Реквием по мечте

Но не получилось. Но и останавливаться было нельзя.

– Забираем его с собой.

– Ну не на руках же его нести, сопреем! – Трофим склонился над Петром и, приводя в сознание, энергично потер ему уши ладонями, пробормотав: – Надеюсь, он не борцуха.

Кем бы Петр ни был, но в себя пришел сразу. Чтобы получить в уже пострадавшее место – под ложечку – еще раз. Теперь от Трофима, тычком пальцев, сложенных острием копья. Причины на то были: где-то совсем недалеко послышались голоса как минимум двух человек. И мы, подхватив скрюченное тело, только и успели, что скрыться в ближайших кустах.

В них и притаились. Мой напарник держал нож у самого горла пленника, недвусмысленно намекая, что все звуки будут излишни.

Люди приближались, голоса становились все отчетливей, и, наконец, мы смогли разобрать каждое слово. Для начала ругань одного из них, который неудачно ударился ногой о камень. Потому что раздалось его оханье, затем стон, а потом солидный набор слов, сплошь из ненормативной лексики.

– Шары разуй! – вместо соболезнования посоветовал ему второй.

– Черт бы побрал этого бивня! Хрена шляться в потемках? И вообще, зачем его искать? Сам припрется, когда нагуляется.

Негарантированно, но речь, похоже, шла именно о Петре. И еще меня позабавило, что того назвали бивнем. На блатном арго это слово означает придурок. Как выяснилось чуть позже, я не ошибся.

– Ты насчет «бивня» поосторожней. Вдруг услышит? Махом своих лишишься.

– Да ладно тебе! – Первый презрительно фыркнул. – Слышал я за Петра одну тему. Вроде бы они с покойным Карабасом шпили-вили друг с другом устраивали.

– Да ну?! – Даже по голосу становилось понятно, насколько второй глубоко поражен.

– Вот тебе и «да ну»! Не знаю, кто из них там было девочкой или оба по очереди, но слышал.

– То-то я смотрю, он как в воду опущенный в последнее время, после того как Карабаса не стало!

– Насчет опущенного – это ты в точку! – заржал его собеседник.

Рядом со мной, сдерживая смех, хрюкнул Трофим.

– Так что же ты раньше молчал? Петенька наш крутого перца из себя строит, а тут вот оно что!

– Оно мне надо языком трепать? Буквально перед тем, как сюда отправиться, и услышал. А он, как бы там ни было, точно хлебало на сторону развернет.

– Это получается, ты всем нам зашквар устроил? – Похоже, его напарник возмутился.

Но что было дальше, мы уже не слышали – оба они успели отойти довольно далеко.

«Только бы нашу лодку не обнаружили, – обеспокоился я. – Хотя и не должны: там берег крутой, камней полно, и в темноте по нему шляться себе дороже получится».

Мы некоторое время ждали их возвращения. Затем, решив, что они пошли в обход всего острова, направились к лодке.

Не доходя до нее, Трофим сказал:

– Игорь, сдался он нам, чтобы с тобой тащить? Отойди в сторонку, я немного его подготовлю, затем спросишь обо всем, что хотел, и можно отправляться восвояси.

Не знаю, как именно прошла подготовка нашего языка, но некоторое время спустя Петр на все мои вопросы отвечал с готовностью и даже чересчур словоохотливо. При этом то и дело опасливо косился на Трофима.

Наверняка подготовка заключалась в том, что называется «экстренным потрошением». Хотя зубы напильником Трофим вряд ли ему пилил. И напильника у него нет, и Петр орал бы так, что сюда давно бы уже сбежались все обитатели острова. А их здесь немало, около двадцати человек. Правда, как оно там происходило, интересоваться ни за что не буду. Все-таки хотелось бы оставить в себе что-то человеческое. Ту грань, когда, убив человека, не слишком переживаешь, если переживаешь вообще, я переступил. Эта будет следующей, и не хотелось бы переступать и ее. С другой стороны, причины могут быть самыми разными, и если передо мной встанет выбор: не перейти ее или спасти жизнь тем, кто мне дорог, вряд ли сомнения будут долго меня одолевать.

– Игорь, пора бы уже…

Трофим не договорил, но и без того было ясно – пора уходить. Я вздохнул с сожалением: узнать еще хотелось так много! Но не хотелось платить кровью. Чужой, а особенно своей. Что вполне может произойти, случись переполох. До ближайшего острова, где нас надежно прикроет от глаз растительность, метров пятьдесят чистой воды. И пока мы ее преодолеем, у желающих с нами покончить будет достаточно времени, а небо как назло звездное.

