Почему мама часто матерится

– ЗАТКНИТЕСЬ! ОБА ЗАТКНИТЕСЬ! СЕЙЧАС ЖЕ ОБА ЗАТКНУЛИ СВОИ ПОГАНЫЕ РТЫ И ПЕРЕСТАЛИ ОБЗЫВАТЬСЯ! ВЫ МЕНЯ С УМА СВЕДЕТЕ!

– Но…

– Но…

– Без никаких НО! НИКАКИХ НО!

– Она же…

– Он же…

– НИКАКИХ ЖЕ! БЕЗ ЖЕ!

– Мама сказала «Без ж…», – заржал Питер.

– Это у тебя нет ж…! – завернула Джейн. – Потому что она отвалилась, когда ты пернул, вонючка!

– ХВАТИТ!

После моего окрика наступила относительная тишина, и я попыталась снова поговорить с Джейн по-человечески, ибо видит бог, я стараюсь изо всех сил быть примерной матерью, хоть и у меня не человеческие дети, а исчадья ада, и, вероятно, в этом есть моя вина, поскольку я работаю и не занимаюсь ими в должной мере.

– Итак, Джейн. Что конкретно у тебя случилось с детьми О’Коннор?

– Ничего, – угрюмо ответила Джейн.

Тут Питер опять открыл было рот.

– Нет, Питер, я разговариваю с Джейн. Ты откроешь рот, только когда я скажу, – опередила я его и запихнула ему в рот печеньки, чтобы он их зажевал вместе с теми непотребствами, которые были готовы сорваться у него с языка.

– Давай, Джейн, рассказывай. Что-то тебя сильно расстроило. Просто расскажи, что там случилось.

– Мне приснилось… – начала невнятно Джейн.

– Что ты там говоришь?

– Я сказала, что мне приснился сон. Меган с Софи в нем были лучшие подружки, и Меган меня там обижала, отобрала у меня любимую стерку и подговорила Софи, чтобы она со мной не дружила.

– Тааааакк. Просто уточняю, это все тебе приснилось во сне? Меган наяву тебе что-нибудь плохого сделала?

– Ну, нет, – сказала Джейн. – Но во сне она была такая мерзкая. Я ее теперь видеть не могу.

– Ой, Джейн, милая. Но нельзя же ненавидеть людей за то, что они делали у тебя во сне. Они не могут отвечать в жизни за то, что тебе снится и что они делают в твоих снах.

Я чувствовала уколы совести и налет лицемерия, когда выговаривала это Джейн, потому что у меня самой были такие моменты, когда я дулась на Саймона за те ужасные и неприличные вещи, которые вытворял Саймон из моих снов (однажды мне приснилось, что Саймон изменил мне с Ханной, моей лучшей подругой, и они вдвоем сбежали от меня, как они могли так со мной поступить? Мой родной муж и моя лучшая подруга! Когда я проснулась, я просто была вне себя от ярости на них двоих за это чудовищное предательство).

Питер уже прожевал и заглотал все печенья, поэтому его ничего не сдерживало больше и он заорал: «Вот ты чокнутая! Как ты можешь злиться на Меган и Джека за то, что Меган тебе приснилась во сне. Это ваще ЛОЛ КЕК!

– Еще как могу! – взвилась Джейн. – Я слышала, как мама говорила папе, что она охренеть как разозлилась на него, когда он что-то сделал не так в ее сне. Так почему я не могу злиться на Меган за то, что она вытворяла в моем сне?

– Джейн, пожалуйста, не говори «охренеть», это нехорошее слово, – строго сказала я в жалкой попытке контролировать дисциплину.

– Ты еще хуже слова говоришь! – огрызнулась Джейн.

– Я взрослая. Мне можно.

– Вы взрослые все лицемеры! – не отступала Джейн.

– Такова жизнь. Но дело в другом сейчас, в понедельник ты пойдешь в школу и не будешь ругаться с Меган за то, что тебе, видите ли, приснился плохой сон, она не отвечает за свои поступки в твоих снах.

На Джейн эти слова не подействовали.

Позже я услышала, как Питер спрашивал у Саймона.

– Пап, а правда, что все женщины немного чокнутые? – удивлялся он.

– Почему ты спрашиваешь? – спросил Саймон.

– Потому что мама и Джейн чокнутые.

– Лучше не называть людей чокнутыми, это нехорошо, – безучастным голосом промолвил Саймон.

– А если они чокнутые, то как их еще называть?


Саймон не стал оспаривать чокнутость своей любимой супруги и своего долгожданного первенца, а вместо этого предложил описывать такое состояние как «на пределе».

– Окей, – согласился Питер. – Все женщины бывают «на пределе», как наша мама и Джейн?

