Goldenlib.com
Читать книги онлайн бесплатно!
  • Главная
  • Жанры
  • Авторы
  • ТОП книг
  • ТОП авторов
  • Контакты

Смертельная белизна

Часть 74 из 111 Информация о книге
Праздничное настроение Робин не могло омрачить даже отвратительное зрелище прямо перед парадной дверью, где одетого в черное подростка обильно рвало на тротуар. По пути на автобусную остановку, сгорая от нетерпения, она отправила Страйку фото с запиской Джаспера Чизуэлла.





52




Поистине, вы глубоко заблуждались в данном случае, фрекен Вест.

Генрик Ибсен. Росмерсхольм



У себя в мансарде Страйк заснул поверх одеяла, даже не раздевшись и не отстегнув протеза. Картонная папка со всеми материалами по делу Чизуэлла лежала у него на груди, слегка подрагивая от его храпа; ему снилось, как они с Шарлоттой идут рука об руку по безлюдному Чизуэлл-Хаусу, который приобрели для себя. Высокая и стройная, Шарлотта не обнаруживает никаких признаков беременности. За ней струится шлейф черного шифона и аромата духов «Шалимар», но в холодной сырости запущенных комнат взаимное счастье испаряется. Что могло подтолкнуть их к этому безрассудному донкихотству – к покупке продуваемого всеми ветрами дома с облупившимися стенами и свисающей с потолка проводкой?

От громкого жужжания телефона Страйк встрепенулся. За какую-то долю секунды в голове у него пронеслось, что лежит он у себя в мансарде, совершенно один, не став ни владельцем Чизуэлл-Хауса, ни возлюбленным Шарлотты Росс, но зато под боком жужжит мобильник, не иначе как сигнализируя о сообщении от Шарлотты.

Но нет: мутным взглядом вперившись в дисплей, Страйк различил имя Робин и время: час ночи. С трудом припомнив, что сегодня Робин была на вечеринке у Флик, он торопливо сел в кровати, и картонная папка легко соскользнула с его груди, рассыпая по полу свое разнообразное бумажное содержимое. Страйк прищурился и стал разглядывать присланную Робин фотографию.

– Чтоб я сдох…

Забыв о разлетевшихся бумагах, он тут же перезвонил Робин.

– Привет! – торжествующе выпалила она сквозь безошибочно узнаваемый шум лондонского ночного автобуса: стук и рев двигателя, скрежет тормозов, жестяное «динь» звонка и непременный пьяный смех молодежной компании – явно девичьей.

– Как, черт возьми, тебе это удалось?

– Я ведь женщина, – напомнила ему Робин. По ее голосу он угадал, что она улыбается. – Мне ли не знать, где самый надежный тайник. Я думала, ты уже дрыхнешь.

– Ты где… в автобусе? Вылезай и хватай такси. Расходы запишем на счет Чизуэллов, только возьми у таксиста квитанцию.

– Нет, зачем…

– Кому сказано! – рявкнул Страйк более агрессивно, чем намеревался: пусть она сейчас вышла сухой из воды, но год назад, было дело, на нее уже бросались с ножом на темной улице.

– Ладно, ладно, возьму такси, – сказала Робин. – Ты записку-то прочел?

– Вот как раз читаю. – Страйк включил громкую связь, чтобы, не прерывая разговора, изучить памятку Чизуэлла. – Надеюсь, ты оставила ее на месте?

– Да. Я подумала, так будет лучше… это правильно?

– Конечно. А где именно…

– Внутри женской прокладки.

– Господи! – содрогнулся Страйк. – Мне бы в голову не пришло туда…

– Естественно, и Джимми с Барклаем тоже, – довольная собой, подтвердила Робин. – Ты разобрал приписку внизу? На латыни?

Щурясь, Страйк процитировал перевод:

– «Хоть ненавижу, люблю. Зачем же? – пожалуй, ты спросишь. И не пойму, но, в себе чувствуя это, крушусь». Снова Катулл. Знаменитый стих.

– Ты латынь в университете изучал?

– Нет.

– А откуда же…

– Долгая история, – сказал Страйк.

На самом деле история его знакомства с латынью была не то чтобы долгой, а необъяснимой (с точки зрения многих). Просто ему не хотелось вдаваться в подробности среди ночи, а тем более разжевывать, что Шарлотта в Оксфорде занималась творчеством Катулла.

– «Хоть ненавижу, люблю», – повторила Робин. – В связи с чем он это написал?

