Полное оZOOMление

Сима все-таки задала вопрос про дочку. Чемпионка сказала, что, конечно, обязательно отдаст дочь на гимнастику.

Дети остаются детьми. Никто не знает, какая тема их увлечет по-настоящему, что вдруг станет любопытным.

– А как вы назовете свою дочку? – спросила Даша.

– Настей, – ответила чемпионка, – потому что у меня сестра Настя. И мы давно решили, что я назову дочь в ее честь, а она, если у нее родится дочка, в мою.

– Я бы ни за что не назвала свою дочь Ариной, – сказала Даша, у которой была младшая сестра Ариша. Малышка то отбирала мяч во время тренировки, то пыталась сделать сестре прическу, когда та сидела на шпагате. Если Даша отгоняла младшую сестру и отбирала у нее предмет, Ариша начинала кричать и плакать. На плач малышки прибегала мама.

– У меня тренировка! Она мне мешает! – причитала Даша.

– Здравствуйте, Юлия Владимировна! – здоровалась Дашина мама, пытаясь успокоить младшую дочь. – Ариша вам мешает?

– Ариша – прелесть, обожаю, – отвечала тренер. – Пусть присоединяется!

– Ааааа! – кричала Даша.

– Мой мяч! – радовалась Ариша, забирая у сестры мяч.

Даша начинала подвывать, слишком рано осознав, что мир несовершенен и несправедлив. Мир, в котором младшие дети вызывают большую эмпатию, чем старшие, впрочем, как и домашние питомцы.

– Маруся, подними нотубук, вместо тебя я вижу хвост Баси!

– Маруся, ты куда исчезла? От тебя только Бася осталась! Бася, давай, садись на шпагат. Нет, Бася, не наступай на клавиатуру! Ты Марусю сейчас отключишь! Не ложись на ту кнопочку! Всё, Бася отключила Марусю от конференции.





Таланты на карантине




– Зайки мои дорогие, всем привет! Как у вас дела? – спросила радостно классная руководительница дочери на очередном классном часе.

– Хорошо.

– Плохо.

– Нормально.

Дети зевали, что-то дожевывали, но вели себя непривычно тихо. Даже домашние животные молчали. На улице лил дождь, было холодно и как-то особенно тоскливо. Делать ничего не хотелось. Даже вылезать из кровати не было желания. Сима попросила меня связать брюшко ежика, а сама села шить ангелочка. Фоном шли мультфильмы. Мы бы и дальше рукодельничали, не вылезая из пижам, но Мария Сергеевна вдруг объявила классный час.

– А у вас как дела? – спросила староста Катюша скорее из вежливости.

– Прекрасно! – воскликнула учительница. – Какая чудесная погода сегодня! Какой дождь! Сколько будет зелени после дождя!

– Мы эту зелень неизвестно когда увидим, – буркнул Сева.

– Дети, вы собрали учебники, как я вас просила? Школьная библиотека пока не работает, но лучше заранее проверить состояние учебников, стереть все пометки, вынуть книги из обложек, чтобы вы могли передать их пятиклашкам в следующем году. Кто-нибудь уже собрал все учебники? Что? Никто? Так, я объявляю конкурс на самую творческую, самую красивую стопочку учебников. Вы должны их сложить – по размеру, цвету, ромбиком или лесенкой, перевязать красивой ленточкой, сфотографировать и прислать… э… Ответственной за конкурс назначается Сима. Вы присылаете фотографии своих прекрасных стопочек Симе, а она сделает коллаж и отправит мне!

– А какие критерии оценки? – спросила староста Катюша. – Красота ленточки, например, будет учитываться? А качество завязки?

– Все будет учитываться! Проявите фантазию! Пусь ваша стопочка окажется самой творческой, самой изящной, самой аккуратной, самой!.. – восклицала Мария Сергеевна.

– Это обязательно или по желанию? – спросила Ксюша.

– Учебники подготовить и сложить обязательно, а участие в конкурсе – по желанию. Надеюсь, оно будет коллективным! Сима, проследи за коллективным желанием! Жду фотографий!

– Какой конкурс, я не понял? – спросил Степа.

– Степа, ты опять невнимательно слушал! Я уже три раза повторила! – возмутилась Мария Сергеевна.

