Пираньи Неаполя

– Ошибаешься, всю свою жизнь он пытался от нее избавиться.

– А что потом случилось с доном Профурсеткой? – спросил Николас, улыбаясь, к неодобрению дона Витторио.

– Он исчез, кто-то говорит, что он начал все с чистого листа, сделал себе пластическую операцию, инсценировал смерть, а сам продолжал наслаждаться жизнью и плевать хотел на тех, кто мечтал его убить или посадить за решетку. Я видел его лишь однажды, когда был еще маленьким. Он единственный в Системе был как король. И не находилось равных ему.

– Молодец Профурсетка, – заключил Николас, словно речь шла о его друге.

– Тебе повезло, хорошее прозвище.

– Меня назвали так, потому что я околачиваюсь в “Новом махарадже”, ресторане в Позиллипо. Это моя точка, там делают лучшие коктейли в Неаполе.

– Твоя точка? Ну молодец. – Дон Витторио сдержал улыбку. – Это хорошее прозвище. Известно тебе, что оно означает?

– Я смотрел в интернете, на индийском языке оно означает “король”.

– Это королевское имя, но будь остророжен, чтобы не получилось, как в песне.

– В какой песне?

Дон Витторио широко улыбнулся и запел фальцетом:

Паскуалино Мараджа

Первейший лентяй:

На загадочном Востоке

Он набоб среди индусов.

Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!

Паскуалино Мараджа

Научил их делать пиццу,

Вся Индия сыта и довольна.





Он перестал петь и громко, вызывающе рассмеялся. Смех перешел в кашель. Николас почувствовал раздражение. Это выступление – насмешка, попытка пощекотать ему нервы.

– Ну и лицо у тебя! Хорошая песня. Я всегда пел ее в молодости. Представляю, как ты с тюрбаном на голове делаешь пиццу в Позиллипо!

Брови у Николаса взлетели вверх, самоирония уступила место плохо скрываемой злости.

– Дон Витто, я так и буду сидеть с голой жопой? – только и спросил он.

Дон Витторио сделал вид, что не расслышал вопроса.

– А если серьезно, главное – не наделать глупостей. Первое, чего надо опасаться тому, кто хочет стать боссом.

– Да пока, чтоб мне сдохнуть, не облажался.

– Первостепенная глупость – сколотить банду без оружия.

– Со всем уважением, дон Витто, куда мне до вас, но я могу и делаю куда больше, чем ваши парни.

– Хорошо, что с уважением, потому что мои парни, если захотят, мигом выпустят тебе кишки.

– А я все равно утверждаю, дон Витто, ваши парни не достойны вас. Они ни на что не способны. Мертвечина. Вы – пленник клана Фаелла, чтоб мне сдохнуть, они хотят, чтобы вы ползали перед ними на коленях. Спрашивали согласия даже на то, чтобы дышать. Вы под арестом, на ваших улицах бардак, а мы завоюем авторитет, с оружием или без. Пора уже смириться: Иисус Христос, Мадонна и Святой Януарий, все покинули Архангела.

Этот наглец описывал реальность, и дон Витторио его не перебивал, хоть ему не понравилось, что Николас приплел святых. А еще эта дурацкая присказка “чтоб мне сдохнуть”. Он так часто ее повторял! Что это? Клятва, обещание чего-то? Плата за ложь? Дон Витторио хотел сделать замечание, но, посмотрев на Николаса, передумал. Обнаженное тело подростка, еще ребенка, вызвало у него улыбку и, можно сказать, жалость. Он подумал, что эту фразу Николас повторяет как заклинание. То, чего больше всего боится этот неоперившийся птенец. Николас же заметил, что босс смотрит на стол. Впервые за время их разговора Архангел опустил взгляд. Для Николаса это был сигнал к инверсии ролей, он вдруг почувствовал превосходство и силу своей наготы. Молодой и свежий, он видел перед собой старое, кривое дерево.

– Вас называют Архангелом на улице, в тюрьме, в суде и даже в интернете. Хорошее имя, авторитетное. Кто вас так прозвал?

– Моего отца звали Габриэле, как архангела, упокой его душу. Я – Витторио, сын Габриэле, поэтому меня так назвали.

– И этот Архангел, – Николас старался сломать стену между ним и боссом, – со связанными крыльями сидит под замком в родном квартале, который больше ему не принадлежит, а его люди только и знают, что играть в компьютерные игры. Архангел должен расправить крылья, а не сидеть, как щегол, в клетке.

– Ты прав, есть время летать и время сидеть в клетке. Впрочем, эта клетка лучше одиночки строгого режима.

Николас встал и заходил вокруг Архангела кругами. Тот не шевелился. Когда хочешь показать, что у тебя глаза даже на затылке, не нужно дергаться. Обернулся – значит боишься. Будешь ты озираться по сторонам или нет, если кто-то решит всадить в тебя нож, всадит так или иначе. Поэтому лучше не озираться, не поворачивать головы. Так ты проявишь храбрость, а твой убийца станет негодяем, подло вонзающим нож в спину.