– Очевидно, в ответ на свои чувства, – предположил Страйк.

Перед сном он курил больше обычного, и у него пересохло во рту. Сейчас он еле разогнул ноющую спину, встал с кровати и, стараясь не наступать на разлетевшиеся по полу бумаги, с телефоном в руке перешел в комнату-кухню.

– На свои чувства к Кинваре? – недоверчиво уточнила Робин.


– А ты за все это время хоть раз видела рядом с ним другую женщину?

– Нет. Вообще-то, он мог написать это и не о женщине.

– В точку, – признал Страйк. – У Катулла много стихов об однополой любви. Не потому ли Чизуэлл питал к нему такое пристрастие?

Он набрал из-под крана полную кружку холодной воды, залпом осушил, а потом бросил на дно чайный пакетик и включил чайник, то и дело поглядывая на светящийся в темноте дисплей мобильного.

– Вычеркнутое «мать», – пробормотал он.

– Мать Чизуэлла умерла ровно двадцать два года назад, – подсказала Робин. – Я проверила.

– Хм, – протянул Страйк. – «Билл», обведено кружком.

– Заметь: не «Билли», – указала Робин. – Но если уж сам Джимми счел – и убедил Флик, – что речь идет о его брате, то другие вполне могли называть парня Биллом, а не Билли.

– Скорее, какое-то сокращение… «биллинг», например… «Судзуки»… «Блан де…» Постой-ка. Ведь у Джимми есть старая «судзуки-альто».

– Если верить Флик, она сейчас не на ходу.

– Угу. Барклай тоже говорил – техосмотр не прошла.

– А когда мы с тобой приезжали в имение Чизуэллов, у дома стояла «гранд-витара». Видимо, принадлежащая кому-то из своих.

– Глаз-алмаз, – похвалил Страйк.

Он включил верхний свет и подошел к столу возле окна, где оставил блокнот и ручку.

– Слушай, – задумчиво начала Робин, – сдается мне, где-то я недавно встречала это «Блан де блан».

– Вот как? Шампанское пила? – переспросил Страйк, присев к столу, чтобы сделать пару заметок.

– Нет, но… ты прав… кажется, на винной этикетке, может такое быть? «Blanc de blancs»… что это значит? «Белое из белых»?

– Угу, – подтвердил Страйк.

С минуту они молчали – каждый рассматривал сфотографированную записку.

– Пойми правильно, Робин, – сказал наконец Страйк, – мне неприятно так говорить, но самое интересное в этой записке – то, что она оказалась у Флик. Это похоже на список дел. Хоть дерись, не вижу тут ничего, что указывает на злой умысел либо на основания для шантажа или убийства.

– Вычеркнутое «мать», – повторила Робин, будто твердо решив докопаться до смысла этих загадочных слов. – Мать Джимми Найта умерла от асбестоза. Он сам мне это сегодня сказал, на вечеринке.

Страйк в задумчивости постукивал по блокноту кончиком ручки, пока Робин не задала тот самый вопрос, над которым размышлял он сам:

– Значит, нам придется сообщить об этом в полицию, правильно я понимаю?

– Да, придется, – вздохнул Страйк, протирая глаза. – Этот список доказывает, что у нее был доступ на Эбери-стрит. К сожалению, в связи с этим тебе нужно уйти из сувенирного магазина. Как только полицейские нагрянут с обыском в тот санузел, Флик сразу поймет, кто их навел.

– Черт! – расстроилась Робин. – Мне казалось, я только-только нашла к ней подход.

– Так и есть, – согласился Страйк. – Но мы же ведем расследование, не имея официального статуса. Я бы дорого дал, чтобы потолковать с Флик в допросной… Какое-то проклятое дело. – Он зевнул. – Я весь вечер просидел над нашей папкой. Этот листок ничем не отличается от других: в нем больше вопросов, чем ответов.

– Погоди, – сказала Робин, и он услышал, что она зашевелилась. – Извините… Корморан, мне сейчас выходить – я вижу стоянку такси…

– О’кей. Классно поработала сегодня. Завтра позвоню… то есть уже сегодня.

Когда она положила трубку, Страйк затушил в пепельнице сигарету, вернулся в спальню, собрал разбросанные по полу заметки и перешел с ними на кухню. Даже не взглянув на только что вскипевший чайник, он взял из холодильника бутылку пива, в задумчивости сел за стол с бумагами, закурил сигарету и немного приоткрыл окно, чтобы проветрить комнату.

В военной полиции его приучили классифицировать результаты допросов и факты по трем категориям: люди, места, предметы – и Страйк перед сном решил применить этот старый надежный метод к делу Чизуэлла.

Разложив содержимое папки на кухонном столе, он вновь принялся за работу. Холодный ночной ветер с запахом бензина шевелил документы и фотографии.

– Люди, – пробормотал Страйк.

Перед сном он успел составить список тех, кто вызывал у него интерес в связи со смертью Чизуэлла, и сейчас заметил, что неосознанно расположил имена по степени причастности этих людей к шантажу убитого. Список возглавило имя Джимми Найта, за ним следовали Герайнт Уинн, а далее – те, кого Страйк числил шестерками первых двух: Флик Пэрдью и Аамир Маллик. Затем по списку шли Кинвара, которая знала о шантаже и его причинах, Делия Уинн, чей безусловный запрет на публикации блокировал доступ СМИ к сведениям о шантаже, хотя точная степень ее причастности к делу до сих пор оставалась неясной, и Рафаэль, который, по всем признакам, не был посвящен ни в делишки отца, ни в историю с шантажом. Список замыкал Билли Найт, чья причастность к делу о шантаже, по имеющимся сведениям, ограничивалась кровным родством с первым подозреваемым. Страйк задался вопросом: почему имена расставлены у него именно в таком порядке? Ведь связь между смертью министра и шантажом оставалась недоказанной, хотя, конечно, угроза разоблачения его тайных махинаций вполне могла подтолкнуть Чизуэлла к самоубийству.

И тут Страйку пришло в голову, что при чтении этого списка снизу вверх откроется совершенно другая картина. Тогда список возглавит Билли, который ищет правды и справедливости, а не денег или чужого позора. На втором месте окажется Рафаэль со своим странным и, по мнению Страйка, неправдоподобным рассказом о том, как в день смерти отца он с утра помчался к мачехе, причем, по неохотному признанию Генри Драммонда, из скрытых благородных побуждений, до сих пор, кстати, не выясненных. На третье место передвинется Делия, всеми уважаемая носительница безупречных моральных принципов, чьи истинные мысли и чувства по отношению к шантажисту-мужу и его жертве остаются тайной.

Прочитав список в обратном порядке, Страйк подумал, что отношение каждого подозреваемого к покойному теперь выглядит более жестким, деловым, да вот только Джимми Найт, который в ярости требовал сорок тысяч фунтов, почему-то стоит последним.

Страйк пристально вглядывался в список имен, будто надеясь, что из-за его собственного убористого, острого почерка выплывет нечто новое, как из-за ярких цветных точек под несфокусированным взглядом выплывает объемная картинка.

Однако в голову лезло единственное – вокруг смерти Чизуэлла группировалось необычное количество пар: Герайнт и Делия; Джимми и Флик; кровные родственники – сестры Иззи и Физзи, братья Джимми и Билли; дуэт шантажистов – Джимми и Герайнт, причем каждый со свой «шестеркой» – с Флик и Аамиром соответственно.

Перейти к странице:
Предыдущая страница
Следующая страница
Жанры
  • Военное дело 5
  • Деловая литература 97
  • Детективы и триллеры 951
  • Детские 32
  • Детские книги 242
  • Документальная литература 191
  • Дом и дача 57
  • Дом и Семья 94
  • Жанр не определен 14
  • Зарубежная литература 277
  • Знания и навыки 165
  • История 138
  • Компьютеры и Интернет 8
  • Легкое чтение 449
  • Любовные романы 4588
  • Научно-образовательная 139
  • Образование 209
  • Поэзия и драматургия 39
  • Приключения 250
  • Проза 640
  • Прочее 234
  • Психология и мотивация 37
  • Публицистика и периодические издания 35
  • Религия и духовность 82
  • Родителям 4
  • Серьезное чтение 61
  • Спорт, здоровье и красота 20
  • Справочная литература 11
  • Старинная литература 28
  • Техника 5
  • Фантастика и фентези 4607
  • Фольклор 4
  • Хобби и досуг 5
  • Юмор 41
Goldenlib.com

Бесплатная онлайн библиотека для чтения книг без регистрации с телефона или компьютера. У нас собраны последние новинки, мировые бестселлеры книжного мира.

Контакты
  • m-k.com.ua@yandex.ru
Информация
  • Карта сайта
© goldenlib.com, 2025. | Вход