– Я за квасом ходил! Чё, попить теперь нельзя? – обиделся Степа.

– Фу, терпеть не могу квас, – включилась в беседу Настя.

– Да ладно вам. Если что-то важное, вы же сто раз еще напишете и напомните! – сказал Степа, прихлебывая квас.

– Степушка, я сама уже устала сто раз писать одно и то же и напоминать! – обиделась Мария Сергеевна. – Сима, после классного часа расскажи Степе про конкурс!

– Ненавижу конкурсы, – прошептала Настя, но ее все услышали.


– А приз будет? – уточнил Степа, который сбегал еще и за пряником и теперь с аппетитом его жевал.

– А мне нельзя пряник, – пожаловалась Ксюша. – Меня мама на диету посадила и с дачи от бабушки забрала. Сказала, что еще месяц изоляции, и я от бабушки колобком выкачусь.

– Степушка, лучший приз – благодарность от будущих пятиклашек. Если им достанутся аккуратные учебники, для вас это будет самая ценная награда, – горячо заверила всех классная.

– Па-анятно. То есть приза нет. А если нет приза, то и конкурса нет, – подвел итог Степа.

– Степан, нельзя быть таким циничным в твоем возрасте! Ну разве тебе не интересно сделать что-то хорошее без всякого поощрения? – ахнула Мария Сергеевна.

– Книги стопочкой точно неинтересно, – объявил Степан и вышел из конференции.



– Зачем столько конкурсов? – спросила меня Сима.

– Симуль, ну все хотят вас чем-то увлечь или развлечь. Чтобы вам скучно не было.

– Я уже устала развлекаться, – сказала дочь с некоторой обреченностью в голосе.

Наши тренеры тоже устраивают своим подопечным разнообразные конкурсы. Девочки участвуют, потому что есть ценный приз – картина по номерам. Большая, в красивой коробке. Так что гимнастки бьются за живопись как на соревнованиях – всерьез, со всей отдачей.

Тренеры, например, объявили конкурс на прическу и макияж для соревнований. Девочки должны записать видео: честно-пречестно, без помощи мам, сделать «пучок» (московское определение), он же «гулька» (я слышала это название на соревнованиях в Сочи), он же «кичка» (питерское название), он же «шишечка» (не помню, от кого услышала). И самостоятельно нанести макияж для выступления.

Как-то мы приехали с дочкой на соревнования в другой город. Я заболела еще в Москве, ходила с температурой. Зал оказался маленьким и неудобным. Я нашла единственное свободное место, где могла присесть, – на полу, рядом с полным мусорным ведром. И чтобы не сойти с ума, выясняла у Гугла, как еще называется прическа гимнасток. У меня вообще много лишних знаний, которые я черпаю в период болезней. Иногда пугаю своими познаниями и умениями близких.

Вот недавно связала носок на спицах. Дочь знала, что я умею вязать крючком, но, когда увидела в моих руках спицы, застыла на месте. Муж тоже пребывал в ступоре, хотя за больше чем двадцать лет семейной жизни привык ничему не удивляться. Кажется, в последний раз я его так удивила, когда станцевала осетинский танец, – такого он от меня не ожидал.

Но спицы – еще ладно. Я заказала себе массажные мячи, три штуки. И решила ими пожонглировать. Сима опять сидела с открытым ртом. Жонглировать я научилась в детстве, когда лежала в больнице. Мама тогда была в командировке, я оставалась на попечении очередной ее знакомой, и та приносила мне в больницу апельсины, хотя я мечтала о чем-нибудь более калорийном. Апельсинами я и научилась жонглировать. Никогда не знаю, пригодятся ли странные навыки и лишние знания в жизни. Иногда мне удается удивить ими детей и произвести впечатление на мужа.

Так вот, в Америке, например, гимнастический пучок называют bun – «булочка», а в Италии – cipolla, то есть лук, который репчатый. В турецком варианте пучок сравнивают с дверной ручкой, в Греции – с котлетой, в Египте – с ореховым печеньем, в Марокко – с пончиком. В Чехии пучок называется «маленькой какашечкой», а в Словакии – просто «какашечкой».

