Пенелопа и огненное чудо

– Семус триокко! Семус триокко!

«Почему же я не взлетаю?! – возмутилась Пенелопа. – Я что, сплю? Во сне всегда так: сколько ни бейся, ничего не получается…» И она задумчиво запустила пальцы в волосы.

Вдруг шея у нее снова дернулась, по спине пробежала ледяная дрожь. Послышалось знакомое тарахтение.

Высунувшись из-за фургона, она увидела, как на пригорок поднимается зеленый трактор с двумя парами огромных тяжелых колес. Как-то раз они уже встречались, вот только не в Черной Топи, а неподалеку от драконьего дома. Пенелопа сжала кулаки. Что здесь вообще происходит?!

Она едва успела спрятаться. Проехав мимо, трактор остановился прямо у ворот. Мужчина, сидевший за рулем, тоже был в дорогом костюме, только в черном. Вытащив из кармана телефон, он набрал номер, что-то сказал и ворота распахнулись. Трактор, грохоча, въехал во двор, и створки начали медленно закрываться. Пенелопа выхватила из рюкзака противоглаз, нажала кнопку и, никем не замеченная в последнюю секунду прошмыгнула внутрь.

Колеса трактора шуршали по белому гравию дорожки.

Спрятавшись за большим розовым кустом, Пенелопа смотрела во все глаза.





34

За стеной





Дорожка вела к большому светло-коричневому дому с колоннами. Подкатив к крыльцу, трактор остановился. Мужчина в костюме с трудом сполз вниз. Вдруг он обернулся и повел носом, как волк, учуявший добычу. У Пенелопы перехватило дыхание.

«Он не чувствует меня. Я в безопасности, он не чувствует меня», – успокаивала она себя. Когда мужчина, скрылся за дверью, она вздохнула. Только теперь она увидела, что вдоль дорожки стоят на постаментах белоснежные мраморные статуи: хрупкие девушки в струящихся туниках, с венками в волосах – и огромный четырехкрылый ангел с ребенком на руках. «Странный выбор украшений для сада», – подумала Пенни и снова посмотрела на дом. Ей вспомнилось, что говорил о его обитателях парень на скейте, и она почувствовала, как ей снова становится не по себе. Кто эти люди – этот с трактором и тот, с безжизненным рыбьим взглядом? И что у них общего с ее отцом? Если у него такие друзья, то и сам он, вероятно, человек опасный. Почему она не подумала как следует, прежде чем войти в эти ворота?!

«Я – Пенелопа Говиндер! И если я буду бояться, это мне никак не поможет! – сказала она себе. – Но вот разговаривать с отцом, может, все-таки не стоит: целее буду… А сорняки я тут обязательно посажу. За маму и за себя! И чем ближе к дому, тем лучше – под окнами от них больше всего вреда!»

Не дожидаясь, пока страх возьмет верх, Пенелопа, пригнувшись, прыгнула к следующему кусту и немного подождала. Кажется, никто ее не видел – по крайней мере, никто не вышел из дома. Чуть дальше впереди начиналась плотная живая изгородь, спрятавшись за которой, можно было обогнуть дом и проползти на задний двор – а там уже и подобраться ближе к стенам, не опасаясь, что тебя заметят.



В саду за домом тоже было полно мраморных статуй. Вот только они не стояли на постаментах, а валялись в траве. Взгляд Пенелопы скользнул по крохотному ангелочку с обломанными крыльями, затем по громадной плите из кованого железа. Размером она была примерно с ее комнату в драконьем доме. К плите крепилась толстая цепь, намотанная на огромный ворот. Прячась за изгородью, Пенелопа раздвинула ветки, чтобы получше разглядеть плиту. Та напоминала крышку от люка. «У них тут что, какая-то сокровищница в саду? – подумала она. – А что еще это может быть?» Вдруг послышались шаги. Сердце Пенелопы зашлось, внутри всё будто завязалось узлом. Съежившись, она сжала в руке противоглаз. Шаги приближались. Из укрытия Пенелопа могла разглядеть ноги в черных брюках и черных лакированных ботинках. Человек прошел мимо, ничего не заметив, но Пенелопа сидела, затаив дыхание. Слишком велика была опасность, что человек в ботинках ее услышит.

