Подмастерье смерти

Ева зашла в общую рабочую зону и очень удивилась — почти вся ее команда была в сборе.

— Мы еще не закончили, а она уже практически во всем созналась. Осталась самая малость. Все, кто не на дежурстве, пожалуйста, уезжайте домой.

— Как ваш глаз, лейтенант? — обеспокоился Дженкинсон.

— Огнем горит. Потому что мне на галстук твой больно смотреть. Поезжай домой.

Ева прошла дальше, в кабинет. За ее рабочим столом сидел Рорк. Он подключил свой ППК к ее компьютеру и работал на обоих одновременно.

— Закончили?

Ева отрицательно мотнула головой.

— Что это?

На экране ее компьютера висело фото какого-то старинного замка, заштрихованного сеткой.

— А, это наш новый проект — отель в Италии. Я удалю его с твоего компа перед тем, как уйти. Кофе?

— Нет-нет. Чего-нибудь холодного. Надо было в автомате пепси взять или, точнее, выбить.

— У тебя теперь в «Авто-шефе» есть холодные напитки.

— Правда?

— Чтобы с автоматом не связываться.

К собственному удивлению, Ева была тронута до глубины души вниманием мужа и чуть не со слезами присела на неудобный стул для посетителей.

— Все так плохо? — спросил Рорк.

Он поднялся и достал себе бутылку пепси.

— Уиллоу созналась во всем, вплоть до атаки на Мэдисон-сквер. Ни сострадания, ни каких-либо еще чувств по отношению к жертвам я от нее, конечно, не ждала. Знала, что она наверняка собой гордится. И это не просто гордость… ликование, понимаешь. Не ожидала, что настолько все запущено. Эгоизм безграничный просто. Весь план от начала до конца был ее идеей. Я догадывалась, но не хотела верить. Учитывая, в каком состоянии сейчас Маки, он, конечно, не смог бы все это придумать и уж тем более воплотить. Слишком был поглощен своим горем, а дочери мало внимания уделял. Прямо она не сказала, но и так ясно. Мачеху свою новую она не уважала. Назвала идиоткой. Умело воспользовалась слабостью отца, его горем ради своих амбиций. Ей хотелось убивать.

— Садись-ка на свой стул.

— Нет-нет. Мне все равно не сидится.

Ева встала, забрала у Рорка свою газировку и принялась расхаживать из угла в угол с бутылкой в руках.

— Она все до мелочей помнит. Даже во что одеты были некоторые жертвы. Некоторых убила только потому, что их наряд не понравился.

Рорк молча присел на угол стола и продолжил внимательно слушать излияния жены.

— Она считает, что убийства, реализация их совместного плана пошла ее отцу на пользу. У него появилась цель. А она снова заполучила все его внимание.

Ева остановилась, открыла бутылку, сделала глоток, отдышалась.

— Мира, наверно, сказала бы, что она таким образом пытается восполнить нехватку отцовской любви в детстве. Стала его глазами и руками, его партнером. Плоть от плоти его. И хочет это всячески подчеркнуть. Она и план весь придумала, чтобы добиться его внимания и похвалы.

— Мы все думали, что отец ее наставник. Может, так оно изначально и было. Но, судя по тому, что ты сейчас мне рассказываешь, они давно поменялись местами. Дочь подала папаше идею убрать мнимых врагов ее руками. Их это очень сблизило.

— Да. К тому же отец стал ее единственным зрителем и свидетелем. Поклонником ее таланта, черт возьми! Даже когда его не было рядом, как, например, во время нападения на Мэдисон-сквер, она понимала — отец обо всем узнает и будет ею гордиться. Она — его звезда, самое дорогое, что у него есть.

— И Маки доказал это, когда решил пожертвовать собой.

— Мы остановились на плане Б. Предполагалось, что Уиллоу сбежит и затаится, а отец нас заманит, вызовет огонь на себя. Не вышло. Девчонка сейчас страшно собой гордится. На все лады рассказывает, какая она особенная. Равных просто нет. А я только отвращение испытываю, глядя на нее. Больше ничего. Думала, буду злиться.

— Не волнуйся, еще покипишь от злости. Я уверен.

Ева чуть заметно улыбнулась.

— Не поедешь домой?

— Ты такая бледная! Только синяки сверкают, — ответил Рорк с полуулыбкой.

— На записи хорошо смотрятся. И, между прочим, энергетик, что ты мне раздобыл, очень помог. Я устала, но не до трясучки.

