Шопоголик и Рождество

Ответ на ваш вопрос: нет, я не могу добавить слово «спрюгге» в Большой академический словарь норвежского языка. Это слово мне незнакомо.

Не думаю, что оно «глубоко укоренилось в современном норвежском языке». А также не считаю, что «сегодня оно у всех на устах».

Что именно в вашем понимании оно означает?

Искренне ваш

Андерс Хэлворсен

Редактор Большого академического словаря норвежского языка





Глава 14




За прошедшую неделю мне удалось выбросить Крейга и Надин из головы. Потому что лучшая реакция на неловкую ситуацию — это просто переступить через нее и двигаться дальше, даже если твой муж продолжает по этому поводу над тобой подтрунивать. Вчера, например, он прислал мне такое сообщение:

Мой коллега Джон и его жена приглашают нас 31 декабря на праздничный ужин. NB: Я абсолютно уверен, что групповой секс в джакузи под словом «ужин» не подразумевается.



Ха-ха, обхохочешься.

Мне в любом случае некогда из-за всего этого убиваться, потому что все мои мысли заняты Джесс. Письмо от Тома жутко меня встревожило. Когда у людей в браке все в порядке, они такое не пишут. Как по мне, у Тома слегка сорвало кукушку. Хотя, будем честны, его и раньше назвать «абсолютно нормальным» нельзя было. Я еще помню, как он строил в саду у Дженис и Мартина абсолютно кошмарный летний домик и утверждал, что будет в нем жить.

И вот наступает субботнее утро, я украшаю именинный пирог для Минни, а сама страшно нервничаю — правда, больше из-за проклятого торта, чем из-за Джесс. Как ни пытаюсь склеить бисквитные коржи сливочным кремом, они все время разъезжаются. Я-то думала, управлюсь за десять минут, пока Минни будет на занятиях по балету, а обернулось все сущей катастрофой.

— Сьюзи, на помощь, — кричу я, краем глаза заметив, что она появилась на пороге кухни. — Мне нужно слепить из коржей торт, а все разваливается.

— А ты глазурью их сперва покрыла? — спрашивает она.

— Нет, конечно, — в ужасе таращусь на нее я. — Глазу… Чем-чем? Откуда ты все это знаешь?

Сьюзи пожимает плечами, что, очевидно, должно означать, что ее научили этому в институте благородных девиц. Она вообще почерпнула там массу полезных знаний. Например, как накрыть стол на шесть персон или написать письмо епископу. Я как раз собираюсь спросить: «А сейчас уже поздно смазать их этой штукой?», когда в кухню входит Люк.

— Боже, — отдувается он.

— Что?

— Я только что говорил по телефону с Надин.

— С Надин? — отложив выпачканный в креме нож, я поднимаю глаза. — И что ей нужно?

— Хотела обсудить свою презентацию.

— В субботу?

— Сказала, что не могла больше просто ждать моего звонка, — Люк морщится. — Похоже, она… Скажем, превратно поняла наш разговор.

— В каком смысле?

— В том, что она решила, будто я немедленно выпишу ей чек, выдам служебную машину и переименую компанию в «Брендон энд Надин Коммьюникейшнс».

— Боже, — сама не знаю, в ужасе я или готова расхохотаться. — Но это же нелепо! Ты ничего ей не обещал. Просто сказал: «Тут есть над чем подумать». Я собственными ушами слышала.

— Разумеется, я ничего не обещал! — кивает Люк. — Она действует на авось. Или сама себя обманывает. Или и то и другое. Привет, Сьюзи, — наконец, замечает мою подругу он.

— Привет, Люк, — весело отзывается Сьюзи. — Значит, дружба с Крейгом и Надин не задалась? Какая жалость.

Я кошусь на нее с подозрением. Показалось или в ее голосе промелькнуло старое доброе: «Я же говорила»? Правда, если указать ей на это, она только руками разведет: «Не понимаю, о чем ты».

— Должен заметить, — продолжает Люк, заваривая себе кофе, — к концу разговора Надин совсем распоясалась. Стала намекать, что им очень нужны деньги.

— Нужны деньги? — удивленно оглядываюсь на него я. — Как это так?

— Она ясно дала понять, что Крейг банкрот, — пожимает плечами Люк. — За что купил, за то и продаю.

— Но он же рок-звезда! — все это как-то в голове не укладывается. — По Варшавам ездит. Не может он быть банкротом!


— Верно, Бекс, — с издевкой подхватывает Сьюзи. — Обнищавшие рок-звезды по Варшавам-то никогда не ездят. А только ручками белье стирают да вырезают из газет скидочные купоны.

— Ха-ха, — закатываю глаза я.

— Бедняжка Бекс, — внезапно смягчившись, вздыхает Сьюзи. — Смотрю, ты волосы от синей туши отмыла? А где же те дикие развратные сапожки? Ты их вообще еще носить будешь?

