Сестрица

– Погоди-ка… это что, Нерон? При чем тут мыши? Почему у тебя кровь? – спросил он.

Изабель рассказала ему все.

Слушая ее, Феликс отвел глаза, быстро отер их. Изабель, которая в это время ковыряла грязь носком башмака, не заметила блеснувшую в них предательскую влагу.

Она уже заканчивала свой рассказ, когда от реки вдруг примчалась шумная ватага мальчишек.

– Дай-ка погляжу, сколько здесь кляч, четыре или три? – крикнул один.

– Кляч-то три, да есть еще девчонка с лошадиной мордой! – тут же отозвался другой.

Все захохотали. Изабель моргнула, как будто ее ударили.

– А ну, брысь отсюда, пока я вам уши не оборвал! – прикрикнул на них Феликс и сделал шаг вперед.

Мальчишки разбежались.

– Не обращай на них внимания, – сказал он Изабель. – То, что они говорят… это неправда.

– Тогда почему они так говорят? – спросила она тихо.

Феликс посмотрел на нее в упор. На эту девушку, измученную, оборванную, в грязном, окровавленном платье, но такую сильную духом. Вот она: ведет с живодерни трех беззащитных тварей, которым никто не хочет помочь.

– Вопрос не в том, почему они так говорят, Изабель, – мягко ответил он ей. – А в том, почему ты им веришь.





Глава 73




– Нельсон, Бонапарт, Лафайет, Корнуоллис! – кричал Шанс. – Вы были правы, господа! Никогда больше я не сяду в карету!

Шанс стоял во весь рост на крыше, расставив для равновесия ноги, а карета под ним во весь опор неслась к Сен-Мишелю. Там, в комнате над кузней, вскоре должна была начаться карточная игра. Опаздывать ему не хотелось. Капуцины, все четверо, тоже были с ним – носились друг за другом и визжали от восторга.

– Гони, гони! – кричал он кучеру.

– Куда ж еще гнать, и так уже скоро взлетим! – крикнул кучер в ответ.

Тут Нельсон, изловчившись, сорвал с головы Шанса шарф, который тот повязал на пиратский манер, – шляпу много миль назад сдуло ветром – и помчался по крыше кареты. Шанс погнался за ним и увидел девушку на коне: она быстро скакала по полю вдоль дороги и уже почти нагнала его экипаж.

Девушка была совсем молоденькой. От бешеной скачки ее юбка хлопала, как парус. Волосы растрепались. В седле она сидела по-мужски, а не боком, по-дамски. Пригнувшись к самой шее коня, она напряглась и бесстрашно направила своего великолепного вороного на каменную изгородь между полями; тот распластался в воздухе и перелетел через препятствие. Шанс едва не подпрыгнул от восторга, узнав девушку.

– Мадемуазель! Изабель! – закричал он, но та не слышала.

– Это же Нерон! Точно, – сказал себе Шанс, и его сердце забилось еще быстрее. – Она нашла коня!

Отняв у Нельсона шарф, он принялся размахивать им над головой и наконец привлек внимание Изабель. Та пришпорила коня и засмеялась. Шанс, который еще ни разу не пропустил ни одного состязания или пари, не оставил без ответа ни один вызов, показал пальцем вперед. Там, на вершине холма, стояла церковь. Сложив руки рупором, он крикнул:

– Я тебя обскачу!

Изабель широко улыбнулась. Ее глаза вспыхнули. Она ударила коня пятками, тот сорвался в галоп и полетел по полю, точно птица, легко перемахивая через изгороди, перескакивая через ручьи. Шансу оставалось только глотать пыль, когда на краю поля показалась живая изгородь: настоящая стена из кустов и подстриженных деревьев, разделявшая два участка, высотой локтей в шесть, а толщиной в два.

– Ура, друзья мои! – обратился Шанс к обезьянам. – Победа наша! Эту изгородь она не перепрыгнет. Ей придется…

Он замер на полуслове. «Скакать в объезд», – хотел закончить он. Но Изабель скакать в объезд не собиралась. Она направляла коня прямо на изгородь.

– Нет, не надо! Там слишком высоко! Шею сломаешь! – закричал Шанс. – Я не могу этого видеть.

И он закрыл лицо руками, но тут же раздвинул пальцы и стал подсматривать в щелочку.

Изабель взялась руками за оголовник, направляя коня прямо вперед. Жеребец несся на изгородь. Вот он оттолкнулся от земли могучими задними ногами, подогнул передние и взмыл в воздух. Шанс не видел, как они приземлились за изгородью, зато хорошо слышал. Изабель испустила ликующий крик, конь заржал, и они помчались дальше, вверх по холму.

Она была уже на вершине холма – выезживала коня рысцой, давая ему остыть, – когда кучер Шанса повернул экипаж к церкви.

– Мадемуазель, да с вами опасно иметь дело! Вы просто безрассудная чертовка! Совершенно не знаете удержу! – сердито закричал Шанс, уперев руки в бока, и тут же улыбнулся. – Мы с вами подружимся!

