Скопление неприятностей

Патрик помолчал, обдумывая услышанное, после чего осведомился:

– Ты там была?

– Нет, но мы тщательно изучили произошедшее и уверены в гибели Огнедела.

– Вы видели его труп?

– Нет, – не стала лгать Орнелла. – Но мы расспросили тех, кто видел, а Помпилио объявил, что убил врага. И если бы ты знал дер Даген Тура, ты бы понял, что он ни за что не похвастался бы, не будь Огнедел мертв на сто один процент.

– Как можно быть мертвым на сто один процент? – не понял Ефим Горшок, претендующий на титул самого умного члена группы. После Орнеллы, разумеется. – Как вообще можно быть мертвым в процентах?

– Очень просто, – ответила Колотушка. – Смерть – это отсутствие жизни, и если в некоторых местах твоя жизнь прекратится, даже шевелиться перестанет… – она выразительно посмотрела на брюки бойца и закончила под общий хохот: – …можно будет говорить, что ты стал немножко мертвым.

– Типун тебе на язык, дура, – покраснел Ефим. – Накаркаешь еще.

Он был настолько напуган, что Колотушка не стала требовать извинений за «дуру», сочтя слово не оскорблением, а дружеским ругательством.

– Что же касается выражения «сто один процент», оно означает превосходную степень, а в данном случае подразумевается, что Огнедел абсолютно точно не поднимется.

– Хочется верить, – проворчал Фелди.

Орнелла медленно кивнула, отметив про себя вожделение, появившееся в глазах Фелди при взгляде на нее. Откровенное вожделение, которое он не мог скрыть. Отметила, но даже не улыбнулась – привыкла привлекать внимание и знала, какие чувства вызывает у мужчин.

Орнелла Григ, делопроизводитель Департамента секретных исследований, была обладательницей темно-каштановых волос, прямых, густых, но очень коротких, стриженных по непроходящей моде «под мальчика», не скрывающих чистый лоб девушки. Скулы у нее были достаточно широкими, и из-за них и острого, узкого подбородка лицо Григ казалось треугольным, что, наверное, испортило бы впечатление, если бы не глаза. Глаза у Орнеллы были огромными, пронзительно-зелеными, способными затянуть в сладкий туман любовных ожиданий даже импотента. Завершали картину маленький носик и пухлые, чуть вывернутые губы.

– И все-таки почему тебя интересует Огнедел? – спросил Фелди, справившись с собой.

Повторяться Орнелла не стала.

– Ты заметил, как сильно изменился мир за последние годы? – спросила она неожиданно серьезно. Но спросила зря, поскольку Патрик относился к тому типу людей, которые подобные вещи не замечали и о них не думали. Впрочем… нет, не зря. Она спросила для того, чтобы ответить и, возможно, ответить самой себе – почему ее так волнует история Огнедела. – Мир больше не принадлежит только адигенам или только богачам – обыкновенные люди начинают играть все большую роль: журналисты, вытаскивающие на свет грязные делишки важных персон, неподкупные полицейские, честные адвокаты… Среди простолюдинов появляется все больше образованных людей: инженеры, врачи, бизнесмены, и все они начинают понимать, что тоже строят мир, и их вклад увеличивается с каждым днем. Хотя бы по той простой причине, что самих простолюдинов элементарно больше. – Григ заметила, что остальные члены группы слушают ее как завороженные, и улыбнулась. В душе. – Но далеко не у всех простолюдинов есть возможность высоко взлететь: образование вещь дорогая. Но прославиться хочется, и тогда…

– Они становятся террористами, – эхом закончила за Григ Колотушка.

– Именно поэтому я попросила рассказать об Огнеделе, – спокойно продолжила Орнелла. – Мне интересно, как маленький человек превращается в известного всей Вселенной убийцу.

Галаниты не использовали термин «Герметикон» в отношении освоенного человечеством пространства, и Фелди начал к этому привыкать. Однако с тем, что сказала Григ, тердан не согласился:

– Огнедел никогда не был маленьким человеком.

– Откуда ты знаешь?

– Ты ведь познакомился с ним всего лишь год назад, – добавила Колотушка.

– Ничего удивительного, что знаменитый террорист показался парню великим, – хмыкнул Горшок.

Патрик не стал переубеждать собеседников. Он замолчал, дождался, когда они выскажутся, а высказались почти все и не по одному разу, после чего, глядя в прекрасные зеленые глаза Орнеллы, негромко произнес:

– Вы спросили – я ответил. Если вы знаете Огнедела лучше меня, какой смысл задавать мне вопросы? Чтобы услышать то, что вы хотите услышать?

Фраза прозвучала настолько неожиданно, что Григ не сразу нашлась с ответом:

– Не слишком ли ты умен для обыкновенного терданского солдата?

– Во-первых, я был унтер-офицером, – ровно ответил Фелди. – Во-вторых, я был идиотом – да, но жизнь меня крепко побила и заставила кое-чему научиться.