— Они наверху, — с достоинством произношу я. — И, конечно, я буду их носить. На соответствующие мероприятия.

— А мне дикие развратные сапожки очень понравились, — жизнерадостно подхватывает Люк. — Ни в коем случае не выбрасывай их. Кто-нибудь хочет кофе?

— Нет, спасибо, — отвечаю я. — Мы сегодня обедаем с Джесс. А ты забираешь Минни, не забыл?

— Кстати, а вот эти сапоги просто класс, — замечает Сьюзи, опустив взгляд на мои ноги. — Новые?

— Ага! Первый раз надела!

Если честно, я совершенно забыла, что заказала эти замшевые полусапожки карамельного цвета, а вспомнила о них только утром, когда приехала доставка. Я верчусь перед Сьюзи, чтобы она могла получше их рассмотреть. И тут меня осеняет. Может, это намек?

— Сьюзи, возьми их себе, — тут же выпаливаю я.

— Себе?

— В качестве рождественского подарка, — я начинаю стаскивать левый сапог. — На вот, примерь.

— Нет! Не собираюсь я забирать новенькие сапожки, которые ты и не носила совсем! — сердится Сьюзи. — Надень обратно, Бекс. И нам уже пора. Что будешь делать с тортом?

— Понятия не имею, — признаюсь я, натягивая сапог обратно.

— Это торт? — Люк с изумлением разглядывает бесформенное месиво из коржей и крема. — А я думал… — Он осекается. — Ну, Минни по-любому будет в восторге.

— Положи в морозилку, — советует Сьюзи. — Потом сделаешь еще крема и намажешь сверху. Сливочного крема много не бывает. Добавишь блестящей посыпки — и все будет отлично, — заключает она. — Пошли!



Мне жутко не терпелось попасть в магазин, где все товары продают без упаковок. Стоит нам войти в «Безотходную пищу», как меня накрывает пониманием: вот здесь-то мы отныне и должны покупать продукты. Всегда! И нигде больше! Нет, вы только посмотрите. Тут кругом деревянные ящики, а в них — заляпанные землей морковки и картофелины. И яйца все в прилипших куриных перышках. А еще множество круглых стеклянных контейнеров — вроде тех, что в былые времена стояли в магазинах сладостей — а в них орешки, овсяные хлопья и всякое такое. Просто подходишь и насыпаешь себе, сколько нужно. Гениально!

— Здравствуйте, — приветствует нас девушка за кассой. В носу у нее кольцо, волосы перевязаны веревкой, а надет на ней один из тех бесформенных богемных топов, которые и меня всегда подмывает купить, только я боюсь, что буду похожа в них на мешок картошки.

Но девушка на мешок картошки не похожа.

То есть смахивает немного, конечно, но ее это вроде как не волнует.

— Здравствуйте! — улыбаюсь в ответ я. — Чудный магазин!

На двери развешаны подарочные наборы в виде бурых валеночек, из которых торчат: шоколадка в обертке из вторсырья, изготовленная в соответствии с правилами Справедливой Торговли, экологичная кофейная чашечка и книга «Мир обречен». Обязательно вернусь сюда и возьму такой набор в подарок Джесс. Ей непременно понравится!

— Будешь что-нибудь покупать? — спрашиваю я Сьюзи.

— Ага, мне рис нужен, — отвечает она и достает из сумки два отмытых пластиковых контейнера из-под мороженого. — И макароны, наверное. И, кажется, сладкий картофель тут неплохой, правда? — говоря все это, она вынимает из сумки еще холщовый мешок и два темно-коричневых бумажных пакета.

Я смущенно разглядываю все эти емкости.

— Ты что, все это из дома захватила?

— Ну конечно, — недоумевает Сьюзи. — Бекс, здесь же никаких упаковок нет. Все тару нужно приносить с собой.

Вот оно что.

Нет, ну разумеется, это же очевидно, я так и подумала. Просто…

Боже, ну почему же я пару пустых коробок не захватила? Хоть бы экосумку взяла. Но признаваться в своей оплошности я не буду. Ни за что.

Бродя среди жестянок со специями, я осознаю, что и счастлива, и жутко несчастна одновременно. Мне все здесь нужно! Но при этом мне не во что это упаковать. Надо разжиться контейнером, мешком, чем угодно…

Вдруг, к счастью, я замечаю позади кассы стеллаж, заставленный стеклянными банками с широким горлышком. Отлично. Накуплю банок и сделаю вид, что так и надо.

— Здравствуйте! — говорю я, подходя к девушке за кассой. — Ваш подход так вдохновляет. Я совершенно отказалась от упаковок.

— Прекрасно, — радуется девушка.

— Так что, будьте добры, дайте мне тридцать банок. Пятнадцать больших и пятнадцать маленьких.

— Тридцать банок? — изумленно округляет глаза она.