Серьга Артемиды

— Мила здесь?

— Убежала.

Дверь захлопнулась.

— Насть, — сказала Джессика. — Чего ты все время молчишь и на меня внимания не обращаешь?

— Я обращаю.

— Я ж не виновата, что тебе ноги натерло! Ты мне скажи, для чего нужна такая машина, а? С краном! Со светом!

— Для съемочной группы, — объяснила подкованная Настя туманно. — Ты что, в интернете никогда не видела, как кино снимают? Тут можно посидеть, если… если дождь. Или подождать, если надо ждать.

— Тут у всех такие?

— Я не знаю, Джесс, — призналась Настя.

Распахнулась дверь, девушка торопливо взобралась по ступенькам.

— Мила рацию забыла, — запыхавшись, сказала она. — Вы не видели ее рацию, девчонки?

— На столе рация.

— Точно, спасибо! А вы чего тут сидите? Кого ждете?

— Аллилуева, — сказала Настя.

— А кто такой Аллилуев? — уже с улицы удивилась девушка, и дверь захлопнулась.

— Никто не знает, — сказала Джессика сокрушенно. — А он режиссер! А его никто не знает!

— Он подменяет их режиссера. Аллилуева они никогда не видели.

— Вот дела!

Настя наклонилась и стала чесать ступни.

— Как ты думаешь, снег пойдет? — спросила Джессика. — Чего-то мне надоело на съемке! Если так каждый день, со скуки помрешь.

— Да не было еще никакой съемки, — сказала Настя. — Они только готовятся.

Джессика зевнула и привалилась спиной к диванным подушкам. В этом диковинном автобусе диваны были с подушками! От тепла ее разморило и потянуло в сон.

— А где артисты, а? Как ты думаешь, они уже приехали?

Они сидели так довольно долго и переговаривались — довольно вяло, — и уже Джессика подтянула ноги и укрылась пледом, и Настя принялась неудержимо зевать, и тут прибежала Мила.

— Девчонки, — громко заговорила она, — на улице холод, ужас, а у нас две сцены уличные! Вы что, спите? Вы даете!.. Олежка приехал, смотрит сейчас, как выставились.

Настя моментально вскинулась и сделала вид, что она и не думала спать.

— Я сказала, что вы здесь, он сказал, чтоб минут через сорок подходили, он сейчас занят.

— А можно посмотреть?

— Где мой сценарий? — сама у себя спросила Мила. — Я была со сценарием или без, кто видел? Что посмотреть вы хотите?

— Ну… что там происходит.

— Ничего не происходит, Олежка смотрит, как камеры стоят и как рельсы лежат. А потом быстренько с актерами сцену пройдет, и будем снимать. Мы пока в графике, тьфу-тьфу-тьфу. Никто не видел мой сценарий?..

— Я не видела, — призналась Джессика, и Мила засмеялась.

— Если хотите смотреть, давайте за мной!

Настя стала всовывать ноги в ненавистные туфли. Они никак не всовывались.

— Я тут пока посижу, можно? — жалобно проговорила Джессика. — Не хочу на холодрыгу! Я потом, когда артисты…

Настя в конце концов заставила ноги влезть в туфли. Пряжки было не застегнуть, и шут с ними.

Следом за Милой, хромая на обе ноги, она спустилась по лесенке. Мила моментально ускакала вперед, Настя за ней не успевала.


Мила обернулась, приостановилась и подождала.

— Ты чего так хромаешь? Ноги стерла? Вот дурочка, кто же на съемку приезжает на каблуках? Тут и без каблуков с ума сойдешь к вечеру!..

— Мила, а вы же артистка, да?

— Откуда ты знаешь?

— Мне Олег Аллилуев сказал.

— Артистка, — согласилась Мила. — Невеста без места. Я уж и забыла сто лет, что артистка!

— Мила, тебя Эмма ищет! — прокричали издалека.

— Иду! — отозвалась Мила. — Чего она меня ищет, пять минут назад поговорили.

— А почему вы не играете? — спросила Настя, едва успевая за ней. И тут же поняла, что сморозила глупость.

— Потому что негде мне играть, не берет меня никто, — легко сказала Мила. — Зато в кино работаю, видишь?

— А от кого это зависит? Кто не берет?

— От всех зависит, — сказала Мила в сердцах. — От продюсера, режиссера, кастинг-директора, оператора-постановщика! Артист самый последний человек, от него как раз ничего не зависит!.. Он только должен на съемке всю душу из себя вывернуть и предъявить камере. А если не душу, то еще что-нибудь — красоту, уродство, глупость или ум!.. Вот это от него зависит, а больше артист ничего не может. Только сидеть и ждать, когда позовут. Могут никогда не позвать.

— И что тогда делать? — серьезно спросила Настя.

— Другую работу искать, — тоже серьезно ответила Мила. — Я нашла, мне повезло.

Они взбежали на крыльцо, пропустив группу людей, навстречу попалась давешняя сердитая тетка.

— Мила! Где ты есть, твою ж марусю, я тебя ищу! Режиссер тебя ждет! — загремела она.

— Я здесь, что нужно?

— Олег, вы Милу спрашивали!

— Я? — раздался откуда-то голос Аллилуева. — Я не спрашивал. Давайте еще раз по точкам, все по местам! И не ходите в кадре!..

Настя заглянула в комнату.

В небольшом помещении все было по-настоящему: бок голландской печки, диван, накрытый ворсистым пледом, на стене аляповатый пейзаж и — симметрично — немыслимый натюрморт с розами и сиренью. В середине стол, покрытый клеенкой, на столе ваза. Вокруг по полу проложены рельсы, по ним туда-сюда каталась камера. Еще одна камера на треноге смотрела на диван. На диване сидел человек в спецовке. Еще один стоял у него за плечом с листом белого пенопласта в руках и крутил его туда-сюда.

— Мила, пойди сюда! — И Настина проводница, аккуратно перешагивая через провода и кабели, исчезла.

— А где режиссер? — шепотом спросила Настя у чьей-то спины.

— В той комнате, где мониторы, — непонятно ответила спина.

— Еще, еще свети! — кричали откуда-то. — Видишь, тени какие по переднему плану!

— Как по переднему?!

— Ну так!

Настя пошла по кабелям и проводам, которые загибались за угол. Здесь была еще одна комната, посередине раздвижной стол, плотно заставленный аппаратурой и мониторами. Боком приставлен другой стол со звуковым пультом. Вокруг этих двух столов сидело и стояло человек пятнадцать. Все они, не отрываясь, смотрели в мониторы, которые показывали комнату с диваном.

— Еще один прибор за него, — говорил плечистый мужик в рацию. — Правый ближе. Еще ближе. Стоп, опять тень полезла. Возвращаем все обратно!

Рация гудела и трещала. На экране монитора прошли люди с треногами.

— Стоп! — вдруг громко приказал голос Аллилуева. — Вот так отлично. Больше ничего не трогать!..

— Оставляем?

— Да.

— Оставляем, — повторил мужик в рацию.

Тут все задвигались, разом заговорили, заспешили, Аллилуев, сидевший, как оказалось, перед центральным монитором, поднялся и стал выбираться из-за стола.

— Привет, — поздоровалась Настя.

Он оглянулся.

— Здорово. Ты давно приехала? Милу видела?