Позывной «Крест»

— Я остался переночевать в гостинице, а телефон поставил на зарядку в музее, да и забыл там, — объяснился Халид Асаад. — Один из археологов упал на ступеньках гипогея Трех Братьев, сильно травмировался.

— Археологи здесь? — удивился мэр. — Мне доложили, что они эвакуировались…

— Нет-нет, только профессор Михайловский. Заходите в дом, выпейте с нами кофе, — пригласил Асаад, не дав закончить фразу Барази.

— Конечно! — с удовольствием согласился мэр. — Руку хочу пожать!

Главный смотритель обернулся на подошедших полицейских и обратился к Акраму Бассо:

— Вы тоже проходите!

В столовую первым зашел Халид, за ним мэр, затем начальник полиции.

— Стип Врлич, — указал на хорвата Халид Асаад. — На случай, если запамятовали имя, уважаемые. У европейцев странные имена, которые трудно запомнить и легко забыть.

— Здравствуйте, уважаемый Талал Барази и уважаемый Акрам Бассо, — приподнялся со стула серб.

— Сиди, дорогой! — мягко усадил его мэр. — Мы видим, что ты на костылях.

— Ничего, — вежливо возразил Стип Врлич, но обратно сел потому, что столовую наполняли охранники мэра и полицейские, из-за чего места недоставало.

Начальник полиции заглянул в свободные комнаты и вошел в ту, что занимал Лавров, вслед за врачом. Протянул руку для рукопожатия украинцу.

— Акрам Бассо, — представился начальник полиции.

— Его зовут Виктор Лавров, он не может говорить, — поспешил встрять Али. — Невралгия третьей ветви тройничного и языкоглоточного нервов на фоне сильного ушиба, полученного при падении.

— Как это? — не понял начальник полиции. — С лестницы упал, а язык не работает?

— Э-э-э, чего же тут непонятного? — вместо врача ответил заглянувший в комнату мэр. — Мне зуб мудрости когда удаляли, неврит третьей ветви тройничного нерва случился, я три дня разговаривать не мог, разве вы не заметили?

— Заметили, спасибо большое! — поблагодарил Акрам: то ли за то, что мэр потрудился ему разъяснить непонятное, то ли за то, что тот целых три дня молчал и не поучал его.

— От сильной дозы обезболивающего действительно иногда на некоторое время утрачивается функция речи, — еще раз объяснил Али ибн Сина.

— У меня есть хорошее гранатовое вино, — заглянул к ним Асаад. — Садитесь за стол.

— Спасибо, почтенный Халид, но я на службе, — отказался начальник полиции.

— Мне тоже пока ни к чему, — отрицательно покачал головой мэр.

Он, как и сирийский президент Башар Асад, был алавитом, однако в повседневной и ритуальной практике шииты-алавиты отступают от некоторых важных предписаний ислама — вплоть до обрезания и запрета на употребление в пищу свинины. Поддерживают даже такие элементы языческих верований, как культ солнца, луны и звезд. Но при этом отмечают Пасху и Рождество, верят в святую Троицу и причащаются вином.

— Ну, уважаемый Виктор, выздоравливайте! — сказал на прощание мэр. — Надеюсь, поговорим, когда увидимся в следующий раз. Я очень уважаю вашего президента Владимира Путина!

— Он украинец, — поправил мэра начальник полиции, уже полиставший украинский паспорт с трезубцем.

— Неважно, поговорим, значит, про Крым, — отмахнулся Талал Барази, мягко подталкивая его к выходу.

Когда полицейские упаковались в свой внедорожник, а охранники ожидали посадки своего подопечного, Халид обратился к мэру:

— Помогите мне с отправкой экспонатов в Дамаск. Машины оттуда пришлют, а вот грузчиков у меня нет. Сами видели: в музее — старики, у археологов — сплошь калеки.

— Они что, археологов из десантников набирают? — пошутил Талал Барази. — Здоровые, как черти. Да еще и без травм жить не могут…

Все в окружении Талала Барази засмеялись, и старик вместе с ними.

— Сколько надо человек? — спросил Талал.

— Тридцать, а лучше сорок.

