить, вспомнила, куда направляется. Мужчина сошел на станции, а больше в вагон никто не сел. Пенелопа прочитала вывеску: «Поленца». Поленца?! О нет! Она, конечно, не собиралась выходить, но билет-то больше не действовал. Нужно будет вести себя осторожно, чтобы не попасться. Пенелопа достала противоглаз. Из тамбура доносились обрывки объявлений, звучавших по громкой связи.

Поезд поехал дальше и Пенелопа выглянула в тамбур. Главное – заметить, когда появится кондуктор! Она нажала кнопку, открывающую дверь в соседний вагон и тут же отпрянула: навстречу ей, отдуваясь, торопливо шагал контролер. Прыгнув на место, Пенелопа схватила рюкзак и прислушалась. Нужно внимательно следить, чтобы от волнения не нажать кнопку слишком рано! Ну и, конечно, не нажать слишком поздно! Дверь распахнулась.

– Билеты, пожалуйста!

Пенелопа надавила пальцем на ржавую кнопку и тут же исчезла. Только небольшая вмятина на сиденье свидетельствовала о ее присутствии, но надо было быть очень внимательным, чтобы ее заметить. Кондуктор внимательностью не отличался. Он прошел мимо, даже не повернув головы, и когда Пенелопа снова появилась, давно скрылся за следующими дверями.

«Скажем так: я еду не зайцем, я еду невидимкой, а это другое дело!» – усмехнувшись, хотела сказать Пенелопа, но противоглаз лишил ее голоса. Поэтому оставшуюся часть пути она сидела тихо и, проехав еще три станции и трижды прибегнув к помощи волшебной кнопки, сошла на станции Малые Городки.



Вокзал в Малых Городках мало чем отличался от предыдущих, и находился в еще более запущенном состоянии. Тут не было ничего, кроме грязно-желтого домика с осыпающейся штукатуркой и покрытого граффити автомата по продаже билетов. Два голубя что-то клевали на платформе. Пенелопе понадобилось некоторое время, чтобы понять, в какую сторону идти. Но спустя некоторое время, стоя на окраине Городков и глядя на скошенное пшеничное поле, она всё же засомневалась. Спросить было не у кого, вокруг ни души. Невысокие бледно-коричневые домики, огороженные металлической сеткой, выглядели негостеприимно. Звонить в дверь она бы не решилась, во всяком случае, не в такую рань.

И вдруг – Бам! Бух! – она ощутила резкий толчок откуда-то снизу. Булыжная мостовая подтолкнула ее к полю. Пенелопа пролетела довольно далеко и чуть не упала, но всё же сумела удержаться на ногах.

– Спасибо за совет! А помягче нельзя?


К ней вновь вернулся голос. Впрочем, дорога отвечать не собиралась, ведь утром она обычно дремала, хотя сейчас Пенелопа не отказалась бы услышать знакомый голос. Но ей ничего не оставалось, кроме как пойти вперед, через поле, перешагивая торчащие пучки соломы.





30

Черная Топь





В отличие от окружающего пейзажа, лес, к которому подошла Пенелопа, производил приятное впечатление: в нем было светло, воздух пах смолой. Глубоко дыша, она старалась идти прямо, насколько это было возможно. Вскоре впереди показалась опушка. Стоя на пригорке, Пенелопа, затаив дыхание, посмотрела вниз. Она пришла! Внизу начиналась деревня Черная Топь.

Скорее скатившись, чем спустившись по склону, поросшему редким кустарником, Пенелопа побежала по дорожке, посыпанной гравием, и через несколько минут уже стояла среди домов. Как и в Поленцах, на улицах не было ни души – только маленький джек-рассел-терьер, заливисто лая, прыгал на забор. Пенелопа нащупала в рюкзаке тюбик клея. Хоть бы поскорее отыскать все ящики! Ноги у нее немного ныли – не потому что она много прошла, а потому что мало спала, а еще ей не нравилось, что она потеряла чувство легкости. Во дворике возле одного из кирпичных домов кудахтали куры. Из дома вышла полная женщина и с удивлением уставилась на Пенелопу.

– А ну не дрейфь! Соберись! Сэкономишь массу времени и сил, – пробормотала себе под нос Пенелопа и обратилась к женщине:

– Добрый день! Не подскажете, где ближайший почтовый ящик?

Дама так на нее посмотрела, будто не могла решить, стоит ли вообще разговаривать с незнакомыми девочками. Пенелопа улыбнулась ей как можно шире. Опущенные вниз уголки губ женщины дрогнули, и она произнесла:

– Ближайший ящик на почте. Вон там, впереди. Завернешь за угол – перейди дорогу, и справа увидишь площадь. Ту, где сберкасса и магазин. Почта в том же доме, где магазин. Но откроется она только через час.

И женщина вернулась в дом. Поблагодарив ее – вернее, захлопнувшуюся за ней дверь, – Пенелопа зашагала дальше.

