Почему мама часто матерится

Когда это хоррор-шоу закончилось и все сиськи были убраны с глаз долой, Луиза подошла ко мне и заключила меня в свои потные объятия.

– Спасибо, Эллен, что пришла, – с чувством произнесла Луиза, – у меня для тебя есть подарок.

Я сжалась. Давно известно, что подарки от Луизы все равно, что дары от данайцев, так что я внутренне была готова отказаться от всего, что она вздумает мне, так сказать, дарить. Она протянула мне тоненький буклет, на лице у нее светилась улыбка блаженства.

– Это экземпляр моей книги. В ней все стихи, что сегодня были прочитаны, и другие тоже. Я сделала там дарственную надпись, именную, и дату поставила, и подпись.

– О, Луиза, спасибо! – неплохо для подарка от Луизы, могло быть и хуже, как-то на мой день рождения она подарила мне список, в котором перечислила, как мне провести «детокс» моей жизни. – Очень тебе признательна!

Луиза смотрела на меня выжидательно. Вероятно, моя благодарность не была достаточно полной. Я попыталась снова.

– Я… эээ… ценю твой дар. Поставлю на самое видное место на книжной полке!

Луиза прокашлялась и продолжала значительно на меня смотреть.

– У меня никогда не было книги с автографом автора, да еще собственноручно подаренной. Я… эээ… обязательно прочту все стихи!

– С тебя двадцать евро, Эллен, – наконец сказала она.

– Что, прости?

– За книгу. Двадцать евро, пожалуйста.

– Но ты же сказала, что это подарок.

Луиза глубоко вздохнула и усмехнулась, глядя на меня с жалостью.

– Так и есть, Эллен. Мои слова – это дар всем женщинам. Слова – это дар, а книга стоит двадцать евро. Ты же не думаешь, Эллен, что я раздаю свои книги просто так? Мне же надо на что-то жить. И мне надо отбить все затраты, чтобы я и дальше могла нести свою благую весть миру. Художники не могут щедрой рукой раздавать свои произведения, это обесценивает их значение.

Много, ох как много мыслей пронеслось у меня в тот момент в голове. Живет бесплатно в доме, который куплен на мои деньги, дарит распечатанную на ксероксе брошюрку из шестнадцати страничек, прошитую суровой ниткой и цыганской иглой, а потом требует за это двадцать евро, даже не сомневаясь, что я ей заплачу за то, что мне нахер не всралось. Но тут другие женщины окружили меня плотным кольцом и мне стало страшно, что если я не выложу двадцатку, то они меня посадят на эти гадкие грязные мешки и будут допрашивать о моих чувствах и об источнике моей ярости (Что там допрашивать, источник моей ярости – Луиза, кому не понятно?), так что, прикинув, что отстегнуть двадцатку выйдет дешевле, чем провести еще хотя бы пару секунд в обществе этих мохнатых ледей, я согласилась и вынула деньги из кошелька.

В бижу шато меня уже ждал Саймон с налитым до краев бокалом вина, посмотрев на мое лицо, он только участливо спросил: «Неужели все так плохо?»

Я молча кивнула.

– Сиги есть? – слабым голосом спросила я. Саймон неуверенно замялся – мы оба бросали курить, но в моменты душевного беспокойства опять принимались за старое. Просто удивительно, что такие душевные потрясения совпадают по времени и месту со встречами с его сестрой.

– Может быть, я и купил пачку Gauloises, когда ходил в деревню сегодня днем, – признался он. – Но это ты виновата, ты бросила меня одного со всеми детьми, а еще мне предстоит провести с детьми остаток недели, когда ты отчалишь в свой офис на работу, а я опять останусь один на один с этими монстрами. Не удивительно, что я уже стрессую и хочу курить!

– Я тебе что-нибудь осуждающего сказала? Дай сигу! Мне нужно свою душу омыть вином и окурить никотином. Лучше я буду вонять Gauloises, чем – тут я понюхала свою водолазку – пачулями и еще какой-то херней. «Все эти дети» – это твои племянники и племянницы, а уж за своими детками тебе сам бог велел смотреть. Твоя мама тебе поможет, не переживай. Она мне раз шесть повторила, каким «уставшим» выглядит ее сын, и на меня бочку катит, что это я тебя так «утомила», потому что работаю целый день.