– Дон Витторио Архангел, у вас нет надежных людей, но есть оружие. Пушки, которые лежат на складе, зачем они вам? У меня есть люди, но о таком богатстве, как у вас, мне остается только мечтать. Вы запросто вооружите целую армию.

Такой наглости Архангел не ожидал; этот мальчишка, которого он впустил к себе в дом, зашел слишком далеко. Речь шла не просто о возможности работать на его территории. Однако подобная дерзость Архангелу даже импонировала. Он испугался. Он долго, слишком долго не испытывал страха. Чтобы повелевать и быть боссом, ты должен бояться каждый день, каждую минуту своей жизни. Ты будешь жить с этим. Тебе придется понять, даст ли страх возможность жить или отравит все. Если не чувствуешь страха, значит, ты пустое место; никто не заинтересован в том, чтобы убить тебя, приблизиться к тебе, взять то, чем владеешь ты; то, что ты сам в свое время у кого-то отнял.

– Нам нечего с тобой делить. Ты не из моего клана, не из моей Системы, мне от тебя никакого прока. За подобную наглость мне следует выгнать тебя, размазать твою кровь по полу там, внизу, у учительницы.

– Дон Витторио, я вас не боюсь. Если бы я без спроса отнял у вас оружие, тогда да, вы могли бы так поступить.

Архангел сидел, а Николас стоял перед ним, сжав кулаки и опершись костяшками о стол.

– Я старый, да? – спросил Архангел, ядовито улыбнувшись.

– Не знаю, как вам и ответить.

– Ответь как есть, Мараджа. Я старый?

– Ну что ж. Да, если нужно сказать “да”.

– Старый я или нет?

– Да, вы старый.

– И некрасивый?

– А это здесь при чем?

– Должно быть, я старый и некрасивый, потому что тебе страшно, очень страшно. Если б это было не так, ты не прятал бы под столом свои голые ноги. Ты дрожишь, парень. Но скажи мне вот что: я дам вам оружие, а что взамен?

Николас был готов к этому вопросу и даже обрадовался, что может повторить фразу, которую репетировал всю дорогу, пока ехал на мопеде. Он не ожидал, что придется произнести ее голышом, с дрожащими ногами, но все-таки произнес:

– Взамен – жизнь. Вы получите поддержку лучшей банды Неаполя.

– Сядь, – приказал Архангел, нацепив одну из самых серьезных своих масок. – Нет, не могу. Это все равно что дать атомную бомбу в руки ребенку. Вы не умеете стрелять, не умеете чистить, еще покалечитесь. Вы не знаете, как обращаться с пушками.

Сердце Николаса взволнованно билось, он мог бы ответить резко, однако сказал спокойно:

– Дайте и увидите, на что мы способны. Мы ответим за ваше унижение, отомстим тем, кто считает вас мертвецом. Лучший друг, о котором вы можете мечтать, – это враг вашего врага. А мы хотим выгнать клан Фаелла из центра Неаполя. Наш дом – это наш дом. И если мы выгоним их из центра, вы сможете выгнать их из Сан-Джованни и вернуть себе район Понтичелли, все его заведения, всё, что раньше было вашим.

Положение вещей, естественно, не устраивало Архангела. Требовалось сформировать новый порядок, но, поскольку сейчас он не мог ни на что повлиять, лучшее решение – смешать все карты. Ему ничего не стоило отдать оружие, оно лежало у него без дела давно. А это особая сила, и если не прибегать к ее помощи, наступает атрофия мышц. Архангел решил сделать ставку на этих юнцов. Если сам он не мог командовать, то вполне мог заставить тех, кто командовал теперь на его территории, прийти и договориться. Он устал благодарить за объедки, эта банда подростков была для него единственной возможностью вновь увидеть свет, перед тем как наступит вечная тьма.

– Я дам то, что вам нужно, но не будьте идиотами. Я не подписываюсь под вашими глупостями. По своим долгам вы платите сами, свои раны зализываете сами. А то, о чем я вас попрошу – если попрошу, – выполняете беспрекословно.

– Дон Витторио, вы – старый, некрасивый, но мудрый!

– Ладно, Мараджа, все, как пришел, так и уходишь. Мой человек отведет тебя куда надо.

Дон Витторио протянул Николасу руку, тот пожал ее и попытался поцеловать, но Архангел c отвращением оттолкнул его:

– Какого черта?

– Это знак уважения…

– С ума сошел, парень. Насмотрелся фильмов…

Архангел встал, опираясь о стол: тело отяжелело, из-за домашнего ареста он потолстел.

– Давай одевайся и поживее, скоро придут с проверкой карабинеры.

Николас живо натянул трусы, джинсы и ботинки.

– А, дон Витто, еще…

Дон Витторио устало обернулся.

– В том месте, где я должен забрать, ну…

Там не было прослушки, и Николас уже произносил это слово, но теперь, когда все получилось, ему было немного страшно.

– Ну, что? – переспросил Архангел.

– Поставьте, пожалуйста, охрану, которую я смогу убрать.

– Два вооруженных цыгана, но стреляйте в воздух, цыгане мне нужны.