У входа в магазин она обнаружила не только желтый почтовый ящик, но и доску объявлений. На ней под прозрачным стеклом висели местные объявления, часы работы ратуши и карта. Красная стрелка указывала на точку, под которой значилось: «Вы здесь». Еще несколько стрелок указывали, где находятся начальная школа, церковь, площадка для барбекю и так далее. Еще, если верить карте, на Городецкой улице был общественный туалет, в Новом переулке – памятник героям войны, а в Розовом переулке и на площади Топь – почтовые ящики. Пенелопа и подумать не могла, что ей так повезет! И отправилась на разведку.

«Розы тут, может, и растут, но этому переулку больше подходит название „Каменные стены“», – думала она, шагая вдоль вот уже пятой ограды высотой в человеческий рост. Видимо, местным жителям не нравилось, когда кто-то заглядывает к ним в сад. И это было очень кстати, поскольку Пенелопе вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь, выглянув из окна, увидел, как темно-русая девочка достает огромный тюбик с клеем, обмазывает им щель почтового ящика, захлопывает крышку и крепко прижимает. А потом еще для проверки дергает за нее, но крышка не поддается – и тогда девчонка, усмехнувшись, вприпрыжку убегает.

Что ж, в Розовом переулке герр Говиндер сегодня точно не опустит письмо в ящик. Не прошло и получаса, как та же участь постигла ящик на площади Топь и у дверей самой почты.





31

Ожидание





Пенелопа постояла посреди площади на одной ноге. Потом на другой. Потом на цыпочках. Ей было скучно. Когда же дурацкий магазин наконец откроется? Сколько ей еще торчать на площади в ожидании отца? Или хоть кого-нибудь? Вероятно, во всей Черной Топи вообще нет никого, кому нравится ходить по магазинам. Только высоченные ограды и мрачные толстые тетки с выводком цыплят во дворе.

– Ты что, на сцене выступать собралась?

Пенелопа вздрогнула, обернулась и увидела усатого мужчину, прислонявшего к стене велосипед. Она не услышала, как он подъехал.

– Да нет… Я… В общем, мне просто нечем заняться, – покраснев, ответила она.

– Ах вот как! Нечем заняться! Мне бы такую жизнь, – пробормотал мужчина, звякнув ключами. Отперев решетку, закрывавшую вход в магазин, он скрылся внутри. «Наконец-то, – подумала Пенелопа. – Почта заработала!» Как только появится первый клиент, нужно будет сосредоточиться.

Первой оказалась старуха с клюкой. Шаркая, она так медленно плелась через площадь, что у Пенелопы было предостаточно времени, чтобы ее изучить. Уж она точно не могла быть ее отцом. Во-первых, это была женщина, а во-вторых, лет ей было как минимум девяносто, а то и все сто. Исчезнув за дверью, она вскоре вышла, держа в руках газету и небольшой сверток. Следующей пришла молодая мама с двойняшками в большой коляске. Затем на площадь въехал красный спортивный автомобиль. Из него вышла коротко стриженная блондинка и, громко цокая высокими каблуками, направилась к ящику. Попытавшись отодвинуть заслонку, но ничего не добившись, она тоже скрылась внутри здания.

В животе у Пенелопы заурчало. Но едва она собралась достать второй бутерброд, как раздался громкий звук – это зазвонил телефон в сумочке у дамы, которая к тому моменту уже вышла обратно на площадь. Пенелопа обернулась и внимательно посмотрела на блондинку. Лет ей было примерно столько же, сколько и ее маме. Видно было, как блестят ее наманикюренные ногти, пока она роется в сумочке в поисках мобильника. Бросив беглый взгляд на девочку, дама быстро отправила кому-то сообщение, цокая каблуками, подошла к машине, села в нее и уехала.

«Какая же я глупая!» – пронеслось у Пенелопы в голове. А что, если отец не сам отправится на почту, а пошлет кого-нибудь вместо себя? Например, свою новую жену? Нет, это же надо быть такой недотепой!

И почему она раньше не догадалась, что ждать надо не снаружи, а внутри, чтобы видеть, что люди покупают или отправляют? И если мимо нее только что прошла новая фрау Говиндер, выходит, всё путешествие было напрасно…

Под ложечкой опять засосало. Пенни наконец достала бутерброд, откусила кусок, прожевала и щелкнула языком.

– С другой стороны, – пробормотала она, – с другой стороны, это никак не могла быть его новая жена. Я совершенно ничего не почувствовала при ее появлении. У меня не дергалась шея, не бежали по спине мурашки. А в письме, которое он когда-то отправил моей маме, Леопольд Говиндер писал, что встретил женщину, такую же, как он сам. Значит, можно успокоиться. Осталось только немного потерпеть…

И, вздохнув, она убрала со лба темно-русую прядь.