– О, сынок, – печально промолвил Саймон, – ты даже и не представляешь до какого беспредела может дойти женщина в своем безумии. Боюсь, что дальше будет только хуже и нам с тобой предстоит познать всю глубину этой бездны в ближайшее время.

– А почему ты можешь называть их «безумными», а мне нельзя говорить на них «чокнутые», вместо этого я должен сказать «на пределе»? – удивился Питер. – И что значит «дальше будет только хуже»? Они что совсем нахрен с катушек съедут?

– Питер, пожалуйста, не говори «нахрен». Где ты таких слов нахватался?

– Мама так говорит. Я слышал, как она говорила про тетю Луизу, что она больная нахрен на всю голову. Хорошее словечко, да же? Нахрен. Мама еще говорила, что ты убьешь ее нахрен, когда узнаешь, что она поцарапала машину. Ты убьешь ее нахрен?

Спасибо тебе, Питер. Спасибо, сыночек, ябеда хреновая. Я хотела улучить подходящий момент и рассказать Саймону, что у меня на парковке случилось маленькое столкновение с заграждением, но теперь поздно, Питер выдал меня с головой, вонючая портянка!

– Мама опять поцарапала машину? Вот же блин! Как? Когда? Почему она сама мне ничего не сказала?

– Не знаю, – промычал Питер, он даже и не понял, что ляпнул, как тут же потерял всякий интерес, хотя Саймон уже завелся и начнет дальнейшие разбирательства со мной. – А что значит, когда ты сказал, папа, что дальше с Джейн и мамой будет только хуже? Мне кажется, с Джейн хуже уже быть не может. Она и так ко мне очень плохо относится. А мы не может от нее избавиться, а, пап? Может, ее отдать на удочерение? Соврем, что она хорошая, а то ведь никто не захочет ее взять.

– Питер, нехорошо так говорить о своей сестре.

– Но она же обо мне не говорит хорошо. Она кричала, что постирает меня в унитазе, когда я просто зашел в ее комнату. Я там ничего не трогал, ничего даже не взял, просто зашел посмотреть.

– Что значит, постирает в унитазе? – опешил Саймон.

– Ну, это когда держишь чью-то голову в унитазе и смываешь воду. Вот она такое хочет со мной сделать.

– Ох!

– Так что, как я посмотрю, хуже быть не может. А ты говоришь, что дальше только хуже будет, это как?

– Ээээ, ну как бы, сынок, просто выражение такое. Поживем – увидим. Но я тебя предупредил, нам с тобой в ближайшие несколько лет придется быть тише воды, ниже травы. И еще надо будет спрятать все остро-колющие предметы. А теперь, извини меня, но мне надо поговорить с твоей мамой по поводу того, как она умудрилась поцарапать машину в этот раз.

Понятия не имею, что Саймон имел в виду, сказав, что будет только хуже. Я пряталась в кладовке до тех пор, пока Саймон не ушел в гараж, только чтобы не разговаривать с ним о машине. Там всего-то маленькая царапина. Ну, помялось крыло чуть-чуть. Вообще не заметно, если не приглядываться.





Декабрь





Пятница, 2 декабря


Во-первых – ААААААААААААААААА, ДАЕПТВОЮМАТЬ, КАК ТАК? Почему уже декабрь? Я не готова! Ведь декабрь это когда украшаешь дом зелеными ветвями остролиста, на каждом углу поют розовощекие хористы, и бейлис льется рекой, любимый сливочный бейлис, А Я НЕ ГОТОВА, ни разу, нигде! На работе аврал, надо завершить Большой Проект к началу января, я все еще хожу на ВИИТ, сама не пойму почему, кроме того, что не хочу признавать перед Аланом, что меня так легко сломать, но хожу я туда не без результата, после тренировок я уже не шатаюсь на ногах, как желе, а мое желание поедать шоколадно-мятные печенюхи заметно поубавилось, после того как я перевела количество печенек в число «бурпи», которое мне придется сделать, чтобы сжечь все те калории. У меня ни намека на праздничное настроение, нисколечко, ни в одном месте. Не знаю. Декабрь неизменно засыплет письмами (и мне нравился этот образ, Саймон не был им впечатлен, хотя я объясняла, что засыплет не только снегом) от родственников, с предложениями о предполагаемых взаимных подарках, о меню на рождественский ужин, о вариантах рождественских пудингов, а также ворохом поздравительных открыток от людей, которых не видела тысячу лет и даже не особо вспоминала, но они сочтут своим долгом оповестить о своих делах и о том, что у Джемаймы и Себястьяна все просто зашибись. Так еще, вместо одного жалкого корпоратива во второсортной гостинице, мне придется посетить кучу всяких мероприятий. Будет рождественский ланч для нашей команды (Эд уже рыдает в подушку), потом вечеринка для всего отдела, а потом и корпоратив для всей компании. Хоть они все будут проходить в симпатичных ресторанах, мне надо быть на чеку, иначе при наличии халявного бухла, несмотря на мое желание держать фасон Нормального Человека, к тому же незамужнего и бездетного, как некоторые до сих пор заблуждаются, мне придется очень сильно постараться и не опозориться, и не опозорить никого другого, и не забывать, какую роль я там играю, и сильно не выражаться. С другой стороны, все эти ВИИТы не прошли даром, и, может быть, к тому времени я смогу влезть в полуоблегающее платье, вместо того чтобы париться в наряде, который все «скрадывает».