– Я действительно ждала того ответа, который услышала, – вдруг призналась Григ. – Извини, что мы тебя перебили.

И оглядела своих так, что те прикусили языки. А учитывая, что за ребята сидели вокруг, их беспрекословное послушание многое говорило о личности Орнеллы Григ.

Поскольку операция предстояла сложная, Орнелла взяла на Тердан лучших сотрудников Департамента секретных исследований, а если называть вещи своими именами: самых опытных наемников Компании, исполнительных и безжалостных. Эбби Сирна по прозвищу Колотушка – старая боевая подруга Орнеллы, побывавшая с ней во всех передрягах. Крупная, мускулистая женщина, с которой не рисковали связываться даже самые пьяные посетители самых низкопробных кабаков. Красотой Колотушка не отличалась, лицо имела грубое, больше подходившее каменному тотему какого-нибудь дикого племени, но ценили ее не за шарм. Компанию Эбби составляли Ефим Горшок, получивший кличку за пристрастие к идиотской прическе, единственный из наемников, не оставивший мысль о получении офицерского патента и потому таскающий с собой учебники, на Тердан, к примеру, он приехал с толстой книгой по физике; Том Эрсиец, действительно выходец с Эрси, прослуживший несколько лет в тамошней весьма серьезной армии; Ян Кузнец, здоровенный, как бык, бахорец, некогда работавший слесарем; и Петер Толстый, несколько полноватый для наемника, зато превосходный стрелок.

Официально, то есть по документам Департамента, возглавляла группу делопроизводитель Григ, но в действительности они подчинялись директору-наблюдателю Арбедалочику, пожелавшему лично провести расследование. Орнеллу это обстоятельство не смущало, ей уже доводилось работать с Абедалофом, а остальным наемникам сказали, что придется подчиняться «важной шишке». А что за «шишка», сказать «забыли».

– Мне доводилось видеть маленьких людей, которые чего-то добивались, – медленно продолжил Фелди. – Это «что-то»: лейтенантские или унтер-офицерские погоны. Не больше, потому что это и есть потолок маленького человека. И я видел, как превращались они из маленьких людей в маленьких скотов – в армии такое случается часто, – и хочу сказать, что маленький человек – это не оборот речи, а приговор. Огнедел был большим всегда.

На этот раз спорить с ним никто не стал.

– Да, после кардонийской бойни об Огнеделе узнала каждая герметиконская собака, но напрягитесь и вспомните: он был известен и до убийства Лилиан дер Саандер. Он был террористом номер один. Его боялись. И я вот что скажу: за ним шли не психопаты, а нормальные люди, совершенно обыкновенные люди, которых он убедил в своей правоте. Поверьте: маленький человек на такое неспособен. Я не знаю чуда, чтобы внутри маленького, забитого неудачника полыхнул вулкан. А внутри Огнедела пылал огромный вулкан… – Фелди помолчал. – Он не гипнот, поэтому я не могу объяснить, как получилось, что мы, пятеро проверенных, патриотически настроенных терданов, перешли на его сторону. Но я уверен, что маленькому человеку такое не под силу. – Фелди посмотрел на Орнеллу. – Не знаю, откуда взялся Огнедел, но только не из пыльного чулана. Кем бы он ни был до того, как стать террористом, он бился за первое место.

– Чем он вас взял? – после недолгой паузы спросила Григ.

– Справедливостью, – ответил Патрик. – Огнедел сказал, что мир несправедлив, а он борется за лучший мир, в котором каждый получит то, чего достоин. И мы поверили.

– А потом? – подняла брови Колотушка.


– А потом каждый из нас получил то, чего достоин, – спокойно произнес Фелди. – На борту нас было семеро: Огнедел, пятеро терданов, включая меня, и астролог, которого мы захватили, чтобы покинуть планету. Мы прыгнули на Черге, потом на Узию… это почти незаселенные миры, в которых никто не проверяет документы у прибывающих цеппелей, а потом… – Фелди усмехнулся. – Мы думали, что прыгнем в следующий мир, но Огнедел рассудил иначе… Он перебил нас всех… Застрелил.

– Как ты спасся? – Орнелла знала как, но хотела услышать ту историю от самого Фелди.

Он отвечал спокойно. То ли привык, то ли смерть Огнедела заставила его относиться к прошлому без лишних эмоций.

– Когда я понял, что он нас убивает, то не стал изображать героя и сражаться с Огнеделом, поскольку знал, что проиграю, – произнес Фелди, глядя в прекрасные глаза Орнеллы без всякого вожделения. – Я мигом отправился к «корзине грешника», взял один из парашютов и спрыгнул, пока Огнедел разбирался с моими друзьями. И успел спрятаться…

– Он тебя искал?

