Поцелуй, Карло!

Все это время Ники оставался с Пичи по причине более важной, чем любовь. Раньше он полагал, что она ему подходит. Но так ли это теперь, когда в его жизни столько произошло? Он не был уверен.

– Обещаешь, что не будешь спешить? – взмолилась тетя Джо.

– Мама не хочет, чтобы ты рвал с Пичи, потому что она уже получила от банка посуду, – сказал Доминик, раскалывая фундук щипцами и отправляя ядрышко в рот.

– Какую посуду? – растерялся Ники.

– Это сюрприз, – подтвердила тетя Джо.

– Какой может быть сюрприз, если ты ее всем даришь? – спросил Нино.

– Эта посуда из банка ничего не стоила. – Джио налил себе кофе.

– Ничего? – удивилась Мэйбл.

– Ох и болтун же ты, – упрекнула Джо среднего сына. – Ладно. Эльза, Мэйбл и ты, Лина, помните, я подарила каждой из вас по сервизу на свадьбу? Так вот, я сэкономила и получила их от банка.

– С бирками, – добавил Нино.

– Отличная посуда. – Лину весьма заботили все свадебные ритуалы, включая выставку подарков в доме невесты после церемонии. – У меня на девичнике она имела огромный успех.

– И я так думаю. Конечно, у меня уже есть сервиз для Ники и Пичи. Он в подвале. Белый, с узором из маргариток.

– Очень сподручно на каждый день. Наш – голубой с васильками по ободу. Если когда-нибудь у нас будет собственный дом, – тоскливо сказала Лина.

– Так подари сервиз с маргаритками кому-нибудь другому, – нетерпеливо заметил дядя Дом. – Или придержи до поры, когда Ники женится на другой девушке, ему по нраву. Почему мы столько обсуждаем коробку бесплатной посуды?

– Меня не посуда волнует, – сказала тетя Джо. Она ровно расположила столовые приборы по бокам своей тарелки. – Мне жалко Пичи. Несчастным Де Пино и так досталось. Во время войны его родственников отправили в Нью-Мексико и посадили в лагерь для интернированных. Тогда собрали всех итальянцев в Нью-Хейвене без объяснений. Именно так семья Де Пино тут и оказалась.

– Я не знала, что они беженцы. – Мэйбл расколола орех.

– Ну, не совсем. Ал нашел здесь работу незадолго войны.

– Все итальянцы с лодками были на подозрении. А у Де Пино был ялик, – подтвердил Дом. – Вот так они с нашими и обходились.

– Папа, были же основания. Италия воевала на стороне врага. – Мэйбл налила себе кофе.

– Но это не давало им права преследовать нас в Америке.

– Это еще одна пощечина семье. Еще одно разочарование. Сначала их оторвали от семьи из-за войны, а теперь они теряют Ники. Что они сделали, чтобы заслужить такое потрясение? Они хорошие люди.

Эльза взяла ребенка у свекрови и ушла в кухню.

– Ма, поосторожней. – Доминик последовал за женой.

– Мне что, никогда не вспоминать войну в этом доме? – воздела руки Джо.

– Нет, – сказали хором Нино и Джио.

– Извини, Ники. Надеюсь, ты передумаешь. У тебя голова идет кругом. Я думаю, ты нездоров. Ты бледный. Может, у тебя анемия. Низкий уровень железа. Ты устал, – рассуждала Джо.

– Может, его Пичи утомила. – Дом отведал рулета с повидлом.

– Да не в том дело, дядя Дом.

– Тогда почему ты решил с ней порвать? – спросил Джио.

– Семь лет – дальше ждать некуда, – назидательно сообщил дядя Дом.

– Что это значит, папа? – тут же спросила бдительная Мэйбл.

– Это значит то, что значит. – Дом ударил кулаком по столу.

– Ну не совсем же семь лет, – возразила тетя Джо. – Ники здесь не было половину срока. Пичи училась в коммерческом училище в Олбани какое-то время, он ушел в армию. Если так посчитать, то они только недавно начали встречаться.

– Он не должен жениться на ней, если не уверен на сто процентов, что он этого хочет. Иначе он будет несчастен и сделает ее несчастной, и это будет катастрофа. – Лина встала и положила руки на плечи Ники. – Я тебя поддерживаю, Ники. Делай все правильно – и окажешься на верном пути. Надо принести еще сливок для кофе. – И она ушла на кухню.

– Пичи покончит с собой, – сказала Мэйбл, ковыряя вилочкой рулет. – У меня нет личного интереса, потому что я не подружка невесты. Как женщина в положении, я буду сидеть с прочими гостями и даже не смогу участвовать в приношении даров. Никак. Буду в толпе с остальными зеваками, пока на свадебном обеде меня не посадят за фикусом в горшке, где я буду предлагать гостям расписаться в книге, перед тем как они войдут в зал. Но я знаю кое-что про семью Де Пино: они собирали ящики шампанского на эту свадьбу еще со времен гражданской войны в Испании и пойдут в штыковую атаку, если Ники все порушит.

– Мэйбл, не подливай масла в огонь, – тихо предупредил Джио.

– Кто подливает? Это правда. Нельзя держать девушку на привязи семь лет, а потом обрезать веревку и отправить ее болтаться по морю, как прохудившуюся шлюпку. Пираты так делали, и в наказание их заставляли пройти по доске прямо в воду. Но все дело во времени. Оно имеет цену. Следовательно, когда ты расточаешь чье-то время, ты его крадешь, особенно женское. Ты крадешь ее юность, а это все равно что украсть у нее машину.


