Серьга Артемиды

За забором вовсю кипела загадочная, непонятная, притягательная, странная жизнь. Настя вертела головой, стараясь охватить все происходящее.

Метались люди с осветительными приборами и какими-то приспособлениями. Возле гаража раскинули навес, под навесом лежали мешки, коробки, пачки и пакеты. На крыльце были свалены штанги и удлинители. Вход в дом застелен пленкой, как во время ремонта. Из дома то и дело выходили одни люди, а другие, наоборот, заходили. Вдруг распахнулось окно и изнутри закричали:

— Смотри, так лучше?

— Не, не, не, оставь, как было!

И окно со звоном захлопнулось.

— Чего-то тут такое, а? — тихонько спросила Джессика у Насти. — А где кино?

Настя пожала плечами.

— Где снимают-то? — не унималась Джессика.

Настя дернула плечом.

— Я не знаю! Должно быть, в доме снимают! Только они сейчас готовятся.

— А чего они на улице готовятся, если в доме снимают?

— Девушки, вам кого? — спросила сбежавшая с крыльца тетка строгим голосом. — Артистов нет, автографов они не дают!

— Как нет артистов? — поразилась Джессика. — Вы что же, без артистов снимаете?

— Нас пригласил Олег Аллилуев, — быстро сказала Настя. — Как нам его найти?

— А кто такой Олег Аллилуев?

У Насти упало сердце.

Выходит, он ее подвел, обманул?! Он назвал Настю «наша красота» и обманул, решил подшутить таким образом?! Вся затея провалилась, их выгонят, придется тащиться домой на двух электричках, автобусе и метро, а она шагу не может ступить в этих проклятых туфлях!

Но зато Джессика не подвела. Очевидно, возможность обмана не приходила ей в голову!

— Как кто такой? — громко спросила она у строгой тетки. — Вы что?! Упали?! Олег Аллилуев режиссер!..

— Сменный, что ли? — с величайшим презрением уточнила тетка.

— Да нормальный он режиссер, никакой не сменный!

— Кора! Кора! — закричала тетка зычно.

Из дома выглянула девушка в комбинезоне с одной лямкой через плечо и карандашом в пучке закрученных волос.

— У нас сегодня что, какой-то Аллилуев снимает? Вместо Петьки?

— Ну да, вы что, не знали, Эмма Львовна?

— А с Петькой чего?

— Он в Нижний уехал, — удивилась Кора. — Все дни будет этот новенький снимать, сегодня, в пятницу и в выходные.

— Твою ж марусю!

— А вы не в курсе, что ли, Эмма Львовна?

— Точно сегодня в смену не уложимся! Опять перерасход! Кто его отпустил, Петьку?!

— Продюсер отпустил, — сказала Кора. Она держалась совершенно спокойно, как будто ничего не случилось, а тетка прямо выходила из себя.

— Ты хоть Кондрата предупредила? Его сейчас привезут, он такой скандал закатит! Девушки, марш отсюда! Вы мешаете!

— А где нам найти Аллилуева?

— Вот, — в сердцах плюнула тетка. — Вот и скажи им, где найти этого Аллилуева! Пойду Кондрату звонить, твою марусю!

— А режиссер не приехал еще, — сказала Насте Кора. — Он часа через полтора подъедет, когда мы выставимся уже.

— Как через полтора? — прошептала Настя.

— Ну, может, через час, я точно не знаю! Да вы подождите его, девчонки.


— А где? — быстро спросила Джессика. — Где подождать?

— На улице можно, — бодро сказала Кора, собираясь бежать. Все вокруг бегали туда-сюда, обегали их, и они чувствовали свою ненужность. — Или вон под навесом. Там сейчас стулья поставят, можно будет посидеть. Ира, костюмы приехали?

— На нашу дорогу поворачивают костюмы!

— Давай их сразу к Лене, там еще вчера все нужно было гладить! И скажи монтажникам, чтоб свет кинули в ту комнату!..

Настя и Джессика поплелись обратно.

— Опоздаем, опоздаем! — под нос себе бормотала Джессика. — Вот тебе и опоздали! Даже в дом не зовут, а на улице холодрыга, того гляди дождь пойдет, измокнем все!..

Настя думала только о том, что ни идти, ни стоять она не может. Ну, просто не может, и все тут.

Они выбрались за забор, где так же молотили двигателями грузовики, бегали люди с катушками и коробами и пахло автомобильным выхлопом и мокрой землей.

— И не позавтракали, — продолжала Джессика. — И чаю не по пили! Когда теперь чаю попьем?

Над улицей Московской, уходящей к церквушке, висело низкое хмурое небо, лужи морщились от ветра, и голые плакучие ивы, окружавшие крохотный прудик, путались ветвями в коричневой холодной воде.

У Насти застучали зубы. Постучат, постучат и перестанут. А потом опять.

Они постояли посреди улицы.

— Куда пойдем? — спросила Джессика очень сердито.

— Я не знаю, — уныло сказала Настя.

Тут дверь ближайшего микроавтобуса распахнулась и по высоким и узким ступенькам скатилась Мила. Настя так обрадовалась, словно встретила среди тайги близкого и приятного человека.

— Мила!

Та остановилась и оглянулась. Настя заковыляла к ней.

— Мила, вы меня не помните? Я в институте на прослушивании была, я вас видела вместе со Светой Дольчиковой. Там еще этот… Игорь Маркович был! Помните?

Мила пожала плечами.

— Наверное, помню, а что такое?

— Да я хотела у вас спросить! С вами поговорить! То есть, просто спросить, а можно и поговорить!

— Господи, то спросить, то поговорить, — нетерпеливо перебила Мила. — Мне некогда сейчас.

— А когда вы освободитесь?

Тут она неожиданно засмеялась.

— Часов через десять-двенадцать, — сказала она. — А что такое случилось?

— Нас Олег Аллилуев пригласил, — вставила Джессика и опять попала в точку.

— Олежка? — обрадовалась Мила. — Нужно было так и сказать! Он еще не подъехал! Вы полезайте в гримваген, — она подбородком показала на микроавтобус. — Там, по крайней мере, тепло. Я сейчас прибегу.

И умчалась.

— А чего такое гримваген? — спросила Джессика.

Настя, не отвечая, забралась по ступенькам, распахнула дверь, чуть не упала и головой вперед ввалилась в теплое нутро микроавтобуса.

Здесь горел яркий свет, было сильно натоплено, диваны по обе стороны прохода завалены какими-то вещами. Пахло кофе и табаком, одним словом, рай.

Настя повалилась на диван, кое-как отпихнув барахло, проворно расстегнула пряжки на проклятущих туфлях, скинула их и застонала от счастья. И закрыла глаза.

Рай, рай.

— А чего тут делают, в этой машине? — спрашивала Джессика. — А рация для чего? У них телефонов, что ль, нету? Тут прям спать можно! И раковина! Чего, и вода идет?

Она повернула кран. Вода пошла. Джессика восхитилась.

Настя так и сидела, закрыв глаза. Ледяные скрюченные пальцы на ногах постепенно оживали, расправлялись, и вдруг страшно зачесались. Настя принялась остервенело чесать ноги друг об друга.

…Как же она домой поедет? Босиком? Пытку туфлями она больше не вынесет!

Распахнулась дверь, заглянул какой-то парень: