Пророк

— Я сама могу.

Он покачал головой и встал.

— Вероятно, мне следует явиться туда лично.

— Уверен?

— Абсолютно, — ответил Адам, собрал необходимые бумаги, вышел из офиса и направился в тюрьму.





* * *


В тюрьме имелась комната, предназначенная для подобных встреч, и, когда Адам приехал, туда привели Родни Бову. Сказать, что этот человек потрясен, было бы явным преуменьшением. Лицо его было бледным, руки дрожали, когда он брал документы у Адама, — как будто его вот-вот вырвет или он упадет в обморок. Если Бова и узнал Адама, то не подал виду.

— Это безумие, — сказал он. — Кто-то подбросил все это мне в машину. Я не знаю, что делать. Позвонил адвокату, но, кажется, и он мне не верит. Я не…

— Помните меня? — спросил Адам.

— Что? — Удивление Бовы, похоже, было искренним.

— Адам Остин. Мы учились…

— А, черт… Да, да. Средняя школа. Вы были футбольной звездой.

— А вы ушли из школы?

Лицо Бовы дрогнуло.

— Точно, ушел. Но послушайте, я должен понять, что делать. Кто-то меня подставил.

— Правда? — Тон Адама был скучающим и пренебрежительным, что было нетрудно имитировать, поскольку половина парней, которых приводили в эту комнату, утверждали, что их подставили. — Зачем?

— Не знаю. Я не знаю. Но это… ведь это не случайность, правда? Кто-то хочет упрятать меня за решетку.

Адам не ответил, и Бова провел ладонью по лицу. Рука стала мокрой.

— Давайте закончим с бумагами. Освободим меня, и я с этим разберусь.

— Справедливо. — Адам сделал над собой усилие, чтобы его голос звучал непринужденно. Ему хотелось вытрясти все секреты из этого человека, бить его головой о стену, пока он все не скажет, как будто правда выйдет из него только с кровью; но он понимал, что не может этого сделать. — Вам назначен залог в пятьдесят тысяч долларов. Я выступаю поручителем и тем самым гарантирую, что вы появитесь в суде — в противном случае долг повиснет на мне. Понятно?

— Да.

— Я беру на себя риск обеспечения вашего залога и на этом зарабатываю. Мне полагается премия. Эта сумма не возвращается. Так я оплачиваю счета за свет. Независимо от того, осудят вас или нет, предъявят обвинение или нет, премия не возвращается.

— Десять процентов? — Голос человека, не раз побывавшего в роли обвиняемого и знакомого с процедурой.

— Да. То есть пять тысяч долларов.

Бова поморщился.

— Ерунда какая-то. Понимаете, меня подставили, и…

— Это не моя забота, мистер Бова. Моя забота — ваше присутствие в суде. Чтобы выйти из тюрьмы, вы должны уплатить премию по залогу, и обычно это десять процентов. Но… я могу существенно снизить ее, если вы согласитесь мне помочь.

— Что вы имеете в виду?

— Я не могу позволить, чтобы вы сбежали из-под залога, понимаете?

— Я никогда…

— Я тоже в это не верю, — сказал Адам. — У вас хорошая кредитная история, постоянная работа, и это плюс. Поэтому я предлагаю снизить размер премии с десяти до одного процента, если вы согласитесь носить браслет на ноге. Мы заполним бумаги как обычно, на десять процентов, но я возьму с вас меньше.

Бова явно колебался.

— Не знаю, нужно ли мне это…

«Интересно, — подумал Адам. — Ты предпочитаешь выбросить несколько тысяч долларов, но не носить электронный браслет? Почему, старина Родни?»

— Насколько я понимаю, вы намерены опровергнуть все обвинения, так? — спросил он.


— Полностью. Да, полностью.

— Отлично. Эти слова меня радуют, потому что я не хочу тратить время и нервы, гоняясь за вами. И мне будет спокойнее, если вы наденете браслет. Вот почему я согласен сделать такую скидку.

Необычной была только скидка. Иногда Адам требовал электронные браслеты для обвиняемых, уже сбегавших из-под залога, или при очень больших суммах. Но никогда не предлагал скидку взамен. Это было даже незаконно.

Бова все еще колебался.

— Подумайте еще вот о чем, — сказал Адам. — Ваша готовность надеть электронный браслет может произвести благоприятное впечатление на судью. Это доказывает, что вы не намерены сбегать.

Суду абсолютно безразлично, что кто-то согласился сотрудничать с поручителем, но звучало это красиво, и Адам был доволен, что разыграл такую карту, — похоже, аргумент убедил Бову.

— Ладно, — сказал он. — Хорошо. Да, я надену браслет, если вы обещаете, что его никто не увидит. Он же не ревет, как пожарная сигнализация, да? И он не заметен?

— Если вы не наденете шорты, никто не догадается, мистер Бова. Думаю, это правильный выбор. Сэкономит вам кучу денег.