– Ты сейчас еще больше усугубляешь чувства Ники, – упрекнул жену Джио.

– Но это он разрывает помолвку! – возвысила голос Мэйбл.

– Он ее не любит! – заорал Джио.

– Он сам не знает, чего хочет! – завопила Мэйбл еще громче.

– Ее он не хочет! – вскочил Джио.

– Ему надо повзрослеть! – Мэйбл тоже встала и нависла над обеденным столом.

– Он уже взрослый! – Джио стукнул по столу, а потом снова уселся.

– Мужчина не колеблется, приняв важное решение! Он точно знает, что ему нужно, и добивается этого. Так ведь, Ма?

– Ты права, Мэйбл, – вяло отозвалась Джо.

Дядя Дом налил себе немного ликера.

– Женщины всегда заодно, с самого детства. Никогда не играй в «Али-Бабу» с ученицами школы Святого Сердца. Эти девки выстраиваются, как забор, уж поверьте мне, и даже четыре всадника Апокалипсиса не прорвутся. – Он осушил бокал.

Ники глотнул «Фернет-Бранки»[57], и это придало ему сил.

– Она поймет. Я это делаю не ради себя.

– О, теперь это акт благородства любящего сердца? – Мэйбл была озадачена. – Ники, во имя Господа, выбери уже версию.

– Ты ей наверняка жизнь разрушишь, если не женишься, – мягко сказала тетя Джо.

– Как? Помимо кольца, нового дома и самой свадьбы, что такого важного в женитьбе? – Ники начал раздражаться.

Словно гроб пронесли по комнате. Ники слышал, как сердце дяди Дома бьется в сонную артерию.

Мэйбл подняла руку:

– Можно я скажу?

– Лучше бы помолчала, – сдавленно пробормотал Джио.

– Ники, – начала Мэйбл, – я живу в этой семье двенадцать месяцев, и, если позволишь, я тебе объясню запросто. Так что слушай внимательно. Как только девушка начинает мыслить, она начинает мечтать о дне свадьбы. Она мечтает о свадьбе, как мальчик мечтает стать знаменитым бейсболистом, разбогатеть, покорить мир и прославиться.

Джио застонал.

– Женщина хранит девственность как приз, – продолжала она. – Так она оберегает свое будущее с одним мужчиной, под одним Богом, в единственном доме, по ее замыслу. В обмен на такую жизнь, взлелеянную в ее мечтах, обещанную мужчиной, которого она выбрала, и связанную приличным кольцом, женщина дарит мужчине удовольствие, которого он никогда прежде не ведал.

Дядя Джо рыгнул ликером.

Мэйбл продолжала:

– Посмотри, что получает мужчина. Он получает жизнь! О нем заботятся! У него появляется дом, полный детей, горячая еда, стираное белье, отполированный пол, чистые простыни, ему массируют ноги каждую субботнюю ночь по нечетным неделям или что там еще пожелает муж, тут уж каждая пара сама решает. А что она получает? Она обретает смысл жизни. Женщина создана невестой, чтобы стать женой, и это ее работа, дающая ей место в этом мире, которое неоспоримо, неопровержимо и уникально в ее глазах и в глазах Бога и закона. Когда ты линяешь, обманув женщину, когда ты нарушаешь брачное обязательство, ты лишаешь ее работы, обессмысливаешь ее жизнь.

– Найдет кого-нибудь другого, – вмешался дядя Дом. – Она достаточно хорошенькая девушка. Такой зеленый помидорчик.

– Это не то, что мы хотим от помидора. – Джо уже не скрывала раздражения.

– Неважно. Этого не случится. Она никого не найдет, если Ники все порушит, – уверила свекра Мэйбл.

– Откуда ты знаешь? – спросила Лина.

– Пичи слишком долго ждала Ники. Все из нашего круга уже женаты. Все, кто мог бы заменить его, погибли на войне. Ну разве что какой старый гусь свободен, но никто не хочет выудить такое. Пичи пришел конец. – Мэйбл закинула три ложки сахара себе в кофе.

– Я согласна с Мэйбл. – Тетя Джо погладила Ники по руке. – До сих пор ты никогда не делал людям больно.

– Послушайте, я хотел бы стать Джо Ди Маджо[58], но я не злюсь, если не способен бросить бейсбольный мяч. Я не собираюсь жениться на Пичи, потому что она этого хотела с пеленок. Я не стану на ней жениться, потому что вам так удобно, или потому что Де Пино хотят воспользоваться дармовым шампанским, которое они выиграли на ярмарке, или потому что им неприятно, что их кузенов отправили в лагерь.

– Так не женись. – Тетя Джо убрала руку с руки Ники.

Мэйбл собрала посуду для десерта.

– Отлично. Не женись на ней, Ники. Но ты будешь ненавидеть себя до конца жизни. Вечером, закрывая глаза, ты будешь видеть ее лицо – как лица святых на открытках. Ты будешь думать о ее огромных глазах размером с крышку люка, и призрак ее лица заставит тебя содрогнуться, как электрический кабель в ванне. Я бы не смогла жить с постоянным напоминанием о боли, которую я причинила. Но, конечно, решать тебе.

Мэйбл подхватила посуду и удалилась на кухню.

– Боже милостивый, что твоя наковальня. – Дядя Дом допил пиво одним глотком.