По звукам, которые издал Саймон, нельзя было понять, что он имел в виду, но сигареты мне он отдал, мы спрятались на летней террасе, и я поведала ему, что видели мои глаза и слышали мои уши сегодняшним вечером, от подробностей его стало мутить.

– Ептыть! Она там совсем рехнулась?

Я заверила его, что Луиза бесповоротно поехала кукухой, потому что на прощание она крикнула мне вслед, что на завтра у нее запланирован семинар по мастурбации, и она думает, что мне это поможет, так как, на ее взгляд, йони у меня закупорилась. Я вежливо отказалась, да и у других женщин, включая Джипси, были другие планы на это время.

– Слава тебе яйца! – воскликнул Саймон. – Мне даже представить себе противно, что моя жена с моей сестрой терлись о земную ось.

А еще говорят, что романтиков больше нет.





Суббота, 18 февраля


Ура! Ура! Ура! Сегодня помощница приехала! Она француженка, звать Джульетта, что странно и немного разочаровывает, я ожидала увидеть какую-нибудь Мари-Клэр, которая habite en La Rochelle, как в школьном учебнике по французскому языку. Но она не habite en La Rochelle, она у нас habite en Limoges. Про Лимож я ничего не знаю, кроме лиможского фарфора, а вот про Ла Рошель знаю много чего из школьного учебника.

Джульетта очень тихая и не выходит из своей комнаты все то время, что находится здесь, несколько часов, и все же. У меня начинается паника, что же мне с ней делать? В инструкции от агентства говорится, что помощница может делать «легкую работу по дому». Что считается «легкой» работой? Пыль протирать? Пылесосить – это легкая работа? Пылесос у меня тяжелый. Может, придется купить новый, облегченный пылесос? И потом, как быть с вином? Если мы с мужем налили себе по бокалу, надо ли ей предлагать? В смысле, что она ведь француженка, они там это вино хлещут вместо воды, и, наверное, она дома хлопья для завтрака вином заливала (а может и не хлопья, скорее всего, у нее на завтрак были круассаны и шоколатины), но я бы не хотела ее обидеть. И можно ли вообще пить при помощнице? Я НЕ ЗНАЮ! И как мне дать ей знать, что нужно сделать по дому, просто оставлять ей список «легкой работы» или же это будет грубостью? Или пусть она сама решает, что надо сделать?

Она также не очень старается помочь мне в изучении французского языка, я как-то спросила ее а не voudrais ли она allezing вечером à la discothèque, на что она аж вся перекосилась и попросила меня говорить с ней по-английски, потому что ей хотелось бы подтянуть свой язык, пока она у нас. Поскольку говорит она по-английски вполне себе бегло, я так думаю, что это мой diabolique французский акцент ее расстроил. Или она испугалась, что я захочу allez à la discothéque с ней вместе.

Сегодня вся наша семейка пыталась изображать из себя супердружную семью, притворяться, что мы нормальные и вменяемые люди, которые, конечно же, проводят субботу все вместе за настольными играми и пением песен (в настольную игру согласились играть со скрипом, пение песен было встречено в штыки). На Джульетту это не произвело впечатления, и она, кажется, нам не поверила.

Но я очень надеюсь, что с помощницей жизнь у нас пойдет по-другому. Джульетта будет забирать детей из школы каждый день, у нас с Саймоном прекратится эта чехарда с дежурствами, когда мы бьемся с ним, что это не его дежурство и что его работа важнее моей, так что иди сама забирай своих детей с продленки. Мы с ним успокоимся, придем в себя, не будем доказывать друг другу, кто больше работает, и, аллилуйя, Джульетта будет вечерами присматривать за детьми, а мы с мужем сможем после работы даже пойти куда-нибудь вместе, и наши чувства вспыхнут с новой силой, и мы вспомним, что любим друг друга, и все будет романтично и просто волшебно!

Единственное, что сказал Саймон по поводу Джульетты, так это то, что она «очень французская».






Среда, 22 февраля


Джульетта – чудо! Я обожаю Джульетту! Я никогда ее никуда не отпущу! Она готовит на завтрак детям какую-то странную французскую бурду с овощами, и они это едят! Оказывается, Питер способен пользоваться ножом и вилкой, после того как Джульетта сделала ему замечание, что есть руками это некультурно и что она не одобряет такое нецивилизованное поведение. Наш бедный мальчик влюблен по уши в Джульетту, этого было достаточно, чтобы превратить его из дикаря, который загребает в рот еду руками, в воспитанного денди, что пользуется столовыми приборами. У меня годы ушли на то, что убедить Питера соблюдать хоть какие-то приличия за столом, не сидеть в позе гонщика со скрюченной спиной и пригнутой к столу головой, не поглощать еду прямо с тарелки, используя вилку только как лопату для сгребания остатков еды себе в рот. Он даже перестал портить воздух и задавать тупой вопрос «угадай, чем воняет?»