– Это я-то не знаю удержу? – со смехом переспросила Изабель. – Ваша светлость, позвольте заметить, что это вы едете сейчас на крыше кареты, а не внутри, на сиденье, как положено!

Шанс поглядел на свои ноги:


– Верно. Я и забыл. – Он поднял голову. – Видите ли, моим обезьянкам было весело наверху, и я подумал: почему все хорошее достается им? А я чем хуже? Но расскажите, где вы добыли такое великолепное животное?

– Я его спасла. Сначала он был моим, потом перестал быть моим, а потом я нашла его на живодерне. В общем, долгая история.

«Живодерня? – возмутился про себя Шанс. – Пари держу, без старой карги тут не обошлось».

– И как же его зовут? – осведомился он как можно небрежнее.

– Нерон.

«Ха! – молча возликовал Шанс. И едва удержался, чтобы не пуститься в пляс прямо на крыше кареты. – Это ее конь… Она вернула себе второй кусок сердца!»

Он пристально следил за изменениями карты Изабель и заметил, что на ней возникли две новые линии. Одна уходила в Дикий Лес, где пересекалась с путем Феликса. Другая почему-то сворачивала на живодерню. Шанс ломал голову, зачем девушку туда занесло. Теперь он понял.

«Мальчик и конь нашлись, – думал Шанс, – осталось вернуть сводную сестренку».

Шанс понимал: чтобы помочь Изабель найти третий кусок сердца, надо во что бы то ни стало удержать ее при себе, разговорить и, если повезет, вывести беседу на Эллу. Судьба закрыла Изабель вход в замок Риголад, а ему – на ферму Ле Бене. Вот почему с тех пор, как Нельсон подстрелил куриного вора, у него не было возможности поговорить с девушкой.

Он сел и свесил ноги с крыши.

– Ты ездишь на нем так, точно сама его вырастила, – сказал Шанс и протянул руку. Нерон подошел к нему и позволил почесать себе нос.

– Так оно и есть, – ответила Изабель и потрепала коня по шее. – Мне подарили его жеребенком. На мой одиннадцатый день рождения. Это сделал отец Эллы – в смысле, отец королевы… ну, в общем, мой отчим. Тави и я, мы ведь те самые стра…

– Сводные сестры королевы, я знаю. Волшебница мне говорила. Но какой невероятный подарок! А что же Октавия, не завидовала? Да и сама Элла?

– Тави получила издание «Математических основ естественной философии» Исаака Ньютона, в кожаном переплете. После такого, подари мне отчим хоть стадо слонов, она и бровью не повела бы. А Элла никогда не была завистливой. К тому же она боялась Нерона. Боялась, что я убьюсь. – Изабель грустно улыбнулась, вспоминая. – Всякий раз, когда я скакала на нем галопом, она места себе не находила. Обычно мы ездили вдвоем с Феликсом. С вашим плотником. У нас он служил конюхом…

– О, вот как? – небрежно бросил Шанс.

– А когда мы возвращались, живые и невредимые, Элла обнимала и целовала нас по очереди, словно боялась, что другого раза уже не будет… – Ее голос прервался. – Она всегда была очень доброй и такой нежной.

Возможность сама плыла Шансу в руки, и он ее не упустил.

– Ты по ней скучаешь, – заметил он.

Изабель опустила голову и уставилась на поводья:

– Каждый день ее вспоминаю. Хотя мне и нелегко в этом признаваться.

– Почему же?

Изабель грустно усмехнулась:

– Потому что она по мне точно не скучает. Скорее ненавидит меня.

– Ты уверена?

– Разве может быть иначе?

– Очень даже может. Ты ведь такая смелая и отважная. Разве можно ненавидеть такую девушку, как ты?

Изабель покачала головой:

– Вы так добры ко мне, ваша светлость, но вы совсем меня не знаете. Я была… я не была добра к ней.

– Я знавал кавалерийских офицеров, которые ни за что не решились бы прыгнуть через такую изгородь. Что-что, а смелое сердце я вижу сразу.

Изабель посмотрела на него вопросительно:

– Так вы считаете, я должна…

– Повидаться со сводной сестрой? И попросить у нее прощения? Дитя мое, ты просто читаешь мои мысли!

– Думаете, она не откажется меня видеть? – спросила Изабель, робко, но с надеждой.

Шанс подался вперед, уперевшись руками в колени:

– Я думаю, что все мы совершаем ошибки. Главное – не позволять этим ошибкам вершить нашу жизнь.

Над их головами прозвонил церковный колокол, восемь раз. Шанс скорчил гримасу. Карточная игра, наверное, уже началась.

– К сожалению, нам пора расстаться. Меня ждут дела в деревне. Но Париж совсем рядом, юная Изабель!

Соскочив с крыши, он распахнул дверцу кареты, запрыгнул внутрь, опустил окно, выглянул наружу – и только потом захлопнул дверцу. Кучер направил лошадей к большой дороге.