О боже. Столько всего надо сделать.

Во-вторых – сегодня вечером наконец-таки состоялась святая Рождественская Ярмарка. Я говорю «наконец-таки», потому что это был прямо адский забег на время, чтобы успеть все подготовить. Но мы справились.

С работы пришлось отпроситься после обеда, приврала слегка, что мне нездоровится и мне надо к врачу, предваряя все вопросы от Алана и Ко. тем, что это, скорее всего, что-то «по-женски». Технически, убеждала я себя, это не совсем вранье, ибо «женские проблемы» включают в себя детей, ведь никому не придет в голову думать, что дети – это проблема «по мужской» части. И вообще, я годами использовала отмазку «что-то по-женски», хотя на новой работе это делать как-то неловко, потому что тут эти раскрепощенные пышущие здоровьем миллениалы, а не затюканные жизнью тетки средних лет, как на старой работе.

Кара, Кэти, Сэм и я, и еще несколько дюжих эльфов, пришли после обеда в школьный актовый зал и фактически облепили его с пола до потолка гирляндами и дождиком. Еще рано утром, пока в парке не появились владельцы собак со своими питомцами, я нарвала целый мешок плюща, что, конечно же, формально можно расценивать как кражу общественного имущества, но у меня была железная отмазка – это же все ради детей.

В порыве энтузиазма я купила себе строительный пистолет, и теперь я уверена, что прекраснее вещи на свете нет, это самое лучшее, что я себе покупала в этой жизни! Это офигенно! Что-то нужно прилепить к стене? Бац! – готово, висит! Я могу этим пистолетом даже Саймона подвесить за яйца, а то он вечно так занят, весь в делах, что нет у него, бедняжки, времени остановиться, с детьми посидеть, так еще и мне говорит, что зря я ввязалась в этот родительский комитет. Я так увлеклась, что прибила тот плющ по периметру всего зала, хотя некоторые и пытались меня отговорить портить стены пистолетом, но меня было не остановить, в моем воображении я не плющ прибивала, а Саймону гвозди вгоняла в рожу (прям как Роберт де Ниро в фильме «Таксист»: «Ты на кого уставился? Ты это мне сказал? Мне?» – и вгоняешь пулю ему в лоб, прекрасное ощущение). Кики тоже подгребла и стала мешаться у всех под ногами, увиваться в плющ и фотаться, но тут я на нее наставила свой пистолет и сказала заняться делом, – подействовало.

Потом прибыли коробейники со своими товарами. Я думала, что наши продавцы будут в основном веселые, обаятельные, улыбчивые тетушки, но оказалось, что в мире поделок и ручных ремесел царит закон джунглей, и мне пришлось вмешиваться в несколько стычек, потому что никто не хотел уступать козырное место / отдавать незаконно присвоенные прилавки / убрать загораживающий доступ стенд с шарфами. На следующий год надо будет тщательнее подойти к рассадке продавцов, а то в этом году соседями оказались «Калачи Кексы Крендели» (ККК) и «Это бомба!» (бомбочки для ванн), очень взрывоопасное соседство, и кровная вражда у них тянется годами, а началась она с того, что кто-то из ККК-цев попутал соседскую бомбочку для ванны со своим кексом и съел его. Когда у нее пошла изо рта пена с отрыжкой из блесток, то ККК-цы обвинили бомбистов в том, что они ведут нечестную конкурентную борьбу, делают свои бомбы (ну ведь правда, ужасное название для банных принадлежностей) похожими на кексы ККК-цев и покушаются на убийство. На что бомбисты ответили встречным обвинением в том, что ККК-цы воруют их бомбочки под видом своих кексов, и с тех пор они заклятые враги.

