Полный газ

Я уже понимал, что хочу получить эту работу. Понял еще прежде, чем узнал, что работа для меня здесь есть.

Имелось практическое соображение: я сидел на мели, а низкооплачиваемая работа – все же лучше, чем никакой. И потом, какие часы они ни предложат – определенно выйдет меньше, и значительно меньше, чем за рулем грузовой фуры, где порой приходится проводить по десять-двенадцать дней, не заезжая домой.

Но, честно говоря, все эти практичные мысли пришли мне в голову уже задним числом. Просто… видите ли, каждый день, с утра до ночи, с ночи до утра, я проводил в доме, где умерли отец и мать, – а теперь вдруг почувствовал, что… даже не знаю… как будто они прислали за мной этот фургон. Это они дают мне возможность сбежать из самого тоскливого и безрадостного летнего лагеря на свете. «Садись за руль, сынок, это твой шанс!» – словно услышал я, и по рукам побежали мурашки. Я не мог отделаться от мысли, что мама специально не стала возвращать в библиотеку «Еще одно чудо», чтобы книгу вернул я – и сам вернулся туда, где началась их с папой история.

– А что, вы сказали, случилось с прошлым водителем? – спросил я.

– Пока ничего не говорил, – ответил Ральф и, дернув губами, перекинул незажженную трубку в другой угол рта. – Этот Сэм Хеннесси, местный парень, бросил работать на полную ставку, чтобы сосредоточиться на двух своих любимых занятиях: чтении и варке домашнего пива. Но права класса Б у него остались, и он сам предложил водить наш новый библиобус – просто чтобы совсем без дела не сидеть. Увы, Сэм любил не только варить пиво, но и потреблять – и в обеденный перерыв тоже. Ну и вот, месяц назад едет он на нашем библиобусе – другом, том, что поновее, – и вдруг чувствует: что-то его в сон клонит. Надо бы выпить чашечку кофе, решает он. И сворачивает в ближайший «Макдоналдс». В прямом смысле. Проломил стену и въехал в зал. Слава богу, у него на пути никто не сидел! Но как подумаешь, сколько там всегда детишек… – Ральф вздрогнул, а затем спросил, хочу ли я заглянуть в кабину водителя.

По дороге к переднему бамперу он показал мне панель в правом борте фургона. За ней находился дизельный генератор, подающий ток для отопления и освещения «библиотечного зала».

– В том библиобусе, что поновее, у нас даже стояла пара компьютеров для посетителей. А в этом, думаю, можно держать для той же цели пару планшетов. Регистрировать книги очень легко, для этого есть приложение в телефоне… – И он начал рассказывать о разных тонкостях библиотечного дела, как будто уже принял меня на работу.

Я залез на подножку и заглянул в кабину. Посреди нее торчал из пола переключатель скоростей, похожий на трость джентльмена – массивный, гладкий, с полированной круглой рукоятью орехового дерева. Пол был усыпан сухими листьями. Радио, судя по виду, работало только на средних волнах.

– Ну, что скажете? – спросил он.

Я открыл дверь, огляделся кругом и сел на водительское сиденье боком, свесив ноги наружу.

– Хотите знать, что я думаю о машине? Или об этой работе?

Ральф неторопливо утрамбовал большим пальцем табак в трубке, поджег его спичкой из коробка, втянул в себя воздух – и наконец, выпустив из угла рта серый клуб дыма, ответил:

– Слышали присказку о парне, который съездил в Англию и потом рассказывал, какая там кошмарная еда? Все в ней, говорит, хуже некуда – и качество, и количество! Так вот, о вашей зарплате и о часах, которые мы вам предлагаем, можно сказать то же самое. Это не то что не полная ставка – даже не полставки. Во вторник и четверг шесть часов, в среду восемь. Деньги? На школьном автобусе вы куда больше заработаете!

– Зато водителю школьного автобуса приходится вставать в шесть утра. Нет уж, спасибо! И потом – как я и сказал, мне здесь нужно уладить кое-какие семейные дела.

– Понимаю, – медленно ответил Ральф. И мне вдруг подумалось: он что, знает? Кингсворд – не такой уж маленький город, четвертый по величине в штате… но все же, как ни крути, довольно маленький. – А с биографией у вас все в порядке?