– Уходим.

Петр, как-то утробно рыкнув, обмяк. «Ну вот, еще одна смерть», – грустно подумал я, глядя, как Трофим вытирает нож о его одежду. Затем он рывком забросил тело в расселину между двух валунов, прикрытую пышным кустом.

– Надежное местечко. Пока не завоняет, вряд ли найдут.

Обеспокоенные голоса мы услышали, уже сидя в лодке. Пока нас прикрывал крутой склон, и, чтобы увидеть нас, необходимо было высунуться с края обрыва. Но стоит нам лишь немного отплыть от берега, и сразу же будем видны как на ладони. В том случае, если наверху окажутся наблюдатели. Пока людей не было видно, что совсем не означало, будто их нет. Мы с Трофимом, запрокинув головы и держа оружие наготове, застыли, старательно прислушиваясь к звукам ночи.

Существовал и еще вариант: бросив лодку, преодолеть участок вплавь, вернее, вброд – глубина позволяет. Все-таки увидеть торчащую над водой голову куда сложнее, чем плывущую по ней лодку. Этот вариант оставался на самый крайний случай – море изобилует всевозможными существами, которым человеческая плоть вполне по вкусу. Но даже доберись мы до соседнего острова благополучно, дальше без лодки пути нет. И тогда придется ждать наступления следующей ночи, после чего возвращаться назад, чтобы ею обзавестись. Не самая приятная перспектива. И потому, надеясь на лучшее, мы просто ждали.

Час мы таились точно. Затем все же решились. Вообще-то исчезновение Петра не обязательно могли связать с появлением здесь людей. С ним могло произойти все что угодно. От того, что он оступился и упал с обрыва, до того, что стал жертвой хищника. То есть поискав его какое-то время и не найдя, они вполне могли отложить дальнейшие поиски до утра. На всякий случай выставив усиленный караул. И от врагов, и от тварей. Именно на этом и был построен весь наш расчет.

– Ну что, помолясь и перекрестясь?

Это была еще одна фраза Грека, которую он произносил в подобных ситуациях, когда дальнейшие действия настоятельно требовали риска.

Трофим пересел за весла, давая понять, что на мне остается подстраховка. Он греб медленно, стараясь не издавать ни малейшего звука. У него отлично получалось, но лодка едва ползла.

До спасительных зарослей оставалось не так много, когда на краю обрыва появились фигурки людей, хорошо заметные на фоне звездного неба. Очередной обход острова? Или, вопреки заверениям Трофима, обнаружили тело Петра?


Фигурки двигались, но вот одна из них застыла. И я до боли сжал карабин. Он нас увидел? Расстояние и освещение таковы, что трудно разглядеть тот момент, когда человек вскинет оружие. И тогда малейшее промедление может стоить жизни. Стрелять на опережение? Это означало обязательно себя выдать. Возможно, он остановился всего лишь для того, чтобы оросить ближайший кустик.

Но вот еще несколько гребков, и наша лодка оказалась в спасительной тени нависшего над самой водой раскидистого дерева. Стоило бы перевести дух, если бы не возможная опасность, которая грозила с его ветвей. Есть здесь хищники, которые отлично чувствуют себя в воде. Но охотиться предпочитают именно таким образом – нависнув над ней в кроне какого-нибудь местного баобаба. Трофим, зная о существовании такой опасности не хуже меня, бросил весла и схватился за оружие еще перед тем, как лодка оказалась под деревом. Какое-то время мы старательно всматривались в крону. И, обнаружив что-то подозрительное, не задумываясь начали бы стрелять. Иначе, если здешний тритон, весом с полцентнера или еще больше, обрушится в лодку и вцепится в кого-нибудь из нас, будет слишком поздно.

– Как будто бы чисто, – некоторое время спустя сказал Трофим. И предложил: – Перекусим?

– Давай, – охотно согласился я. – Самое время.

Потом нам долго будет не до еды. Предстояло грести по очереди, а отдыхающей смене ни на миг не отвлечься – всяческие опасности не денутся никуда. Нет, как же все-таки замечательно было на «Контусе»! Только и оставалось из безопасной рубки следить, когда на палубу свалится очередная ядовитая гадина, чтобы тут же отправить ее за борт.

– Ну и что ты обо всем об этом думаешь? – поинтересовался Трофим в заключение нашей короткой трапезы.

– Наверное, то же, что и ты. Главное, как отнесутся ко всему остальные. Не в нашем положении разделяться.

– Согласен, – кивнул он. – Ну так что, погребли?

– Давай теперь я.