Но в следующую секунду эта предосторожность уже оказалась излишней. Раздался такой оглушительный звон и грохот, что даже если бы Пенелопа закричала, никто бы ее не услышал. Она поползла вперед. Там стоял человек, который приехал на тракторе. Его редкие, бесцветные волосы липли к голове. Правой рукой он повернул ключ, торчавший из металлической коробки, находившейся рядом с люком. Ворот начал вращаться, цепь с грохотом наматывалась на него, люк со скрипом поднимался.

Скривив губы в презрительной усмешке, он склонился над люком.

– Эй, Говиндер!

Пенелопа вздрогнула. Что?! Неужели?..

– Просыпайся, полдень на дворе! – мужчина говорил негромко, но голос его звучал холодно и резко.

Из люка доносились обрывки фраз, но разобрать слов Пенелопа не могла. Мужчина в костюме коротко усмехнулся и прошипел:

– Фелльзейфер уже сходил на почту, твое письмецо в пути. На этот раз ты вел себя хорошо, Говиндер, а значит, твоя семья снова получит деньги. Мы ведь держим слово! – Он провел рукой по волосам и сплюнул. – Завтра тебя ждет трудный день. Поэтому сегодня ты даже получишь еды. Фелльзейфер что-то там тебе готовит… А пока он возится, я оставлю тебе щелку подышать. Вот как мы нынче щедры с тобой, Говиндер! Надеюсь, завтра ты об этом вспомнишь и отблагодаришь нас как следует!

Щелкнув пальцами, он повернул ключ, и крышка люка со свистом полетела вниз, остановившись у самой земли. Вытащив ключ, человек в черных ботинках неторопливо вернулся в дом.

Сжавшись за изгородью, Пенелопа прикрыла рот рукой. Больше всего ей сейчас хотелось закричать или расплакаться. Нет, это, должно быть, сон. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Она хотела проснуться, хотела, чтобы всё это кончилось или оказалось неправдой. Но проснуться никак не получалось. Она по-прежнему лежала на земле под стеной чужого дома, и этот сальный урод в начищенных башмаках только что говорил с человеком, сидевшим в глубокой яме под железной плитой. И человека этого звали Говиндер. А его семье снова отправили деньги. Слезы струились по щекам Пенелопы.





35

Паук-связной





Сколько времени она пролежала в кустах, пытаясь успокоиться, Пенелопа не знала. Обхватив себя руками, она пыталась унять дрожь. Вдруг совсем рядом раздался какой-то шорох. Открыв глаза, Пенелопа увидела, как прямо у нее перед носом по земле ползет темно-зеленый платок с розами. Мамин платок.

«Что происходит? Что это значит?..» – мысли ее путались. Платок подполз к люку и замер в нескольких сантиметрах от края. По нему пробежала едва заметная волна, краешек осторожно приподнялся, и из-под платка показался желтовато-серый паук-косиножка. Деловито просеменив к люку, он засучил передними лапками – так, словно что-то опускал в яму: волос, нитку, тоненькую леску или что-то еще. Развернувшись, он вновь забрался под платок и подполз так близко к краю, что ткань перевесила, и платок соскользнул вниз. Паук замер; казалось, он наблюдает, как платок медленно опускается вниз.

– Пенелопа, ты слышишь меня? Пожалуйста, не пугайся!

Разумеется, Пенелопа страшно испугалась. Съежившись, она, даже не раздумывая, нажала на противоглаз. Кто с ней говорит?! Слова звучали прямо у нее в голове. Но это был не ее голос, а голос незнакомого мужчины. Ласковый, но очень слабый.


– Пенелопа, прошу, выслушай меня, – произнес он. – Это я, твой отец, Леопольд. Конечно, ты меня не знаешь. И наверняка думаешь, что все эти годы и я не желал тебя знать. А что же тебе еще было думать? Я могу объяснить, что произошло. Но не сейчас. Это слишком долгая история.

Замерев, Пенелопа прислушивалась. Ее сердце громко стучало.