– Вроде ничего из ряду вон. Пять лет водил фуры в «Винчестер Тракинг», и ни один «Макдоналдс» на моем пути не пострадал. А профессиональная подготовка мне не требуется? Не нужно иметь диплом по библиотечному делу – или как это сейчас называется?

– У Сэма Хеннесси не было никаких дипломов. Лорен Хейес – тот, что водил вот этот библиобус почти тридцать лет, – до того, как пришел к нам, работал в технической библиотеке ВВС США, но и у него никаких званий и регалий не было. – Подняв брови, Ральф окинул библиобус ласковым взглядом. – Вот удивится старина Лорен, когда увидит, что его машина снова на ходу!

– А он еще жив?

– Конечно! Живет в апартаментах «Сиринити», там же, где и наш друг мистер Галлахер, готовый читать что угодно, лишь бы автор работал в «Фокс-ньюс». – Помолчав немного, Ральф добавил: – Лорен любил эту машину. И в две тысячи девятом, уходя, отдал мне от нее ключи. – Он перевел на меня задумчивый взгляд. – Мы готовы были отправить ее на пенсию, и он решил, что уйдет вместе с ней. У него, видите ли, произошел неприятный случай за рулем. Ничего особенного, но Лорен чертовски перепугался. Ехал по городу и вдруг перестал понимать, где находится. Да и до того случались разные странности: Лорен говорил, например, что кто-то попросил у него такую-то книгу, а потом оказывалось, что этот человек умер лет десять назад.

– Как жаль! – ответил я, сразу подумав о прогрессирующей деменции – и о маме. – А вы уверены, что он узнает машину, если теперь ее увидит?

Ральф поднял на меня недоуменный взгляд.

– Э-э… да, конечно! Боюсь, я создал у вас неверное впечатление. Может, Лорен и стал забывчивым, но не больше, чем любой другой в его возрасте. А так-то ум у него ясный. По-прежнему обыгрывает меня в «пьяницу». Мы с ним играем в карты в последний четверг каждого месяца, и он всегда выигрывает. Нет, уверяю вас, Лорен не глупее нас с вами!

– Но… вы сказали, он ехал по городу и вдруг перестал понимать, где он?

– Именно так, – ответил Ральф. – И это его сильно потрясло. Он даже не понимал, какой сейчас год: шестьдесят пятый, семьдесят пятый или какой-то еще. Все вокруг менялось, в каждом квартале – свое десятилетие. Он испугался, что так и не найдет дорогу домой, в двадцать первый век. – И, взглянув на часы, переменил тему: – Ладно, мне пора возвращаться к работе. Перерыв на кофе и так затянулся. Пришлите мне свои данные по электронной почте, хорошо? Мой мейл найдете на сайте библиотеки. Надеюсь, очень скоро мы с вами продолжим разговор.

Я вышел за ним следом, подождал, пока он запрет каретный сарай, и пожелал доброго вечера. Потом стоял и смотрел, как он идет прочь, и сизый дымок из его трубки сливается с серым туманом, стелющимся вдоль дороги. Пока мы были внутри, сгустился туман.

Он уже скрылся в библиотеке, когда я вдруг сообразил, что «Еще одно чудо» так и осталось у меня в кармане.





* * *


Кажется, я видел их несколько раз прежде, чем понял, что они такое. Призраки – называл я их про себя поначалу. Теперь знаю, что был не прав.

«Запоздалые» – такое имя дал им Лорен Хейес. Но этого названия я не знал, пока в один сырой и пасмурный день сразу после Рождества не услышал из его собственных уст.

Однажды – всего через пару недель после того, как сел за руль старого библиобуса, – я увидел на тротуаре девочку с мамой. Девочка в шапке с ушами, как у Микки-Мауса, прыгала через лужицы, оставленные недавним дождем. Мать, в цветном платке на голове, несла большой бумажный пакет с надписью «Вулворт». Помню, я еще подумал: странно, во времена моего детства «Вулворт» в центре Кингсворда действительно был, но он ведь закрылся в 1990-м! Остановившись на светофоре, я взглянул в зеркало заднего вида – но девочки с мамой уже не было. Кто они? «Запоздалые»? Не знаю.