А Джейн! Джейн возвела Джульетту на пьедестал крутости, и поскольку Джульетта хочет стать юристом, то и Джейн решила стать юристом, а не каким-то там инстаграм-инфлюенсером. Джульетта считает, что инстаграм только для развлечения, так, посмотреть прикольные фотки, но никак не надежная и престижная карьера, и Джейн, та самая Джейн, которая несколько месяцев назад билась в истерике, потому что я не даю ей жить и не разрешаю заводить аккаунт в инстаграме, глубокомысленно кивает головой и беспрекословно соглашается с Джульеттой.

У нас с Саймоном установлен мировой рекорд, за последние три дня мы ни разу с ним не поссорились и даже вместе посмотрели передачу по телевизору (Джульетта тоже смотрела, так что все было очень прилично, без всяких скабрезностей).

«Легкая работа по дому» оказалась проблематичной, я не видела, чтобы Джульетта хоть что-нибудь делала по дому – это ниже ее достоинства, так что я разбираю посуду из посудомойки сама, когда возвращаюсь вечером с работы, – но, если честно, это такая малость, что не сравнится со всем тем ассортиментом превосходных изменений, которые она внесла в нашу жизнь. Правда, до того как она приступила к своим обязанностям, она сказала, что будет уезжать домой на время школьных каникул, но это не такая уж неразрешимая проблема, потому что я уже позаботилась об этом задолго до того, как Джульетта вошла в нашу жизнь и убедила моих детей есть чечевицу (ЧЕЧЕВИЦУ! Повторяю, мои дети едят ЧЕЧЕВИЦУ! И еще приговаривают, что она им нравится!), я уже взяла недельный отпуск на работе, а Саймона попросила взять отпуск на вторую неделю, так что у нас есть план Б, и пускай дети опять скатятся в свой привычный фастфудовский цинготный ад без овощей и чечевицы.





Март





Среда, 1 марта


У Джейн сегодня день рождения. Не верится, моей девочке сегодня исполнилось двенадцать лет! Двенадцать – это вам не одиннадцать, она уже взрослая. Знаю, что банально так говорить, но, кажется, совсем недавно мы отмечали ее годик. С другой стороны, тоже кажется, что это было так давно. Вчера я пересматривала фотографии с ее первого дня рождения, где мы с Саймоном такие молодые (а я еще и худая), как будто из прошлой жизни, а не одиннадцать лет назад. Но технически для Джейн это целая жизнь.

Правда и то, что мать-природа стирает из памяти все то плохое и тяжелое, через что приходится пройти, когда у тебя малыш. Теперь, после очередной перепалки с Джейн из-за ее запросов купить неподобающую ее возрасту одежду, дорогую косметику, запредельную технику в качестве подарка на день рождения я с тоской и нежностью вспоминаю те простые времена, когда можно было забежать в «Детский мир», схватить первую попавшуюся на глаза приличную игрушку или вещь, сунуть ее в корзину и идти на кассу оплачивать, потому что твоему малышу вообще все равно, что ты там ему подарила, ведь ему будет интереснее жевать оберточную бумагу и играть с коробкой от подарка. Со временем забываешь, конечно же, всю ту сводящую с ума скучилищную рутину – истерики и плач, потому что сэндвич не такой сэндвич, а чипсы не такие чипсы, а есть она будет только если все положить на голубую тарелку, потому что с голубой тарелки есть вкуснее. Она и до сих пор цела, эта голубая тарелка, только Джейн из нее не ест, потому что она слишком голубая теперь. Те долгие, долгие дни, когда единственным твоим спасением была Свинка Пеппа, потому что пока дочка смотрит мультик, можно сходить в туалет, а выпить чашку горячего чая было просто смертельным трюком, потому что ребенок никогда не даст тебе спокойно попить чай, а будет тянуть чашку на себя, пока не прольет кипяток и не ошпарится, так что горячий чай ты не пьешь в принципе.