Я не знала, зачем читала про «какашечку», но вдруг, спустя два года, она меня выручила. Сима не хотела участвовать в конкурсе причесок и макияжа, но я настояла, сочтя это очень полезным и нужным. В ее возрасте я плела разнообразные косы, могла себе сделать любую прическу, включая завивку на бигуди, которые сначала требовалось прокипятить в кастрюльке. У меня не было выбора – или заплету косу, соберу волосы, или вообще не выйду из дома, поскольку в осетинском селе, где я выросла, девочки не могли ходить с неприбранной головой. Это считалось верхом неприличия.

Каждое утро я заплетаю дочь. Каждый вечер расчесываю ее и снова заплетаю на ночь. Сима прекрасно умеет рисовать, вязать, шить, выполнять множество мелких работ, требующих внимательности, старательности, скрупулезности. Она может сделать мини-книжку размером с ноготь и каждую страничку снабдить иллюстрациями. Умеет склеить бумагу так, что получится крошечный цветок в горшке и миниатюрная леечка. Но заплести себе косу у дочери никак не получается.

Да, мне нравится ее заплетать. Я получаю безумное удовольствие от вечернего ритуала – когда расплетаю и расчесываю дочь. Мы что-то обсуждаем, планируем завтрашний день, смеемся. Это наше с ней время. Даже муж никогда не заходит в комнату, давая нам возможность пошушукаться, посекретничать. Но иногда очень хочется, чтобы дочь хотя бы хвост себе самостоятельно сделала. Другим – пожалуйста, сделает в лучше виде. Себе – нет.

Сима училась делать пучок самым простым способом – наклонила голову и попыталась собрать волосы в хвост. Волосы не собирались. Резинка не натягивалась. Я уже готова была сдаться – дочь так отчаянно драла расческой волосы, что я переживала уже за то, чтобы она хотя бы с половиной косы осталась. Попросила тренера рассказать, как и почему она научилась делать пучок самостоятельно.

– Да что рассказывать? У меня соревнования, например, в девять вечера. А тренер в судейской коллегии с девяти утра. Она мне в семь утра так волосы затягивала, что я к девяти вечера не то что соображать не могла – думала, глаза на ковре растеряю и голову себе оторву. Если у меня было тридцать шпилек, тренер все тридцать в голову и вкалывала. Мы быстро учились.

У Симы не было такого тренера, как и острой необходимости в девять, десять лет справляться с пучком и макияжем. К тому же она вообще терпеть не может краситься, наряжаться, крутиться перед зеркалом, придумывать замысловатые прически, чем увлекаются многие девочки. У дочери в классе почти все девочки пробовали прийти в школу с накрашенными ресницами и блеском для губ. Но Мария Сергеевна в этом отношении консервативна. Нет, она не отправляет девочек в туалет умываться хозяйственным мылом, как было принято в советской школе. Но ласково просит пользоваться косметикой по праздникам и прочим торжественным поводам. Ну и родителям, конечно, сообщает.

Школа у нас строгая, с дресс-кодом и требованиями к опрятному внешнему виду. Девочки-старшеклассницы приходят с распущенными волосами, но при появлении классной руководительницы, завуча или директора за три секунды собирают волосы в хвост. Мальчики-старшеклассники с длинными волосами есть, но и они в школу ходят с хвостиками или косичками. Сима же из дома не выйдет неприбранной, без аккуратно заплетенной косы и вплетенной атласной ленты. Она консервативна, как и ее отец. Мария Сергеевна чуть ли не каждое утро ставит Симу перед классом и настоятельно требует брать с нее пример. Ну а если вдруг срочно нужно отправить ребенка к завучу или к директору – поздравить или что-то спросить, – то Симу выставляют в первых рядах. Чтобы директор или завуч увидели ее в «гимназическом» платье с белым воротничком, с косичками, ленточками, умилились, расплакались и забыли, зачем вообще вызывали.

Для Симы макияж означает одно – соревнования или показательные выступления. У нее собственная огромная косметичка со всеми видами теней, помад разных оттенков, блесков, блесток, подводок и хайлайтеров. Не она у меня тайно забирает помаду, как положено делать дочке, а я у нее. И не она пытается накраситься маминой косметикой и взять мамину заколку, а я у нее одалживаю то подводку, то шпильки, то резинку для волос.