В другой раз в Пансионе святого Михаила – одном из домов престарелых, куда я заезжал по вторникам, – в фургон поднялись две сморщенные старушки, похожие, как сестры. Ко мне не обращались, а сразу начали рыться в книгах, что-то обсуждая между собой. Прислушавшись, я понял, что они говорят о Теде Кеннеди и инциденте в Чаппакуиддике. «В этой семье все мужчины распутники!» – сказала одна, а другая ей возразила: «При чем тут это? Он просто свернул не в ту сторону!» И только когда они ушли, я вдруг сообразил: они ведь говорили в настоящем времени. Как будто все произошло на днях, и Тед Кеннеди еще жив.

В начале ноября я впервые понял, с чем столкнулся. Впервые по-настоящему встретился с Запоздалым – человеком, поднявшимся ко мне в фургон из другого времени.

По четвергам мой путь пролегал через Уэст-Фивер, жалкий недогородишко на самом краю округа. В границы Уэст-Фивера входит немного пастбищ, куда больше болот, несколько заправок и единственный торговый центр, известный в округе как «Мужской». Связано это название с ассортиментом. В «Мужском» имеется лавка фейерверков, оружейный магазин, винный магазин, тату-салон и магазин для взрослых с пип-шоу в задней комнате. Отправившись в «Мужской» в пятницу вечером с сорока долларами в кармане, вы сможете напиться в хлам, получить минет от стриптизерши, вытатуировать на плече ее имя, пальнуть ракетой в небеса, а заодно купить ствол, чтобы наутро было из чего пустить себе пулю в лоб.

Два акра незаасфальтированной стоянки «Мужской» делит с приземистым двухэтажным зданием – комплексом малогабаритных квартир. Приличное число матерей-одиночек с маленькими детьми и пожилых опустившихся пьяниц называют это место… нет, не домом. Вряд ли хоть кто-то из них скажет: «Здесь мой дом». Когда живешь в малогабаритке, «дом» – это либо то, что ты потерял, либо то, что надеешься приобрести когда-нибудь, в неопределенном будущем. А здесь – просто что-то вроде дешевой запущенной гостиницы, куда пускают постояльцев на долгий срок, так что можно перекантоваться, пока не подвернется что-нибудь получше. Хотя для многих «перекантоваться» растягивается на годы.

Этого Запоздалого я увидел, когда заезжал на стоянку. Он был в красной стеганой куртке и клетчатой кепке с большими ушами вдоль розовых от мороза щек. Поднял руку в перчатке и мне помахал, я помахал в ответ и больше о нем не думал. День стоял холодный и сырой, стоянка тонула в сером тумане. Десять часов утра, а ощущение такое, словно уже сумерки.


Я нажал красную кнопку на приборной доске – и держал до тех пор, пока генератор у меня за спиной не пробудился к жизни; затем вышел из кабины и пошел открывать заднюю дверь. Человек в кепке с ушами уже меня ждал. Он улыбнулся, но как-то неуверенно.

– А где тот, другой парень? Заболел, что ли? – спросил он; при каждом слове с губ срывались облачка пара.

– Мистер Хеннесси? У него произошла авария, и он сейчас не работает.

– А я-то думал, что стряслось! – проговорил он. – Все нет вас и нет – как будто полвека назад в последний раз заезжали!

Мне показалось странным, что он не заметил разницы между старым библиобусом, на котором приехал я, и новым, на котором Хеннесси врезался в «Макдоналдс». Однако я промолчал – просто открыл заднюю дверь и впустил его в фургон.

Здесь гудели обогреватели и жужжали флуоресцентные лампы. Мужик в кепке с ушами протиснулся мимо меня; я придержал ему дверь, глядя в сторону многоквартирного дома. Обычно приезд библиобуса вызывал среди местных общее оживление: шумные детишки и их замученные матери толпой высыпали на улицу. Но сейчас тут не было ни души. Над дорожками, ведущими к дому, клубился густой серый туман; все напоминало пейзаж из фильма об апокалипсисе. Я поднялся по ступенькам и закрыл за собой дверь.

– Надеюсь, мне от вас не слишком достанется. – С этими словами «ушастый» извлек из кармана книгу в выгоревшей на солнце твердой обложке, когда-то землянично-розового цвета. Роберт Хайнлайн, «Тоннель в небо». – Задержался я с возвратом, это уж точно! Но не я виноват. Если бы мог добраться до библиотеки своим ходом, уж будьте уверены, не стал бы вас дожидаться!