– Разумеется, – кивнул Фелди. – Но там были скалы со множеством пещер, густой лес… Он понял, что я оказался умнее, и улетел. А я… – Фелди улыбнулся. – Я пошел вдоль реки и наткнулся на пиратов. Сказал, что потерял память, и попросился к ним. Они вряд ли мне поверили, но я хорошо стреляю, заявил, что на все готов, и был принят в команду. Ходил с ними почти год, стал для них своим, но надоело…

– Что так? – ехидно осведомился Кузнец.

– У пирата один конец – пуля в голову, – пожал плечами Фелди. – У капитанов и старших офицеров надежда есть: они могут накопить достаточно, чтобы выйти из дела и спрятаться, или их заметят на какой-нибудь пограничной планете и возьмут на службу в Компанию, а удел простых ребят – только убивать, бухать и погибать.

И вновь с ним не стали спорить.

– Короче, когда я оказался на Инеке, то улучил момент и обратился к директору Фактории. Он меня выслушал, поверил и передал мою историю на Галану.

– Тебе повезло.

– Не уверен, – честно ответил Фелди. – Лучше бы я до сих пор оставался унтер-офицером терданской армии.

– Ты этого не знаешь.

– Это пустой разговор, – громко произнесла Орнелла, бросив взгляд на часы: ей было пора уходить. – Фелди, благодарю за услышанное, особенно за подробности об Огнеделе.

– Всегда пожалуйста, госпожа Григ.

– Старшая – Колотушка, – Орнелла поднялась. – Ведите себя прилично.

Мужчины негромко рассмеялись.





///


Прекрасно понимая, что большая группа людей обязательно привлечет внимание, они поселились порознь, надеясь, что эта нехитрая комбинация хоть ненадолго запутает местную полицию. Наемники и Фелди разместились в Карусели, в большом, на несколько комнат, номере отеля «Энергичная Роза», названного в честь хозяйки, бывшей некогда легендой площади Мае-Дан. Изображали они самих себя, то есть наемников, сидящих на Тердане в ожидании контракта, о чем Ефим Горшок сообщил при въезде старому портье. Портье обещал посодействовать и «подыскать вариант».

Григ и Колотушка поселились в гостинице для купцов средней руки и старших офицеров цеппелей, в районе, примыкающем к Большому Старому городу, о чем с гордостью поведал хозяин отеля, плотоядно разглядывая Орнеллу. Григ и Эбби привычно изображали молодую вдову и служанку и были готовы к подобному приему: Орнелла сказала, что прибыла в Виллемгоф к жениху, чтобы сочетать законным браком сердца и капиталы, и проблема хозяйских желаний на этом была закрыта.

Что касается Арбедалочика, то, несмотря на участие в тайном расследовании, он не стал отказывать себе в привычном комфорте… нет, пожалуй, в какой-то мере отказал, поскольку поселился не в Малом Старом городе – самом центре Виллемгофа, в котором жили и останавливались исключительно миллионеры, а в Большом Старом городе, в отеле высокого класса, но отнюдь не напоминающем дворец.

И ровно в восемь вечера он ожидал Орнеллу в ресторане у набережной – на доклад, разумеется, – но когда она явилась, с пятиминутным опозданием, чтобы окружающие не заподозрили деловое свидание, то сразу увидела алую розу и…

И покраснела.

И, принимая ее, улыбнулась так, что никто вокруг, ни официанты, ни полицейские в штатском, если таковые наблюдали за парочкой, ни за что не подумали бы, что стали свидетелями делового ужина.

– Добрый вечер…

– Абедалоф.

– Добрый вечер, Абедалоф.

– Добрый вечер, Орнелла, – отозвался он, придвигая девушке стул.

– Рада…

– Ты прекрасно выглядишь.

Кажется, ему доставляло удовольствие смущать ее. Точнее, ему доставляло удовольствие смущать делопроизводителя, и он делал все, чтобы Орнелла продолжала смущаться. От от того, что их деловая встреча похожа на свидание. И от того, что ей это приятно. Смущаться того, что сидящий напротив мужчина ей нравился.

По-настоящему нравился.

И вовсе не потому, что входил в круг богатейших и влиятельнейших людей Галаны. Как раз это обстоятельство делало шансы Орнеллы более чем призрачными…

Арбедалочик был высок, широкоплеч, напоминал героя из прекрасных волшебных сказок, и, глядя на него, Орнелла вспоминала свое не самое счастливое детство, вспоминала мечты, которым она предавалась, читая книги, мечты о Герое… Арбедалочик абсолютно соответствовал этому образу не только атлетическим сложением, но и лицом: массивный квадратный подбородок, резко очерченные губы, романтическая родинка на левой щеке, прямой нос, густые каштановые кудри и темные глаза, в которых никогда не гас веселый огонек. Арбедалочик любил говорить громко, но обладал неимоверно приятным бархатистым баритоном, который не раздражал, а привлекал внимание.

И еще Абедалоф умел красиво улыбаться. Настолько красиво, что таяло даже каменное сердце опытного делопроизводителя Департамента секретных исследований.