– Симуль, ну что тебе – пылесос дать, что ли? – воскликнула я после двести пятьдесят первой попытки собрать волосы хотя бы в хвост без «петухов».

– Пылесос? – Сима, готовая разрыдаться, вдруг передумала это делать.

– Вася тебя так однажды пытался причесать, когда я в командировку уехала, – вспомнила вдруг я.

Чистая правда. Когда я уезжала в командировки, мне приходилось договариваться с консьержкой, чтобы она заплела Симу. Мужа мне не удалось увлечь плетением кос, а сын неожиданно откликнулся. Показала, как плести, вроде бы у него все получилось. Я уехала со спокойным сердцем.

В первый день моего отсутствия Вася вывязал из волос сестры морские узлы и не знал, как развязать обратно. Мне позвонила Сима, прорыдала в трубку, что Вася ее завязал. После чего прислала фотографию того, во что брат превратил ее прекрасные локоны до пояса. Пришлось отправлять их к консьержке, чтобы та разобралась с морскими узлами. На второй день у дочери в голове застряла расческа. Василий собирался отстричь расческу, но Сима позвонила мне. Я закричала, вспомнив, как Симина бабушка, моя мама, остригла внучке челку. Симе было года четыре, у нее отросли очаровательные кудряшки до плеч, льняные, светленькие, над которыми я чуть не плакала от умиления. Бабушка не справилась даже с «хвостиками» и садовыми ножницами откромсала Симе челку, чтобы не лезла в глаза. Заодно отрезала прядь, в которой застрял и приклеился намертво леденец. Я приехала их проведать и увидела дочь, у которой впереди было выстрижено все до корней, а сбоку зияла проплешина. Плакала я тогда долго и горько. Мама обиделась и не разговаривала со мной еще неделю. Мол, хотела как лучше, а я опять недовольна. Вот ничем мне не угодишь, обязательно найду повод придраться.

А еще тут же вспомнила, как год назад к нам прилетали инопланетяне. Однажды я, еще спросонья, заплетала дочь в школу. Заплела, отправила. И только перед тренировкой поняла – что-то не так: у дочери появилась челка. Точнее, выстриженная под корень прядь волос надо лбом. В стиле бабушки с садовыми ножницами. Я допытывалась несколько дней, с чего вдруг Сима решила отстричь челку? Она не признавалась. Твердила, что это не она.

– А кто, инопланетяне? – спросила я, поскольку не могла придумать других варваров-парикмахеров.

– Да, точно они. Прилетели и отстригли мне челку, – радостно ответила дочь.

Потом она, конечно, страдала. Тренеры за эксперименты с прической заставили ее качать пресс и сидеть на шпагатах двойную норму – за себя и за инопланетян. Но все эти страдания не шли ни в какое сравнение с тем, как я приклеивала ей челку перед соревнованиями. Чуть ли не клеем «Момент». Наверное, поэтому она боится отстричь хотя бы сантиметр – тренеры всем девочкам пообещали пятьдесят «выпрыгиваний», если кто-то решит явиться с разноцветными волосами.

Точно так же было с Васей. В возрасте пятнадцати лет он задумался о тоннелях в ушах и поделился планами с тренером. Итог – марафон, сто отжиманий, сто пресса и планка. Желание быстро пропало, зато появились бицепсы, трицепсы и кубики на животе…

А тогда, напомню, я категорически запретила Василию отстригать расческу с головы сестры и отправила их к консьержке. На третий день сын, видимо, воспользовался коллективным разумом Гугла и достал пылесос, которым пытался затянуть волосы сестры. Волосы затягивались вместе с головой. Видимо, Вася не рассчитал режим всасывания. Они прислали мне видео – сын держит на голове у сестры шланг, Сима орет как резаная.

Все это я рассказала дочери. Она хохотала и не верила моим словам. Пришлось достать пылесос и продемонстрировать ей, как можно шлангом собрать волосы в пучок. Правда, Сима реагировала на трубу пылесоса, как кошки в такой же ситуации, – шарахалась и отпрыгивала. После чего опять начала плакать от отчаяния – у нас не оставалось ни малейшего шанса не то что на победу, а хотя бы на достойное участие. Я была с ней полностью согласна.

– Кстати, ты знаешь, как называют пучок в разных странах? – спросила я, чтобы отвлечь Симу от страданий.