– Если бы все в округе могли добраться до библиотеки своим ходом, я остался бы без работы. Так что не беспокойтесь, – ответил я. – И штраф за просрочку вам платить не придется. Поскольку библиобус некоторое время не работал, всем его клиентам мы прощаем просрочки.

– Вот так-так, дела-делишки! – воскликнул он – ни дать ни взять какой-нибудь веснушчатый парнишка-фермер из «Шоу Энди Гриффита». – Хотя за просрочку такой книжки и пару пенни заплатить не жалко! Она того стоит!

– Согласен, – кивнул я. – Тоже люблю раннего Хайнлайна.

Он повернулся к полкам, с широкой довольной улыбкой обвел их взглядом.

– Да, чтиво что надо! Все как и должно быть в отличной истории. Никаких долгих предисловий – сразу к делу. На первой же странице герой попадает в хорошенькую переделку – и ты уже оторваться не можешь, ждешь, как же он выпутается. Я, знаете ли, всю неделю стою за прилавком в хозяйственном. И когда сажусь вечером с книжкой, хочу попасть в какую-то другую жизнь. Такую, какой у меня никогда не будет. Поэтому и люблю читать что о троллях, что о копах, что о разных знаменитостях. И еще мне нравится, когда герои в книжке умно рассуждают – представляю себя на их месте и примеряю их мысли.

– Только не слишком умно – иначе разрушится иллюзия.

– Тоже верно. Что нужно для хорошей книги? Парень, у которого жизнь поинтереснее, чем у нас с вами, – раз. Какая-нибудь передряга – два. А еще люблю, когда дело происходит в каких-нибудь таких краях или временах, где нам никогда не побывать: в Москве, на Марсе или там в двадцать первом веке. На службу в НАСА я точно не попаду, на билет в Европу денег не хватит. Честно сказать, с деньгами сейчас туго – слава богу, хотя бы библиотека работает бесплатно!

– Вам никогда не побывать в двадцать первом веке? – переспросил я. В первый миг мне подумалось, что он оговорился.

– Ну сейчас мне шестьдесят шесть, так что посчитайте сами, – спокойно и просто ответил он. – Конечно, теоретически все может случиться – но мне ведь будет уже сто два года! А если бы в сорок четвертом, под японским шквальным огнем, мне кто сказал, что еще двадцать-тридцать лет проживу, – я бы перед ним на колени бухнулся и ноги ему целовал от счастья! Так что не стоит жадничать. Куда мне тянуть еще тридцать лет? Хватит и того, что уже прожито.

Что я ощутил при этом ответе? Легкий мороз по коже головы, но никакого страха – только озадаченность и любопытство. Ни на секунду не подумал, что он меня разыгрывает, хотя пришла другая мысль: возможно, он психически болен. Одинокие старики из малогабаритных квартирок нередко путают реальность с фантазиями. Даже в странном восклицании: «Вот так-так, дела-делишки!» – чувствовалось что-то ребяческое, как будто в теле взрослого мужчины обитал подросток.

– Сейчас две тысячи девятнадцатый год, – произнес я медленно и отчетливо, прежде всего желая посмотреть на его реакцию. – Будущее уже наступило.

– Это в какой книжке? – отозвался он, скользя взглядом по полкам. – Про путешествия во времени тоже люблю! Но больше всего мне нравятся боевики про ракеты и бластеры.

Немного подумав, я попробовал зайти с другой стороны:

– У нас есть пара романов Брэда Долана о путешествиях во времени. Правда, они не похожи на Хайнлайна. Долан пишет более… как бы сказать… литературно.

– Брэд Долан? – переспросил «ушастый». – Как же, знаю этого парнишку! Газеты мне привозил. Точнее, матушка его привозила, а он обыкновенно спал на пассажирском сиденье. Давненько это было! – Мужчина потер шею, и улыбка его стала тревожной. – Он ведь сейчас там, верно? За океаном. Как же время летит! Кажется, только вчера тащил тюк с газетами – а теперь, гляди-ка, М-16 через плечо и продирается где-то там сквозь джунгли. Опять все как с Кореей, та же история. И что мы там забыли, вот чего я понять не могу? Что мы все куда-то лезем? И тогда в Корею, и теперь во Вьетнам. Своих проблем, что ли, мало? У нас вон церкви стоят пустые, парни ходят с волосами до жопы, а девчата в таких коротеньких юбочках, что хочется им пальто одолжить прикрыться… Сказать по правде, и книгомобиль этот ваш выглядит так себе. Ну зачем вы его так размалевали? Что сказать-то хотели? Непонятно, что развозите – книжки или коноплю!