— Вот это тоже должно помочь, — сказал Рорк, доставая из кармана шоколадный батончик.

— Это я, что ли? — нахмурилась Ева, заметив на стене свой портрет, нарисованный Никси Свишер. — Ты что, в моем тайнике порылся?

— Нет, хотя было бы любопытно. В электронном отделе автомат с батончиками стоит.


— Да? И почему их все так любят… не знаю. — Все же Ева взяла конфету и сразу развернула. — Спасибо.

— При первой возможности накормлю тебя как следует.

— Да ладно. И так сойдет, — отмахнулась Ева и с наслаждением прожевала первый кусочек. — Узнал, как там Саммерсет?

— Несколько раз звонил. Он на меня уже злится.

— Ясно. — Она завернула оставшуюся половинку батончика и убрала в карман. — Еще пару часов, наверное, тут просидим.

— Как закончу, приду в комнату наблюдения — посмотрю, как ты разделаешься с нашей преступницей.

Ева положила голову на плечо мужа.

— Возможно, Маки когда-то был хорошим человеком… Ловенбаум в этом уверен. Но он пошел дурным путем. И теперь уже ничего не исправить. То, во что превратилась его дочь, — тоже результат неверных поступков. Правда, она и без него рано или поздно за решеткой оказалась бы. Просто уж так совпало, что разгребать все, что Маки наворотил, приходится мне. Что ж поделаешь. Пойду заканчивать дело.

Ева развернулась и ушла, а Рорк подумал: «Сколько будет их еще… и убийц, и жертв».



У двери допросной Ева столкнулась с Пибоди и Рио. Обе выглядели очень уставшими. Пибоди держала в руках пару стаканчиков с апельсиновой газировкой. Рио — диетическую пепси.

— Она уже на месте, — доложила Пибоди. — Заранее принесла ей газировки. А то еще разозлится… вцепится в меня. Мне самой сейчас сахара не хватает. И себе прихватила.

— А я вот холодного кофеина взяла — не перевариваю кофе из автомата.

— Смотрите. — Ева достала из кармана половинку батончика, разломила и протянула каждой по кусочку.

— Шоколадка? — воспряла Пибоди. — Да здравствуют широкие штаны! Спасибо большое, Даллас!

— Рорка благодарить надо.

— О, благодарю тебя, Рорк! — произнесла Рио, откусывая малюсенький кусочек.

— Давайте быстрее. Будете теперь по крошечке грызть, как мыши, до скончания века. Нам работать надо.

— Люблю посмаковать неожиданные угощения, но… — Рио отправила в рот весь свой кусочек.

— Буду продолжать в том же духе. Попробую уломать ее поведать нам про Аляску, ну а потом — и о личных планах. Хочу, чтобы вслух проговорила свои намерения. Всячески показывайте, что мы ей не особо верим. Ей только сильнее захочется хвастать.

Ева распахнула дверь.

— Запись. Допрос продолжается. Присутствуют все вышеозначенные.

Пибоди поставила перед Уиллоу стаканчик с газировкой.

— А я вишневую хотела.

Пибоди недовольно прищурилась.

— Есть только апельсиновая. Хочешь — пей. Не хочешь — пусть стоит. Плеснешь в меня — привлеку за оскорбление офицера полиции.

— Оскорбление газировкой. Вот интересно!

Пибоди никак не отреагировала, и Уиллоу принялась осыпать ее проклятиями.

— Я ведь не шучу, дерьмо неблагодарное!

Ева поняла — пора приступать к главному, однако говорить начала лишь после того, как Пибоди села и успокоилась, глотнув из своего стаканчика.

— Расскажи про Аляску.

— Там холодно.

— Твой отец утверждает, вы с ним собирались туда перебраться. Говорит, у вас был запасной план: если что-то пойдет не так или с ним что случится, ты уедешь туда одна.

— Аляска такая же примитивная, как Сюзанн. Приехать полюбоваться, поохотиться, конечно, можно. Мы побывали там пару раз. Но чтобы насовсем поселиться — нет уж.

— А он утверждает, что именно так вы и собирались сделать.

— Ну, чтобы залечь на дно на пару месяцев, вполне годится. Я с ним не спорила, потому что ему нужна была моя поддержка. И от основного плана чтоб не отвлекать.

— Так, значит, ты после его ареста не собиралась туда уезжать?