Они заполнили документы, и Адам получил перевод с кредитной карты в размере 500 долларов. Когда надзиратели выпустили Родни Бову на свободу, детектив повел его к своему «Джипу» и достал электронный браслет, который привез с собой.

— Тонкий и красивый, — сказал он. — Не причинит вам никакого беспокойства, а когда вы выпутаетесь из этой передряги, то будете довольны, что сэкономили столько денег, правда?

Бова закатал джинсы и позволил Адаму защелкнуть браслет на лодыжке, выше носка.

— Значит он… будет следить за мной? — спросил Бова.

— Нет, просто даст мне знать, если вы покинете пределы округа.

Это была ложь — браслет посылал сигналы GPS на компьютер и телефон Адама, позволявшие следить по цифровой карте за каждым шагом подопечного. Адам проверил устройство у себя в офисе еще до звонка Бовы: поставил новые батарейки и убедился что его местоположение отображается на карте.

— В него встроен детектор взлома, — предупредил он. — Так что не пытайтесь меня обмануть и срезать его. Я сразу же узнаю об этом, а вы вернетесь за решетку как нарушивший условия освобождения.

Это тоже была полная чушь — мониторинг был частным делом Адама, не санкционированным судом, — но он хотел, чтобы у испуганного Бовы попытка снять браслет вызывала еще больший страх. Срезать устройство было очень трудно, но возможно. Поэтому нужно, чтобы Бова поверил, что Адама не интересуют его передвижения. Это главное.

— Я не собираюсь его ломать.

— Хорошо. — Адам выпрямился. — Моя роль проста: обеспечить вашу явку в суд. Не создавайте мне проблем. Договорились?

— Да. Договорились. Спасибо.

Адам кивнул.

— Не за что, Родни. Теперь вы свободны. Вас куда-нибудь подвезти? Полагаю, вашу машину конфисковали.

— Точно, — сказал Бова; он явно об этом забыл. — Нужно выяснить. Нет… я возьму такси. Или пройдусь пешком. Но все равно спасибо.

— Ладно. Удачи.

Адам сел в «Джип», достал из кармана «Айфон» и запустил приложение для мониторинга. А через несколько секунд уже смотрел на карту Чамберса, по которой медленно ползла красная точка.

— Отлично, Родни, — сказал он. — Найди его для меня.





21




В пятницу после обеда, во время встречи с болельщиками, Лорелл Маккой взял микрофон и сказал ученикам школы то, что Кент ожидал уже несколько дней: сезон официально посвящается памяти Рейчел Бонд, и, когда «Кардиналы» из Чамберса вечером выйдут на поле, на бутсах и шлемах у них будут ее инициалы.

Толпа одобрительно загудела, причем к ученикам присоединились преподаватели, и Кенту хотелось отвернуться, но он стоял впереди, на виду у всей школы, и все взгляды были устремлены на него, поэтому он лишь кивнул, скрестил руки на груди и опустил голову.

Колин Мирс не стал обращаться к болельщикам, и Кент был доволен, но за него это сделал Лорелл, и теперь он объявил минуту молчания в память о Рейчел, напомнив всем, что хотя «Кардиналы» намерены выиграть чемпионат штата, все это не важно. Важна только Рейчел.

Он говорил правильные вещи. Выглядел серьезным, взрослым и разумным. Вероятно, Кент должен был гордиться им. Но почему-то чувствовал неловкость.

После минуты молчания в дело вступил оркестр. Вот так. Почтить память одного убитого ребенка, сыграть один матч. Жизнь продолжается. В этом нет ничего плохого. А что еще они должны делать? Ты ставишь одну ногу впереди другой и идешь вперед, уважая прошлое и двигаясь навстречу будущему. По-другому не бывает. В противном случае ты превращаешься… в Адама.

День близился к концу, и до начала матча оставалось пятнадцать минут. Кент вывел команду из спортзала, пропахшего застарелым потом и мастикой для пола, и отпустил заниматься своими делами. Он оставил их в покое до половины шестого, когда они должны были появиться в раздевалке. И до половины шестого не беспокоил помощников. Каждый год Кент повторял им одно и то же: если мы не готовы утром в пятницу, значит, мы уже проиграли.

Его собственные ритуалы в день матча были простыми. Пробежка, душ, затем уединение в кабинете до самого начала игры. Переодевшись в раздевалке — шорты, кроссовки, толстовка с капюшоном и эластичная повязка на левое колено, — он вышел на прохладный осенний воздух.

Идеальная погода для футбола. Идеальная. Бледно-синее небо с серой полосой, которая надвигалась с северо-запада, но была еще далеко, и высокими облаками, прозрачными и белыми. Легкий ветерок приносил запахи осени из небольшого леска за полем, а воздух не прогрелся выше пятнадцати градусов и был свежим и бодрящим. Кент сделал небольшую разминку в зачетной зоне, подошел к боковой линии поля, но не пересек ее и побежал.