Я рассмеялся, однако почти сразу оборвал смех, заметив, что мой собеседник недоуменно поднял брови и смотрит на меня с вежливой, но напряженной улыбкой. Как бы говоря: «Не понимаю, что тут смешного, – но ладно, не будем спорить, просто оставим эту тему».

Он изучал полки с книгами, а я изучал его. Голову под волосами еще странно покалывало, в остальном я чувствовал себя прекрасно. Если этот старикан все-таки меня разыгрывает, думал я, то играет он великолепно, полностью отдавшись своей роли. Однако на притворство это не похоже. Сама мысль, что этот человек действительно явился из середины шестидесятых, чтобы вернуть библиотечную книгу и, возможно, взять почитать что-то еще, не оказала на меня того действия, какого естественно было ждать. Это не пугало. Не тревожило. Скорее я чувствовал… больше всего тут подойдет слово «изумление» в старинном его смысле: восторженное благоговение перед неисчислимыми чудесами мира. Изумление – и что-то вроде благодарности.

Вдруг у меня мелькнула новая мысль – и, даже не дав себе труда ее додумать, я начал действовать.

– «Тоннель в небо» вам понравился, верно? Тогда могу предложить вам кое-что интересное. Читали «Голодные игры»? – С этими словами я снял с полки книг для подростков экземпляр «Голодных игр» и протянул ему.

Мужчина взглянул на обложку – гладкую черную обложку с вытисненной на ней золотой птицей – как-то неуверенно улыбнулся и поднес два пальца к левому виску.

– Нет, кажется, эту пропустил. А это тоже Хайнлайн, или… ох, извините. С глазами у меня, что ли, что-то неладно – никак не могу разглядеть, что на обложке нарисовано…

Я посмотрел на книгу. Все та же простая обложка. Перевел взгляд на читателя. «Ушастый» взирал на книгу сосредоточенно, даже с легкой тревогой. Нервно облизнул губы. Протянув руку, осторожно взял книгу у меня… и лицо его разгладилось, на нем снова появилась улыбка.

– Просто голова закружилась, – объяснил он. – И неудивительно: все утро лопатой махал – расчищал от снега проезд к дому сестры. А сегодня снова обещают снегопад, и завтра тоже… – Тряхнув головой, он снова взглянул на книгу и довольно улыбнулся: – Что ж, судя по картинке, почитать стоит! – И прочел вслух девиз на обложке: – «В далеком будущем Игры смертельно опасны… опаснее только любовь!»

Я тоже взглянул на книгу – и на миг в глазах у меня потемнело, все «поплыло», как будто я слишком быстро встал с постели.

Странный читатель держал в руках «Голодные игры», но я не сразу их узнал. Обложка по-прежнему бумажная, по-прежнему черная, но теперь на ней девушка в пламенеющем фантастическом мини-платье натягивает тетиву какого-то механического лука с лазерным прицелом. На лице у девушки ужас, но глаза горят праведным гневом. За спиной у нее – психоделические джунгли. Типичная обложка бульварного фантастического романа начала шестидесятых, точная во всех деталях, вплоть до цены в верхнем левом углу: «35 центов». О книжных иллюстраторах того времени мне кое-что известно, и я сразу подумал, что автор обложки – скорее всего, Виктор Кейлин. Или, может быть, Митчелл Хукс. Поищите их работы в Гугле, и сразу поймете, о чем я. Обложка была потрепанная, словно книга уже давно переходила из рук в руки.

Что-то остро и болезненно вонзилось мне в череп, за глазами, – словно чьи-то пальцы с двух сторон давили на виски. «Ушастый» смотрел на меня с беспокойством.

– Эй, приятель, с вами все нормально? – забеспокоился он.

Я не ответил. Вместо этого попросил:

– Можно взглянуть? – и забрал у него книгу.

Я держал ее в руках и по-прежнему видел цену: 35 центов. Но когда перевернул книгу, чтобы взглянуть на заднюю сторону обложки – это снова была простая, черная, блестящая обложка из моего времени. Перевернул обратно – вновь блестящий черный фон и вытисненная золотая птица. Я поднял голову и посмотрел на «ушастого». Он отвернулся и теперь, задрав голову, разглядывал верхнюю полку.