— Хорошо. Когда приедут грузовики из Дамаска, пришлю роту полицейских. Но вы их покормите.

— С удовольствием! — наконец-то улыбнулся мэру Тадмора глава древней Пальмиры.

Когда машины уехали, из гостиницы вышли ковыляющий с костылем Стип Врлич и еле шаркающий ногами Виктор Лавров, которого поддерживал Али ибн Сина.

— Стип, нам мэр пообещал людей на погрузку! — поделился радостью Халид Асаад.

— Отлично! — ответил хорват, посмотрел на украинца, и желваки его заходили ходуном.

«Ну что ты собачишься, пацан? — спокойно подумал журналист. — Думаешь, у тебя одного потеря?»

Но промолчал. Что объяснять этому глупому мальчишке? Да, Лавров не был таким эмоциональным и задиристым, как хорват, в силу своего характера, да и возраста. Но боль, которую он испытывал физически, была ничем по сравнению с его душевной раной.


«Этот Стип погорюет от силы год, может быть, два. Затем, молодой и красивый, встретит прелестную хорватку, которая родит ему кучу маленьких югославчиков, и все его горести забудутся. А я?..»

Вот и пришла весна в Тадмор. Весна, которая, со всеми ее земными соками и ароматами свежей зелени, может быть, впервые в жизни не радует…





8


Арабская кухня для славян слишком пряная, вот почему Стип взялся стряпать штрукли — это была его любимая хорватская еда. Практически каждый раз в ресторане он заказывал штрукли — на закуску или на десерт. Но сам их никогда не готовил. Его бабушка когда-то, сто лет назад (на самом деле лет двадцать назад), рассказывала ему о том, какое это искусство — готовить домашние штрукли, это далеко не каждому дано.

— А я бы вареников наварил… украинских, настоящих, со шкварками и лучком золотистым, — сказал как-то Лавров.

Врлич воспринял это как вызов! Прежде всего — тесто. Оно должно быть упругим и хорошо раскатываться тонким слоем. Оказывается, лучше раскатывается тесто без яиц. Начинка — хорошо отжатый творог, яйца, соль, сметана, вместо которой Стип использовал местный йогурт — «лабан» из тадморского гастронома. Сметана в арабских магазинах редкость, а если и найдется, то она более кислая, чем наша, или безумно дорогая французская, поэтому на полтора литра мало кто разорится.

Главное, Врлич знал тайну хорватских хозяек: не следует сворачивать тесто рулоном по длине. С помощью прорезанного ножом креста в середине раскатанного блина он сделал кольцо, насыпал на него начинку и скрутил в своеобразный толстый обруч, который разрезал на десять отдельных штруклей краем плоской тарелки. Должно быть так, и никак иначе, потому что таким образом слепляются края теста и штрукли не распадаются при варке.

«Ну наконец-то. Может, хоть на кухне поладят. Не будут мне тут устраивать петушиных боев», — улыбался Халид, глядя на Стипа в накрахмаленном белом халате, хлопочущего на кухне.

Хорват аккуратно опустил штрукли в подсоленную кипящую воду, поварил пять минут, выловил шумовкой и перед подачей на стол залил сметаной.

— Вот, попробуйте и скажите, — потребовал Стип, — ели что-либо подобное?

— Сейчас попробуем, — пообещал Халид.

— Никогда не ели, да! — усмехнулся Виктор.

— Сперва попробуй, потом говори! — обиделся Врлич.

— Вкусно, — оценил Асаад, расправившись с обжигающе горячей штруклей.

— Вы, украинцы, не умеете варить вареники, — безапелляционно заявил Стип. — Хотя думаете, что умеете. Такие вы и в остальном.

— В чем остальном? — уточнил Лавров. — А что мы еще не умеем?

— Многое! — уклончиво ответил археолог.

— Например? — не отставал Виктор.

Стип ответил не сразу. Он доел очередную штруклю, промокнул губы салфеткой и сказал:

— Например, воевать не умеете! Совсем!

Лавров тоже посмеялся, вспомнив, как хорватские формирования Третьего рейха были наголову разбиты Третьим Украинским фронтом.