Сара все еще приноравливается к малышке Орле и звонит мне ежевечерне в слепой вере, что я смогу поделиться с ней своей материнской мудростью. Что у нас в наличии из мудрости? «Да, Сара, бывает, что они плачут и плачут, и ты не можешь понять, почему она плачет, и хотя все твердят, что мать инстинктивно понимает, что является причиной плача ее ребенка, и что мать может различить по звуку плача, что у него не так на этот раз, зачастую оказывается, что у ребенка только один тип плача, просто воет как сирена воздушной тревоги, и тебе приходится проверять все возможные причины по списку – жарко / холодно / хочет на ручки / хочет, чтобы положили / голодная / газы / мокрая, надо поменять памперс. И тебе кажется, что как только начнет ходить и говорить, то тебе станет легче, но ты ошибаешься, потому что тогда начинается ад преследования Конана, Разрушителя Домашнего очага, а потом будет волшебный момент, когда она скажет первое слово, особенно если это «мама» или «папа» (очень надеюсь, Сара, что твоя девочка будет более общительной, чем моя Джейн, у которой первыми словами были «неть» и «пусьти», и это было очень обидно, даже не знаю, откуда она их взяла). А потом они не затыкаются, ни на минуту, только и делают, что лопочут и лопочут, а ты пытаешься их выслушивать и проявлять интерес, и задавать вопросы, и запоминать каждое новое слово, которое они сказали, но по правде, у этих малышей мозгов-то нет, они повторяют, как попугаи, всякую чушь и бессмыслицу. Ты не можешь заткнуть уши, ты должна их слушать, потому что это важно для их развития, а потом ты думаешь, ну ладно, вот начнется школа, вот тогда станет легче, и начинается, каждое утро ты орешь, как солдафон, НАДЕНЬ ТАПКИ, ПОЧИСТЬ ЗУБЫ, ОДЕВАЙСЯ, САДИСЬ В МАШИНУ! и в машине продолжается ад, не сделала домашку, забыла отдать на подпись дневник, а потом у тебя появляется в доме подросток, это может, конечно, стать источником веселья и цирка другого рода, и ты смотришь на нее спящую, такую розовощекую и невинную и чистую, и думаешь: «Аххх! Она совершенство! Не жалею ни о чем!» А потом это совершенство просыпается, и тебе хочется спрятаться в шкафу с бутылкой джина. Но когда она спит зубами к стенке, это, конечно же, прекрасно». Ах ты ж, бляха муха. У меня же Джейн станет тинейджером в следующем году. Как так? Как это произошло? Что там Сара скулит о своей малышке Орле, у меня тинейджер вылупится в следующем году. Вряд ли этот аргумент подействует успокаивающе на Сару.

Но не буду расстраиваться заранее, не буду думать о тинейджерстве за год вперед. Уверена, все образуется. Я же сама была тинейджером, так что справлюсь. Хотя, господибожемой, я была ужасным подростком. Прошу, господи, не дай Джейн стать такой же, как я!

Когда Джейн не разрешают ничего в этом мире, она пойдет на любые ухищрения, и всеми правдами и неправдами, но выцарапала у меня разрешение проколоть уши на свой двенадцатый день рождения. Поэтому сегодня после школы (на работе я опять сказала, что мне надо к стоматологу, потому что отмазка «по-женски» уже не работает, Эд уже посоветовал обратиться к хорошему женскому специалисту. Алан даже поделился телефоном своего личного дантиста, который, по его словам, на этих зубах собаку съел, так что мне придется в скором времени исцелиться от всех недугов и хворей) мы отправились в косметологический кабинет, чтобы проколоть ушки моей драгоценной дочке.

Джульетта тоже изъявляла желание приобщиться к нашему Великому Проколу, полагаю, что она сама была не прочь повесить железки кое-где у себя на теле, но я попросила ее забрать Питера из школы, так что она теперь дуется на меня. Но я ведь хотела провести время наедине со своей дочерью и даже запланировала поход в кафе, где мы отметим это событие горячим шоколадом и тортиком.