– Я не бросал вас, Пенелопа. Меня держат здесь взаперти. Я очень, очень далеко от вас, но может быть, ты сумеешь мне помочь. Всё, что вам нужно сделать – тебе и маме – это принести мне Куку. Пожалуйста, помоги мне, Пенелопа. Отнеси Куку в Черную Топь, пожалуйста, отнеси!

Голос умолк. Пенелопу прошиб пот. «Отнеси Куку в Черную Топь!» Где-то она уже это слышала, вот только где?.. Неважно. Некогда думать о всяких глупостях! Она нашла отца, и только от нее теперь зависит – выберется он из темницы или нет. Нельзя терять ни минуты.

Она подползла к люку, надеясь, что никто из дома ее не увидит, выглянув случайно в окно. Воспользоваться противоглазом она не могла – ей важно было, чтобы ее услышали.

– Эй! – прошептала она. – Эй, папа, это я!

– К-кто… Кто здесь? Кто это? – донесся до нее слабый голос.

Она сделала глубокий вдох.

– Папа, это я, Пенелопа.

Воцарилась тишина. Из ямы не доносилось ни звука.

– Папа, что случилось? Папа! Почему ты молчишь?

Внизу раздалось какое-то бормотание, но Пенни могла разобрать лишь отдельные слова.

– Не может… Симон ведь только что принес волос… Так быстро не…

– Папа, послушай!..

– Пенелопа, это действительно ты? Немедленно уходи, здесь слишком опасно! – воскликнул отец.

– Я знаю, – вздохнула Пенелопа. – Поэтому я не уйду, пока не вызволю тебя.

– Ты принесла Куку?

– Нет, не принесла. Послушай меня, пожа…

Но отец не собирался ее слушать. Его голос дрожал.

– Пенелопа, что бы тебя сюда ни привело, немедленно возвращайся домой и принеси кошку. Это мой единственный шанс. Прошу тебя!

Сделав глубокий вдох, Пенелопа заговорила медленно и внятно, словно обращаясь к ребенку.

– Куку у меня нет. И я не могу достать ее по мановению волшебной палочки. Но у меня есть кое-что другое, и возможно, это будет полезнее старой кошки. Просто сделай так, как я тебе скажу.

– Пенелопа, ты даже не представляешь себе… – простонал Леопольд и хотел было снова перебить ее, но Пенелопа ждать не стала.

– Сейчас я сброшу тебе противоглаз.

– Что?

– Противоглаз. Это маленькая шкатулка, но она многое может. Если нажать на ржавую кнопку, станешь невидимым. К сожалению, он сломан, поэтому исчезнешь ты ровно на десять секунд. Затем потеряешь голос, но потом он вернется. Итак…

Леопольд Говиндер снова попытался ее перебить, но Пенелопа продолжала:

– Итак, когда вернется Фелльзейфер и принесет еду, нажми на кнопку. Ты понял?

– Откуда ты знаешь о Фелльзейфере?

– Какая разница! Сейчас я брошу тебе противоглаз, а ты потом нажми на кнопку!

– Но чем это мне может помочь?

Боже мой! До него всегда так медленно доходит? Или это она так путано объясняет?

– Да всем! Нужно лишь немного везения. Не понимаешь? Когда этот рыбьеглазый заглянет в люк и не увидит тебя, он подумает, что ты сбежал. Сначала он, конечно, не поверит своим глазам, но потом побежит звать на помощь своего дружка. От волнения он, разумеется, забудет закрыть люк. Логично: он же будет думать, что тебя там нет!

Отец задумчиво хмыкнул.

– Но что потом? Эта яма глубиной в несколько метров! Как я выберусь отсюда? Сил подняться в воздух у меня нет, а ты, по моим ощущениям… Ты – не одна из нас. То есть ты не можешь… Э-э… Я хотел сказать… Нет, ничего, прости.

– Об этом не волнуйся, – спокойно ответила Пенелопа. – Я обо всем позабочусь. И подниматься в воздух совсем не обязательно.

Сделав паузу, она добавила чуть более взволнованно: