Пророк

— Идите сюда, — крикнул Кент. Осталось одиннадцать секунд, перерывы закончились, и им нужен тачдаун. Они должны поднять мяч в воздух, потому что незавершенный пас остановит часы и даст им еще один шанс — в отличие от выноса мяча. Нападающие сгрудились вокруг него, но прежде чем Кент успел открыть рот, раздался голос Колина Мирса.

— Я поймаю мяч.

Все молчали. Колин, смотревший на Лорелла, повернулся к Кенту.

— Я поймаю мяч. Говорю вам, я поймаю.

Кент прищурился, затем кивнул.

— Знаю. Какая схема тебе нужна?

— Косой маршрут. Он каждый раз целится в мое внешнее бедро Я сделаю его на косом маршруте.

— Хорошо, — сказал Кент и повернулся к остальным. — Вы его слышали.

Они разорвали круг, и Колин первым вернулся на поле, прихлопывая руками в перчатках. После секундного колебания Кент двумя быстрыми шагами догнал Лорелла и схватил за руку.

— Следи за Джастином, — сказал он.

— Тренер? — В темных глазах Лорелла мелькнуло удивление, но взгляд оставался сосредоточенным; он был готов слушать и выполнять указания. Кент обхватил ладонями его шлем и наклонился к нему.

— Имитируешь передачу Джастину, освобождаешься, затем пасуешь ему на вертикальный маршрут. Они потеряют его после обманного маневра. Бросятся за мячом, и он откроется. Понял?

— Да, сэр.

Кент хлопнул его по спине и вернулся за боковую линию. Команда выстроилась в линию, Лорелл выкрикнул номер схемы, поймал введенный в игру мяч, повернулся и сымитировал передачу мяча из рук в руки. Это никого не обмануло — соперники знали, что в этой ситуации выноса мяча не будет. Они бросились за Лореллом, преследуя мяч, и Пейн проскользнул в середину. Колин выполнил идеальную пробежку по косому маршруту, справа налево, и теперь был открыт. Полностью открыт. Лорелл посмотрел на него, когда смещался назад, уклоняясь от защитников, затем замахнулся и бросил мяч… Пейну на вертикальном маршруте. Джастин поймал мяч, крепко прижал к себе и бросился вперед. Мощного блока на отметке в один ярд оказалось недостаточно, чтобы его остановить. Он прорвался.

Тачдаун.

Победа.

Кент триумфально вскинул руки и услышал голос Байерса, который кричал ему в ухо: «Наконец-то мы их сделали!» — перекрывая звуки оркестра и рев толпы.

Окончательный счет 30:28. Сент-Энтони повержен. Скотт Блесс наконец-то побежден. Осталось всего две игры, и заветный трофей будет у них в руках.

В зачетной зоне Колин Мирс, свободный и открытый, пробежавший маршрут, который должен был гарантировать успех, подошел сначала к Джастину Пейну, потом к Лореллу Маккою и обнял обоих.





* * *


Челси кричала вместе со всеми. Когда она повернулась к Адаму, ее глаза блестели, а губы были растянуты в широкой улыбке.

— Они выиграли! — Она положила руки ему на плечи и встряхнула его. — Они выиграли! И ты даже не улыбнешься?

— Осталось еще два матча, — сказал Адам. — Рано улыбаться.

— А ты не можешь себе позволить чуть-чуть радости?

— Разве что чуть-чуть.

Он понимал, что должен радоваться. Эта победа была очень важной для его брата, даже необходимой. И самой желанной. И он показал себя во всей красе. Комбинация с Джастином Пейном была просто блестящей. Всех удивила, даже Адама. А возможно, Адама больше всех, потому что он смотрел, как Колин Мирс бежит по косому маршруту, как пересекает зачетную зону, недосягаемый для соперников, и был уверен, что Кент отправит мяч ему — пан или пропал. Глупо, конечно, если вспомнить игру Мирса, но Адам почему-то не сомневался, что Кент даст ему шанс.

И не мог понять, почему чувствовал странную грусть оттого, что Кент пошел другим путем.





44




Кент не любил вечеринок после матча. Он позволял помощникам праздновать — не мог и не пытался это контролировать, — однако сам почти никогда не участвовал. Но сегодня, когда Байерс сказал, что у него дома всех ждет барбекю и пиво, Кент сказал, что придет.

— А если б мы проиграли? — спросил он, перекрикивая радостный гул голосов в автобусе.

— Барбекю всегда можно положить в морозилку. — Байерс ухмыльнулся. — Но, тренер, мы не проиграли.


Кент не мог сдержать улыбки.