По дороге я еще раз повторила Джейн, что она проколет только одну дырку в каждом ухе и больше ничего, на что Джейн фыркнула и сказала, что когда она вырастет, то проколет себе столько, сколько захочет, и еще и сделает пирсинг над губой, как у Шарлот Бакстер, которую я иногда прошу посидеть с детьми, и даже сделает себе татуировку. Пыталась я объяснить своей дочери, что к тату надо относиться серьезно, потому что их нельзя потом просто так вытравить, и они останутся на твоем теле навсегда, и многие впоследствии жалеют, что, будучи тинейджерами, набили всякие глупости, а потом всю жизнь стеснялись их, на что Джейн опять фыркнула, потому что в свои двенадцать лет она уже знает все, чего хочет от жизни!

Любезная дама в косметологическом кабинете попросила меня заполнить всевозможные формы, в которых они снимали с себя всякую ответственность, если у Джейн после прокола начнется сепсис и отвалятся уши, и вот Джейн усадили в кресло и настал тот самый ответственный момент. Когда к ней подошли две медсестры, у каждой в руках по пистолету, то наша Джейн вдруг резко побледнела.

– Мамочка! Мне кажется, я не хочу…

БАЦ! Одно ухо готово! Джейн резко позеленела.

– Я хочу домой! Мне плохо! – шепотом сказала она.

– Не дурачься, Джейн! Тебе только одно ухо прокололи! Ничего тебе не плохо! Потом пойдем пить шоколад и есть тортик!

– Ой, я хочу лечь, – захныкала Джейн. – Мне ужасно плохо. У меня в ухе что-то тяжелое металлическое, мне плохо.

– А как ты хотела? Это и есть прокол ушей, ты же сама просила, – в замешательстве уставилась я на нее.

– Я не знаю, – застонала Джейн. – Я думала, будет по-другому. Меня сейчас стошнит!

– А как насчет кольца в нос и татуировки? – уточнила я. Джейн вся сползла.

– Мамочка, пожалуйста, забери меня домой. Обними меня, мамочка.

Сам прокол ушей стоил дохрена, так еще та разлюбезная дама настоятельно рекомендовала купить специальную жидкость для обработки проколотых ушей, потому что, видимо, простой медицинский спирт уже недостаточно хорош, хотя в свое время мы использовали его от всего. Однако я не пожалела ни единого фунта, потраченного на прокол ушей Джейн, потому что она, как по волшебству, перестала вести себя как двадцатисемилетняя кинодива из американской мыльной оперы, а превратилась обратно в маленькую девочку, которой ей и полагалось быть. Пришлось в кои-то веки обнять свою маленькую дочурку и приласкать, а то, боюсь, еще не скоро мне выпадет такой шанс.

Остаток вечера Джейн вела себя как умирающий лебедь, но пиццу она все-таки слопала, и с пребольшим аппетитом. У нее ипохондрия от отца, вся в Саймона пошла.

Наконец, уложив детей спать, я собралась с духом и села разбирать тонны электронных писем от родительского комитета. Стало понятно, что в этом году мне не надо будет организовывать подарки на День матери, потому что в прошлом году одна мамочка возмутилась, что ей подарили какую-то фигню из магазина, а не сделанную руками детей поделку, так что я просто взяла и отменила сбор денег на подарки матерям. Но продолжался поток писем от запутавшихся родителей, которые никак не могли понять, за что отвечает родительский комитет (сбор денег), а за что Совет школы (учебная программа и миссия школы), и они писали мне жалобы, что в классе у Эмили весь урок учитель показывал DVD-фильм и почему около школы не дежурит постовой, должен же быть там полицейский, который будет гонять неправильно припарковавшихся паразитов и собачников, которые не убирают за своими собаками. Жаль, что нельзя ответить всем одной короткой, но емкой фразой «да ебись оно все конем, мне насрать».





Пятница, 3 марта


Меня стали терзать смутные сомнения, а действительно ли такой ангел с небес наша Джульетта? Она отлично справляется с детьми, здесь претензий нет, но вот «легкая работа по дому» все еще остается открытым вопросом. Она не только нихера не делает по дому целый день, но даже наоборот, прибавляет беспорядка и грязи в доме – сегодня вечером я зашла в гостиную и увидела оставленные повсюду пустые пакеты из-под чипсов и баночки из-под йогурта, а белье, которое я загрузила утром в машинку и попросила ее постирать, высушить и сложить в комод, было вынуто из машинки и брошено обратно в корзину для грязного белья, потому что ей надо было постирать свои вещи.

Я попробовала поднять этот вопрос в разговоре с ней, но она чисто по-французски кокетливо пожала плечами и изобразила на невинном лице непонимание, хотя говорит она по-английски лучше, чем я.