Гребля получится неплохой разрядкой. Крути-верти как хочешь, но визит на остров стоил мне многих потраченных нервов. Трофиму все-таки проще, его и на Земле жизнь спокойствием не баловала. В отличие от меня.



– Что, Звездный самый настоящий город? – в который уже раз удивлялся Янис.

– Ну не то чтобы мегаполис, конечно, – уверенным тоном отвечал я. Как будто бы самому мне приходилось в нем бывать и теперь делился впечатлением, а не пересказывал со слов Петра. – И все-таки жителей в нем много, тысяч пятнадцать – двадцать. Во всяком случае, так меня убеждали. Но самое удивительное – там несколько десятков перенесшихся с Земли домов в одном месте. Причем не пятиэтажек, настоящих дворцов. Как будто взяли и отправили сюда какое-нибудь Царское Село полностью. Говорят, даже планировка похожа. Каково, а?!

Впечатлило всех. Как и самого меня, едва только услышал. Хотя чему особенно удивляться? Помимо всего прочего, сюда переносятся и здания. На одно из них месяца полтора-два назад нам повезло наткнуться. Идем мы всей группой по дикой местности, и вдруг посреди поляны – девятиэтажка. В таком состоянии, как будто сегодня утром всех жильцов из нее выселили, каким-то хитрым образом вынули здание из земли и так же аккуратно поставили его сюда, на другую планету.

Правда, помимо жителей удалили и все остальное. Мебель, личные вещи, даже рамы и полы с обоями. Только в кухне одной квартиры на последнем этаже все осталось нетронутым. Поживиться особенно было нечем, но хоть наелись земных продуктов.

– Интересно, эти дворцы пустые были, когда сюда перенеслись? – У Демьяна был такой мечтательный вид, как будто поторопись мы, и нам удастся поучаствовать в их разграблении.

– Не знаю.

И даже не интересовался. Слишком для этого торопился выудить из Петра как можно больше информации. И, по-моему, преуспел. Потому что удалось ответить на большинство вопросов, которые возникли у слушателей. И Трофим тоже смог, которому их тоже досталось немало.

– А власть там чья? – это уже был Гудрон. – Так быть не может, чтобы кто-нибудь город под себя не подмял.

Еще один вопрос, на который у меня нашелся ответ.

– Власть в Звездном поделена между двумя группировками. Они примерно равны по силе и потому стараются между собой не воевать. Но иногда без конфликтов не обходится.

Большего я не знал, правда, и вопросов на эту тему не последовало.

– А с земными подарками там что? – Будь живым Гриша Сноуден, вопрос задал бы обязательно он. И теперь его пришлось заменить Демьяну.

– С ними история самая интересная. Когда-то, когда люди только начали сюда попадать, они встречались повсюду. Теперь только на окраинах обитаемых мест.

– И на севере примерно та же картина, – вступил в разговор Слава Проф, который больше молчал и слушал. – У меня даже свои соображения по этому поводу есть.

– Поди, целая теория? – Вместе с заживающим ранением у Гудрона начал оживать и язык.

– Гипотеза, если на то пошло.

– А что, они различаются?

– Безусловно. Под теориями всегда собрана обширная доказательная база. В случае с гипотезами можно нести практически все что угодно.

– Ну так неси, а мы послушаем. – Гудрон попытался сделать вид, что устраивается поудобнее, но скривился и выругался под нос – вероятно, рана отдала болью.

– Так вот, мысли у меня следующие. Только что Игорь сказал, что подарки с Земли за редким исключением перестали появляться там, где человек обитает уже какое-то время. Борис, ты же сам должен помнить. Несколько лет назад стоило только выйти за периметр того же Фартового, сделать пару шагов – и вот они, прямо под ногами. А сейчас? Чтобы отыскать что-то, нужно неделю топать туда, где нет ни одного человека в округе… Борис?

Тот, не задумываясь, кивнул.

– Слова против не скажу: все так и есть. Но это факт, а гипотеза-то в чем?

– В том, что все делается намеренно. Чтобы, так сказать, увеличить ареал человеческого обитания. Кем именно и для каких целей, даже не спрашивайте. Хотя ответ чрезвычайно прост: теми же или тем, кто людей сюда и переселяет. За действительные грехи или сами же ими и надуманные. Так вот, кто переселяет, тот делает и все остальное.

– Если все мы не пациенты психушки, – вспомнив слова самого Профа, улыбнулся Янис.

– Если все мы не пациенты психушки, – кивнув, совершенно серьезным тоном повторил Слава.

– Или не находимся в виртуальном мире, – вставил свое Гудрон.