Пророк

Адам пришел в семь, и когда прозвенел звонок, Кент понял, что не напомнил брату, чтобы тот не приносил оружие в дом, пока дети не спят. Но волновался он зря: на Адаме была только рубашка на пуговицах, а в руках он держал хозяйственную сумку. Лайза и Эндрю нерешительно подошли к нему; улыбка Адама была такой же неуверенной.

— Привет, ребята.

Дети поздоровались. Адам поставил сумку на пол и сказал:

— Кажется, я пропустил несколько дней рождения, да? Подумал, что с этим нужно что-то делать.

— Адам, ты не обязан… — начал Кент, но брат не дал ему договорить.

— Не волнуйся насчет потраченных денег. Сегодня это для меня почти бесплатно. — Он посмотрел на детей и подмигнул. Ответная улыбка Лайзы была искренней. Она всегда его любила и не помнила тот день, ссору на подъездной дорожке. — Кое-какое старье.

Он запустил руку в сумку, достал потертый футбольный мяч и протянул Эндрю.

— Давай, приятель. Посмотрим на твою хватку.

Эндрю стрелой бросился к нему. Адам без труда удерживал мяч в своей широкой ладони, но Эндрю пришлось взять его обеими руками.

— Этим мячом, — сказал Адам, — твой отец поставил школьный рекорд пасов под тачдаун. Косой пас на пятнадцать ярдов парню по имени Лео Фицджеральд. Вложил прямо ему в руки, так же аккуратно, как я дал его тебе.

Кент удивился, что брат помнит ту игру, не говоря уже о том, что тот сохранил мяч. Сам он тоже помнил тот пас, помнил рекорд — Лорелл Маккой побил его на пятой неделе нынешнего сезона, — но никогда не видел этот мяч и даже не догадывался, что Адам сохранил его.

— Скажи «спасибо», — напомнил он Эндрю.

Мальчик поблагодарил, уселся на пол и стал рассматривать мяч. Адам вернулся к своей сумке и на этот раз запустил в нее обе руки.

— А это для тебя, Лайза. Это сделала твоя тетя, давным-давно. Уверен, она бы не возражала.

Цветное стекло. Осенние листья, ярко-красные и оранжевые, свисали с тонкого черного контура дерева. Кент следил, как брат протягивает фигурку его дочери, не в силах посмотреть никому в глаза, даже Бет.

— Как красиво, — сказала Лайза почти шепотом. — Она это сама сделала?

— Да, — ответил Адам. — Настоящий мастер, правда?

Лайза кивнула. На мгновение они замерли, держа в руках фигурку из цветного стекла. Потом Адам разжал пальцы и встал.

— Пахнет аппетитно, — сказал он. — Спагетти?

— Лазанья, — ответила Бет.

— Отлично. Не хотелось являться с пустыми руками… — Он достал из сумки бутылку красного вина, но теперь взглянул на нее и неуверенно улыбнулся. — Но, кажется, вы не пьете, да? Простите.

— Я с удовольствием выпью бокал вина, — сказала Бет.

Кент не помнил, чтобы она в последнее время употребляла алкоголь — по крайней мере после рождения детей. Но и раньше это случалось редко. Заметив его удивленный взгляд, жена улыбнулась.

— Отличная идея.

— Да. — Кент кивнул. — Спасибо, Адам. Давайте за стол. Я проголодался.

Он попросил Бет прочесть молитву перед едой, хотя это была его обязанность. Та не стала возражать и прочла молитву, а Адам слушал, склонив голову, и тихо повторил «аминь», когда Бет закончила просьбой даровать покой семье Рейчел Бонд.

Это был чудесный ужин. Дети, поначалу стеснявшиеся, постепенно разговорились. Адам непринужденно шутил с ними. Бет и Кент выпили немного вина. Потом Бет повела детей наверх, чтобы уложить спать, а Адам стал загружать тарелки в посудомоечную машину.

— Бет отлично готовит. После такой еды мне сегодня будет труднее не заснуть.

— Прости, что не пригласили тебя раньше, — сказал Кент. — Жаль, что для этого понадобились такие обстоятельства, но иногда действительно, не было бы счастья…

Он умолк, наткнувшись на жесткий взгляд Адама. Потом взгляд немного смягчился, и брат снова принялся за тарелки.

— Да, бывает и так.

В комнате повисло неловкое молчание, и Кент попытался нарушить его.