— Нет, мы точно не проиграли.

Он позвонил Бет из автобуса и пригласил поехать с ним.

— Поздновато будет для детей, — сказала она.

— Всего один раз, ничего с ними не случится.

Вечеринка затянулась, и был уже второй час ночи, когда они вернулись домой — и нашли фотографии трупа Рейчел Бонд, прикрепленные скотчем к двери дома. За рулем была Бет — Кент редко пил, но сегодня позволил себе три кружки пива, и с непривычки это было многовато, — и поэтому увидела фотографии первой. Кент сидел в машине, опустив голову и уставившись в «Айпэд», на экране которого проигрывалось видео с матчем следующего противника, когда услышал слова жены: «На нашей двери что-то есть».

Он нехотя поднял голову, ожидая увидеть что-нибудь вроде плаката или записки с поздравлениями. Такое иногда случалось. Однажды, после редкой череды из трех поражений, во дворе появилось объявление «Продается» — любимая шутка болельщиков, желавших ухода тренера, — но после сегодняшней волевой победы вряд ли кто-то захочет сменить Кента Остина.

Однако когда он увидел какие-то листы, прикрепленные к его двери, и понял, что это распечатанные фотографии, его вновь охватила тревога, исчезнувшая после того, как на берегу озера Эри нашли мертвого Клейтона Сайпса.

— Останови машину. — Кент говорил тихо, чтобы не разбудить детей, спавших на заднем сиденье. Пусть спят, пока он не посмотрит, в чем дело.

— Что это? — спросила Бет.

— Не знаю. Оставайся здесь, я проверю.

Выходя из машины, он нажал на кнопку блокировки дверцы, прежде чем захлопнуть ее. Дождь прекратился, но температура опустилась почти до нуля, и пока он шел к крыльцу, из его рта при дыхании вырывались облачка пара. Внезапно он пожалел, что вернул пистолет Адаму.

Свет на крыльце не горел, и дверь освещалась только фарами, но и этого было достаточно. Кент остановился на ступеньках, поскольку идти дальше не было нужды — и желания тоже.

Он смотрел на фотографии Рейчел Бонд, сделанные после того, как жизнь покинула ее тело.

Общий и крупный план, фотографии всего тела и одних глаз за прозрачным полиэтиленовым пакетом — все это быстро промелькнуло перед глазами, потому что взгляд уже притягивали другие снимки. Лайза. Эндрю. Бет. Во дворе, на трибунах и еще одна фотография Бет, отвозящей Лайзу в школу. Он узнал одежду — так они оделись сегодня. Снимок сделан этим утром.

Кент спустился со ступенек и оглянулся. Они должны уехать, как можно быстрее. Сайпс может ждать где-то неподалеку, он…

Нет не может. Клейтон Сайпс мертв.

— Кент? Что это? — Бет вышла из машины, и Кент поднял руку и покачал головой.

— Не надо.

— Что?

Он подошел к машине и увидел, что Лайза проснулась и подалась вперед, вглядываясь в темноту. Ей было интересно, почему они остановились на подъездной дорожке. Кент взял Бет за плечо.

— Садись в машину и отвези их в безопасное место.

— О чем ты?

— Пожалуйста, увези их отсюда, — повторил Кент. — Я вызову полицию, потом позвоню тебе.

Бет пристально смотрела на него, и ее взгляд сказал ему, что жена поняла то, что еще не до конца понял он.

— Ничего не закончилось, — сказала она.

— Нет.

— Каким образом…

— Не знаю. Пожалуйста, уезжай скорее. Увези Эндрю и Лайзу. Им не следует этого видеть.





* * *


Далеко она не уехала. Разбудила соседей на противоположной стороне улицы, объяснила ситуацию. К приезду полиции Бет уже вернулась и стояла рядом с Кентом, дрожа от холода. Он попросил ее не смотреть фотографии, и она послушалась.

— На них Рейчел, да?

— Да. — Он не стал говорить ей о других снимках. Не мог.

Полиция фотографировала фотографии. Кент в оцепенении смотрел, как в соседних домах зажигается свет и открываются двери — всех снедало любопытство. Двор был ярко освещен, и Кент стоял на виду у постепенно растущей толпы. Знакомое ощущение, если не считать чувства беспомощности. Он не мог ничего сказать, не мог повлиять на результат.

Когда полицейские в резиновых перчатках снимали фотографии с двери, приехал Солтер. Прошло больше получаса. Полицейские уже поговорили с Кентом и попросили подождать Солтера. Непонятно, почему он так задержался. Когда же наконец появился, Кент сказал ему: