Стальные останки

– Прямо все, да? А с Гантом что? Сломал ногу, забираясь в седло? Или залил себе в глотку меньше храбрости трактирного розлива, чем вы?

Эршал снял капюшон. Из трех братьев лишь он приехал с непокрытой головой.

– Мы не пьяны, – спокойно сказал он. – А Гант не будет вмешиваться, но примет итог. Он знает, как и все, что вождем должен быть кто-то понадежнее.

Эгар глядел на него, не мигая и не шевелясь.

– Ты же понимаешь, что вам придется меня убить, – сказал он наконец.

– Тебе выбирать. – Эршал не отвел взгляда. – Но нам ты выбора не оставил. Шаман прав. Если мы не примем меры, ты навлечешь на наши головы гнев Серого Владыки.

– Шаман, значит? Выходит, вы развесили уши перед этим иссохшим старым стервятником? Что за идиотский…

– Небожители послали видение, – крикнул Эргунд. – Ты оскверняешь их имена во всеуслышание. Оскорбляешь почтенных людей, будто они какие-нибудь наемные слуги, а сам спешишь в юрту, чтобы нажраться и вставить малолетней шлюхе, которая тебе приглянется. Ты почти не утруждаешь себя соблюдением ритуалов, вместо этого пьешь и сидишь с мрачным видом в одиночестве или надираешься и бродишь всю ночь, всем подряд рассказывая о том, как охуительно было на юге, как ты по нему скучаешь, как всем нам стоит измениться и стать похожими на южан, цивилизованными. Ты не зачал достойного наследника и не подал хороший пример молодежи, научил лишь уклоняться от обязательств и удирать на юг в поисках приключений. Ах, да – еще трахать каждую дешевую доярку, какая позволит задрать ей юбку.

– Обзавидовался, Эргунд?

– Иди на хер!

Эгар повернулся к Алрагу. Их взгляды скрестились.

– А ты, брат. Тоже зачитаешь мне список жалоб? В твоих глазах я преступил еще какие-нибудь священные границы?

Алраг пожал плечами.

– Плевать, с кем ты трахаешься. Но ты мне мешаешь.

Казалось, с реальности сбросили капюшон, и истинное положение вещей оскалилось будто скелет. В повисшем молчании слова облетали, как мертвые листья. От того, что должно было произойти, веяло холодом.

Наверное, Эргунд чувствовал это сильнее остальных.

– Послушай, Эгар. Необязательно, чтобы все закончилось так. Ты можешь уйти. Просто отдай оружие и коня. Поклянись на кургане отца, что не вернешься. Тебя отвезут к горам и отпустят.

В ответ можно было расхохотаться, но Эгар обошелся легкой ухмылкой.

– Они тебе так сказали, Эргунд? Ты поэтому согласился?

– Это правда!

– Гребаная ложь. Причем незатейливая. – Эгар кивком указал на молчаливых мечников, чьи лица оставались под капюшонами. – А эти? Они перережут мне глотку, как только вы исчезнете за горизонтом, просто чтобы далеко не тащиться. Странно, что они явились сюда до того, как вы меня обезоружили. Надеюсь, вы не платили им вперед.

Кто-то из наемников ворчливо ругнулся, один сорвал меч с пояса и нацелил на Эгара, держа одной рукой. Но от резкого движения его конь переступил с ноги на ногу и погубил театральный жест. Раздавшийся голос был молодым и напряженным.

– А ну, захлопни поганую пасть.

– Нет, я лучше подожду, когда ты подойдешь и попытаешься ее захлопнуть. – Ни вождь, ни его ихельтетский боевой конь не шевельнулись – они походили на изваяние. Эгар заметил, что меч дрожит в руке, старательно удерживающей тяжесть в горизонтальном положении. Увидел, что кончик движется, и ухмыльнулся, пусть и не видел лица молодого наемника под тенью капюшона. – Сынок, тебя, похоже, обманули. Сказали, кто я такой?

Юноша откинул капюшон и воспользовался движением, чтобы опустить меч до положения, в котором его легче удерживать. Эгар увидел грубый металлический шлем, а на плечах и горле – только кожу. Значит, ниже, в худшем случае, кираса из тонких деревянных пластинок. Стальной брони не было. Лицо над воротом соответствовало голосу – с жидкой бороденкой, шрамами от угрей и бледными чертами уроженца свободных городов или чего-то поблизости. Лет восемнадцать-девятнадцать самое большее. Влажные губы растянуты в ухмылке, полной юношеского гнева.

– Я знаю, что ты покойник! – заорал он в ответ.

– Все там будем, рано или поздно. И все же, сдается мне, на Небесной Тропе ты меня опередишь. Я зарабатывал на жизнь убийством драконов, сынок. А из тебя зубочистку сделаю.

– Да мы тебе кишки на хрен выпустим!

– В мечтах твоей матушки, сифилитичной шлюхи – да, возможно.

А потом, конечно, все пошло кувырком.

Он услышал крик Алрага, но не понял, была это попытка остановить надвигающуюся бойню или нетерпеливое желание ее ускорить. Впрочем, неважно – молодой наемник пришпорил коня и неуклюже атаковал, продолжая что-то говорить с искаженным злобой лицом. Соратник юнца последовал его примеру, на ходу вытаскивая меч; капюшон болтался у него на голове, мешая ясно видеть. Он что-то кричал. Может, слово «сын» – момент был напряженный, Эгар не расслышал.

«Гребаные дилетанты».

Драконья Погибель встретил двух мужчин лицом к лицу. Ударил копьем пониже, рассек горло лошади юнца, и она метнулась прочь в панике, переходящей в агонию. С лезвия копья взлетели брызги крови; крики умирающего животного и вопли всадника, свалившегося на землю, слились воедино. Конь Эгара изящно шагнул в сторону, будто освобождая дорогу дамской карете на бульваре Предсказанной Благодати. Второй наемник жестко осадил коня, пытаясь избежать возникшего на пути беспорядка и явно забыв об атаке. Эгар подался вперед и одним сильным ударом снизу вверх срезал с него капюшон вместе с большей частью лица. Мужчина пронзительно завопил и вслепую махнул мечом. Шлем слетел с его головы, точно кружка со стола в таверне. Куски плоти и лохмотья кожи болтались из стороны в сторону, ослепляя его, как это делал чуть раньше капюшон. Конь под ним пришел в ужас, завертелся, жалобно заржал и сбросил седока. Эгар свистнул, и его боевой жеребец шагнул вперед с тем же отточенным изяществом, с каким прежде ушел в сторону, и подкованными сталью копытами раздавил грудную клетку упавшего наемника. Эгар услышал хруст, ощутил треск костей, который волной прошел по телу коня до самого паха. Он запрокинул голову и завыл.

Тут Алраг понесся на него, оскалив зубы, высоко вскинув собственное копье-посох для удара, который невозможно блокировать.

И все же…

Повинуясь Эгару, ихельтетский дестриэ [2] отпрянул и оказался с незащищенной стороны Алрага. Брат Драконьей Погибели заметил маневр, но не сумел вовремя переместить копье и был вынужден ограничиться неуклюжим защитным блоком. Эгар ударил собственным копьем, держа его двумя руками как посох. Древки копий скользнули друг по другу, и Алраг пронесся мимо, резко развернул коня, продолжая атаку. Эгар знал это животное: конь был хорошо обученным и энергичным, а его старший брат превосходно с ним обращался. Времени осталось мало.

Два наемника держались рядом, словно для взаимной поддержки. Один из них размахивал мечом, у другого был маленький арбалет, и он отчаянно пытался натянуть тетиву. Эгар пустил коня в галоп прямиком на эту пару, на ходу издав новый долгий вопль берсеркера.

Как он надеялся, их лошади запаниковали и разделились. Проигнорировал наемника с мечом и бросился на арбалетчика, пока тот не совладал с лошадью и не пустил в ход оружие. Лезвие копья-посоха вонзилось в его спину с такой силой, что выбило из седла. Наверное, проткнуло насквозь тонкий доспех из деревянных пластинок, если он был, и рассекло позвоночник. Эгар быстро выдернул оружие, чтобы не потерять его, когда труп повалится на землю. Лезвие вышло без труда, а тело наемника стало клониться к земле так, словно оно без костей. Эгар не увидел момент падения – он уже разворачивал коня: Алраг был у него на хвосте.


Эгар взревел, повернул копье и ударил острием, когда брат налетел на него. Алраг увернулся, и оба копья прошли мимо целей. Кони снова разминулись в сумерках. Вождь собрался, мельком взглянул на степь слева и справа, увидел последнего наемника, который мчался прочь во весь опор, подгоняя лошадь к горизонту, будто за ним гнались демоны.

Драконья Погибель оскалился.

– Теперь только семья, – завопил он в темнеющее небо. – Удобно, не правда ли?

Что-то просвистело в воздухе. Ихельтетский боевой конь под ним жалобно заржал и взбрыкнул. Стрела с черным опереньем торчала из его плеча. Эгар завертелся и увидел Эршала с коротким луком в руке – брат тянулся к колчану за следующей стрелой. Драконья Погибель слишком поздно вспомнил, чем его младший брат славился с детских лет.

– Ах ты, говнюк!

Он подтолкнул дестриэ вперед бедрами. Конь пошатнулся, пытаясь повиноваться. Вторая стрела глубоко вошла в бок. Хлынула кровь. Жеребец опять заржал, с трудом одолел полдюжины отчаянных шагов, изгибая шею и спотыкаясь. Эгар тоже закричал, вскинул копье, желая вместе с конем оказаться ближе к брату.

– За это я вырву твое гнусное сердце, Эршал!!!

Третья стрела выбила животному глаз. Конь обезумел, попятился и встал на дыбы, сбросил Эгара. Драконья Погибель ударился о землю, перекатился, каким-то образом сумел не потерять копье и не напороться на лезвие; замер в траве, сжимая древко. Позади раздался грохот: его конь упал на землю и, в конвульсиях, пытался встать, но не сумел. Он кричал, пока бился в агонии, и от его криков сердце обливалось кровью.

Эгар как пьяный встал на четвереньки. В глубине его глотки родилось тихое, пульсирующее рычание. «А ну, маджак, быстро встал на ноги, мать твою». Конь опять закричал. Эгар огляделся в густых сумерках и обнаружил Эргунда и Эршала в паре дюжин шагов в стороне, озаренных светом Ленты. Алраг был дальше, но ехал к ним, прямой как палка в седле, самодовольный. Все трое были слишком далеко, чтобы метнуть нож.

Слева молодой наемник, который стоял и стонал, пошатываясь, резко упал и затерялся в траве. Похоже, рухнув с лошади, юноша сильно ударился головой. Больше он не поднялся.

Эршал всадил еще одну стрелу в поверженного боевого коня. Тот снова закричал, но уже слабо.

– Ради Уранна, убьешь ты его наконец?!

Эргунд всю жизнь ненавидел, когда страдали животные. Эгар вспомнил, как ему было десять лет и…

Свист и глухой удар очередной стрелы. Конь всхрапнул и затих. Эгар скользнул через траву, припадая к земле, будто степной налетчик, и сжимая побелевшими пальцами древко копья. В голове пульсировала яростная мысль, подобная острию клинка. Что бы ни случилось, перед смертью он разорвет Эршала на части.

– Хватит, Эгар.

По сравнению с отголосками агонии дестриэ, голос брата звучал очень спокойно. Эгар выглянул из травы, колышущейся на ночном ветру, и увидел Эршала, который стоял в стременах, нацелив на него лук менее чем с десяти ярдов. В ожидании выстрела Драконья Погибель ощутил холодный ужас – брат не мог промахнуться, а с такого расстояния стрела из лука с двойным изгибом проткнет его насквозь и пришпилит к земле.

– Все кончено. Встань так, чтобы я тебя видел.

Эгар выпрямился. Горькая улыбка тронула уголки его рта. Он слышал, как тяжело дышит конь, умирая. Может, бросить нож? Он выронил копье.

– Давай, сволочь вероломная. Прикончи меня.

– Тебе дали возможность…

– Да хватит уже херней страдать.

Алраг подъехал, с ненужной жестокостью осадил коня и перевел взгляд со стрелы на цель.

– Какого хрена ты медлишь? – едко спросил он.

Эршал метнул взгляд в Алрага, потом – в Эргунда. Но большей частью он по-прежнему был сосредоточен на Эгаре, которого держал на прицеле.

– Так что, договорились?

Эгар потянулся к ножу.

Эршал спустил тетиву.

Мир охватила тьма.





* * *


«Нет, не тьма», – понял Эгар.

И у него было время это понять.

Стрела в него не попала.

Не тьма, просто все вокруг потускнело, как бывает, если долго смотреть на солнце, а потом войти в юрту. Это было похоже на полумрак в ихельтетском театре, сгустившийся перед тем, как поднимется занавес.

Ветер над степью будто затаил дыхание.

На пути Эршаловской стрелы кто-то возник. Кожаный плащ, лицо спрятано под шляпой с мягкими полями. Незнакомец поднял руку и взял стрелу из воздуха, будто она была вымпелом на копье, взметнувшимся на ветру. Пальцы на руке – Эгар старательно прищурился – были слишком длинные и сгибались там, где не полагается. В пустоте, заменившей ветер, послышался шепот, одновременно далекий и близкий.