— Я собираюсь посмотреть записи игр Сент-Энтони. Хочешь составить мне компанию?

— А ты знаешь, чему покровительствует святой Антоний? — спросил Адам, не поднимая головы.

Кенту было стыдно признаться в своем невежестве. Ему почему-то казалось, что он должен об этом знать, хотя он был протестантом, а не католиком и никогда не обращался за помощью к святым.

— Нет.

— Помогает найти потерянные вещи, — сказал Адам, закрывая посудомоечную машину и поворачиваясь к Кенту.


— Правда?

— Правда. — Он кивнул, вытирая руки полотенцем. — Однажды я предоставил ему эту возможность.

Кент не знал, что сказать.

— Я собирался смотреть запись, — вернулся он к прерванному разговору. — Ты можешь увидеть то, что я…

— Смотреть запись — это твоя работа. А моя — смотреть на улицу.

Они перешли в гостиную, где к ним присоединилась Бет. Адам еще раз поблагодарил ее за ужин, затем стал вглядываться в темноту за окном.

— Я принесу пистолет, когда дети заснут.

— Спасибо, что помнишь, — сказала Бет.

— Конечно. Я не хочу их пугать. — Адам медленно поворачивал голову, осматривая тихую улицу. — Я хочу, чтобы он пришел.

— В отличие от нас, — сказал Кент.

— Я не имел в виду дом. Но если б он появился, я мог бы проследить за ним и выяснить, где он прячется…

— Ты вызвал бы полицию, — сказала Бет. — Так?

Адам молчал. По лицу жены Кент понял, что она будет настаивать на ответе, но по какой-то причине ему этого не хотелось, не хотелось, чтобы Бет мешала Адаму сосредоточиться, хотя понимал, что эта сосредоточенность опасна. Он попытался сменить тему разговора.

— Забавно, что ты помнишь, что тот пас предназначался Фитцджеральду. Он был не очень-то ловок, но тогда сумел открыться… Интересно, кем он стал. Кажется, пошел в армию, но я могу ошибаться…

— Ты не помнишь, у Родни Бовы тут была семья? — спросил Адам.

Кент растерялся. Адам уже второй раз произносил это имя, хотя было трудно представить более незначительного имени из той поры, когда они играли в футбол.

— Нет, не помню. Почему ты все время спрашиваешь о нем?

— Он здесь, — ответил Адам. — У него неприятности, и мы пересеклись. Понимаешь, я его плохо помню. И жалею об этом. Помню только, что его отправили в колонию для несовершеннолетних, но забыл подробности. Ты говорил, что он поджег машину, но я не смог…

— Он не поджигал машину, — сказала Бет, и Кент с Адамом удивленно повернулись к ней. Она стояла между ними, скрестив руки на груди, и с любопытством смотрела на Адама. — Это был его брат. Родни пытался взять вину на себя.

— Откуда ты знаешь? — спросил Кент.

— Папа рассказывал. Его этот случай очень расстроил. К нему приходила полиция… или адвокат? Кто-то расспрашивал его, и…

— Брат? — переспросил Адам. Взгляд у него стал напряженным.

— В чем дело? Почему это тебя так волнует? — спросил Кент.

Адам долго обдумывал ответ.

— Теперь я за него отвечаю. Так что для меня это важно.

— Ты внес за него залог?

— Да.

— Что он натворил в этот раз?

— Обвиняется в хранении наркотиков. И оружия. — Адам снова посмотрел на Бет. — Я не помню, чтобы у него был брат.

— Младший. Папа считал, что с этим парнем они еще хлебнут горя. Говорил, что это он влияет на Родни, а не наоборот. Странно, потому что старший брат обычно… — она замялась, — задает тон.

— Обычно, — согласился Адам. — Но мне казалось, что Родни отправили в колонию для несовершеннолетних.

— Вряд ли. Хотя все возможно. Почему-то им занимались власти штата. Но что касается пожара, это не он. Машину поджег младший брат, а Родни взял вину на себя. Но в его версии концы не сходились с концами. Папа ездил его навещать и, мне кажется, сразу обо всем догадался — как и полиция. Родни пытался выгородить брата.

— Понятно, — кивнул Адам. Они помолчали, а потом он махнул рукой в сторону окна. — Теперь мне уже можно принести пистолет?

— Да, — сказал Кент. — Наверное, можно.





* * *