Кроме этого инцидента ничего примечательного больше не произошло. Сэм очень радовался, что, пока он сидел на троне, никто из детей не описался на его костюм от страха или от радости, хотя он сам так взопрел в 100-процентном полиэстере, что жаловался, как у него чуть яйца не сварились. («Эллен, я никогда не ношу одежду из искусственного материала!») Зная, как ему всегда везет, именно сейчас, когда у него там все вспухло и чешется, ему бы повстречался в Sainsbury’s рядом с полками с оливковым маслом тот самый суженый, но видно не судьба и все против Сэма.

Питер и Джейн затерялись в толпе из накачанных сахаром и визжащих от избытка энергии детей, а также пожилых дам (откуда берутся эти стайки пожилых леди, которых пруд пруди на таких рождественских ярмарках? В другое время их же не видно. Они что ли разъезжают на специальном автобусе, который завозит их на все рождественские базары, где они подбирают других пенсионеров и сбиваются в кучи, загораживают проходы и судачат, как же испортилось все вокруг, вот раньше домашняя выпечка была настоящей, да, не то что сейчас, нет, это же кошмар какой, просят три фунта за простой бисквит, вот раньше за три фунта можно было не только бисквит купить, но еще и фруктовый кекс, а где сейчас найдешь приличный фруктовый кекс? да нигде!), но периодически дети мои выныривали из толпы, чтобы попросить еще денег. Впоследствии я узнала, что Питер просадил все свои денежки на лотерею, играл он с таким энтузиазмом, что, боюсь, у нас будут проблемы с тотализатором в будущем. Или же мне лучше направить его азарт в конструктивное русло, научить его играть в покер, и пусть зарабатывает профессиональной игрой в карты, как Виктория Корен Митчелл? Говорят, она загребает деньги лопатой, играя в покер. Лицо у него подходящее, невыразительное, то, что нужно для покера, хотя бывает у него такое выражение, по которому можно догадаться, что ему надо в туалет по-большому (это у него от Саймона), но даже если ему удается только испортить воздух, лицо у него все равно озаряется радостью, как будто он сделал что-то значительное. Когда мой сынок был совсем маленький, я лелеяла надежду, что, может, у него сложится карьера международного плейбоя-жиголо, потому что все местные старушки были от него без ума, но потом он испортился и стал пердеть как паровоз. А ведь он мог бы совмещать амплуа международного плейбоя-жиголо и профессионального игрока в покер и прожигать свою жизнь с размахом где-нибудь в казино Монте-Карло. Надо подумать, может, еще не все потеряно.

Кики тем временем сходила домой и переоделась во что-то, на ее взгляд, более фотогеничное, на ней теперь был облегающий вырви-глаз свитерок с рождественским принтом, на сопротивляющихся девочках были костюмы эльфов, а также она приволокла с собой мужчину в костюме и галстуке, который оказался ее мужем, он всю дорогу шипел на нее: «Карен, ради всего святого, отложи ты этот телефон в сторону, ты можешь перестать фотографировать хотя бы на минуту?», на что Кики шипела в ответ: «Перестань называть меня Карен. Все знают меня под именем Кики, это мой бренд, окей? Ты опять испортил мне стори для инсты. Придется переснимать. Милый, разве ты не хочешь поехать на Мальдивы?»





Воскресенье, 4 декабря


После всех тех лет, что мой отец отказывался признавать себя семейным человеком, на старости лет у него проснулся отцовский инстинкт. Сегодня утром он мне позвонил и сказал, что они с Натальей как раз будут проезжать мимо и вполне могут заглянуть к нам на воскресный ланч. До сего момента воскресный обед приходился как раз на дежурство Саймона, у которого в меню были заявлены бутерброды с сыром. Мне было даже интересно, как Саймон выпутается из этой простой, на первый взгляд, но такой сложной на практике головоломки приготовления сэндвичей с сыром, потому что Джейн будет есть, только если сыр натерт, а не порезан тонкими слайсами, сам Саймон любит, чтобы в сэндвиче был маринованный огурец, но не дай бог детям учуять намек на маринованный огурец, они тут же будут плеваться и делать вид, что срыгнут, а Питер просто не ест хлеб, если на него намазать масло. К моменту, когда выясняются все подробности того, кто что с чем не ест, я уже теряю всякое желание есть и жить, просто говорю всем идти и сдохнуть от голода, а сама скармливаю сыр своему любимому псу, которому сыр подавай в любом виде, тертом, резаном, плавленом или просто одним большим вкусным куском. (Мы поняли, что у него слабость к сыру, когда однажды забыли закрыть холодильник, и он съел ломоть чеддера, упаковку таледджио, кусман бри и шайбу камамбера. А фондю в него не вместилось, поэтому он его срыгнул). Но я его сыром не балую, потому что его потом пучит и от него несет сырным духом за версту. Трудно любить собаку, от которой воняет сырной плесенью.