— Смейся-смейся, — обиделся хорват, — не умеете, но воюете… и всегда проигрываете. Крым-то у вас отняли и Донбасс, вот это смешно!

— Чушь ты несешь, образования тебе не хватает, истории совсем не знаешь, — возразил Лавров и достал из кармана стофунтовую банкноту. — Видишь арку ворот Адриана? — спросил украинец. — Она же была изображена на моем учебнике истории Древнего мира за пятый класс.

— Это ничего не меняет! — не согласился археолог. — Не умеете вареники варить и не умеете воевать. Это факт! How in Ukraine is the «tie»?[44]

— Краватка.

— Это от французского слова croate — «хорватский», которое разошлось по многим языкам, — пояснил Стип. — В XVII веке хорватский полк, состоявший на службе при французском дворе, в очередной раз победил турок. И Луи XIV тоже решил носить такой шарф, как повязанный на шеях хорватских солдат для защиты от натирания кирасой. Хорватские шарфы, завязанные особым узлом, стал носить весь французский двор как символ воинской доблести, даже если не надо было защищать шею от натирания острым краем железного панциря. Все, кто носит галстук, несут на своей шее символ доблести хорватского оружия!

Виктор, превозмогая боль, ложкой разламывал штрукли на куски, подцеплял вместе с куском немного сметаны и отправлял в рот. Ему вспомнился казак-характерник Пацюк из фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки» (характерник может обладать сверхъестественными умениями — ловить либо отворачивать пули, становиться невидимым, превращаться в волка и т. д.). У Гоголя «Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнулся в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова». На себя он только принимал труд жевать и проглатывать.

«Мне бы сейчас такое умение, — подумал раненый. — Вот только хорватские штрукли крупнее наших вареников. Целой штруклей, пожалуй, подавишься!» А вслух ответил хорвату:

— Помнишь барельефы с пальмирцами? Они одеты в парфянскую одежду и, заметь, характерные скифские штаны. Изначально парфяне были союзом кочевых скифских племен, живших на юге Украины. Впоследствии они подчинили себе Иран, Армению и Месопотамию. С собой они принесли степную моду. Именно скифы первыми придумали и стали носить штаны. Причиной, побудившей их к такой инновации, стал преимущественно кочевой образ жизни. Когда большую часть дня проводишь на коне, штаны просто необходимы. Иначе сотрешь мошонку и сломаешь пенис. От скифов штаны переняли их соседи — германцы и кельты. Все, кто ходит в штанах, носит символ доблести украинских предков — скифов.

— О чем вы спорите, молодые люди? — возмутился Халид Асаад. — Кто из ваших предков убил больше людей? Что такое галстук? Абсолютно бессмысленная деталь одежды. Что такое штаны? Это женская одежда! Да-да, в наши дни, когда никто уже не ездит верхом, нет смысла носить штаны и подвергать свои чресла бессмысленным мучениям от сжатия и перегрева. Куда лучше мужчинам носить юбки или длинные рубахи. А штаны практическую пользу имеют лишь для женщин — не видно потеков менструальной крови на внутренней поверхности бедер, и не трутся друг о друга жирные ляжки. Это великая глупость мужчин всего мира — ходить в штанах, когда нет необходимости ездить верхом и портить свое мужское здоровье, и все из-за твоих предков, — еще раз подчеркнул старый смотритель Пальмиры, в упор глядя на Лаврова.

Лавров на минуту представил, как заходит на совещание инвесторов какого-нибудь телеканала в юбке: «Здравствуйте, куколки мои!» «Они бы там и офигели от такого нежданчика». Представив это, Виктор улыбнулся.

— Не смейся, не смейся, — проворчал старик, — я дело говорю. — И тут же набросился на Стипа, который тоже улыбался выкладкам старика: — И ты не смейся! Носить никчемушную удавку нам приходится из-за хорватов?

— Из-за французов, мы-то что, мы — славяне, — переобулся на лету тот.

— У меня есть арака — водка из фиников. Давайте выпьем? — предложил хитрый сириец.

— А давайте вздрогнем, — почти хором согласились славяне.