Сварить медведя
Часть 59 из 62 Информация о книге
Прост пожал плечами, наклонился над книгой и аккуратно, как мог, вписал в соответствующую графу: Йосиф и Мария. – Итак, вы объявляете себя мужем и женой… – Да, – тихо сказала Мария. – Объявляем мужем и женой. Он еще раз обмакнул перо и записал: Сим подтверждается: Йосиф и Мария обвенчаны и вступили в законное супружество. Наши имена стояли совсем рядом, между ними остался крошечный промежуток, в котором уместился счастливый соединительный союз «и». – И куда же вы собрались? – На север. К океану. Он еще раз обмакнул перо в старую чернильницу. «Семья переехала в Норвегию», – написал прост, вздохнул и отложил перо. Взял меня за руку и внимательно осмотрел рукав. – Постирал? Я признался – да. Постирал. – А почему только левый рукав? Я промолчал. Прост наклонился и приложил нос. – Медведь, – сказал он тихо. – Пахнет медведем-людоедом. Я осторожно отвел его руку. Прост взял со стола Библию и протянул мне. Ту самую, что он приносил мне в тюрьму. Я перевернул несколько страниц и сразу понял – он прочитал мою тайнопись. До чего же он умен и проницателен, мой учитель. Мой учитель… мой отец. – Продолжай писать, Юсси, – почти просительно сказал прост. – Спасибо, – прошептал я. – Обязательно. Спасибо, дорогой мой… любимый учитель. Он осторожно обнял меня. Наверное, хотел сказать что-то еще, но я вдруг почувствовал, как дрожит его подбородок на моем плече, и понял: он плачет. Отпустил, отвернулся и вытер руки о штаны. – Но мы же еще увидимся, – полувопросительно сказал я. Он посмотрел на меня долгим печальным взглядом. Серые щеки мокры от слез. – В этом мире – вряд ли, Юсси… Йосиф. – Все равно спасибо. Спасибо, что записали меня в книгу. Без этого меня бы не было… отец. И это было последним словом, которое услышал от меня учитель. Прост. Человек, ставший моим истинным отцом. И я вдруг осознал: никогда. Мы не увидимся никогда. Мы вышли в ночь, и я закрыл за собой дверь. Мария молча прижалась ко мне. Мы постояли немного, вдыхая холодный воздух. Мария, которую все в селе называли шлюхой, и я – насильник и убийца. Живот ее распирал юбку. Я осторожно обнял ее и услышал звон денег. – Это деньги Нильса Густафа. Теперь они мои. Я нерешительно отнял руку от губ – все равно нельзя всю жизнь скрывать свою уродливую физиономию. И она прижалась еще теснее. Моя возлюбленная жена. Мария, с которой я пройду все оставшиеся мне годы. Ее мягкие губы, кончики наших языков, встретившихся в поцелуе… Любовь моя так сильна, что ее хватит, чтобы осветить долгую полярную ночь. Мы знаем: нас начнут искать, и не скоро закончат. Поэтому уходим все дальше и дальше на север. Холод, ветер, густеющая с каждым днем тьма. Как звери, бесшумно исчезнем мы в зимнем безмолвии, и снег услужливо скроет наши следы. Эпилог За время жизни проста Ларса Леви Лестадиуса было написано несколько его портретов. Полотно маслом Франсуа-Огюста Биара изображает пастора, проповедующего саамам посреди более чем экзотического арктического пейзажа. Пастор одет в искусно написанную волчью шубу, а на голове его черный цилиндр, особенно эффектный на фоне громоздящихся торосов. Картина выставлялась на Парижском салоне в 1841 году. Еще более известен рисунок углем Шарля Жиро. Даже не рисунок, а рисунки – существует несколько вариантов. На одном из них прост изображен с орденом Почетного легиона – благодарность Франции за исключительно плодотворное участие в знаменитой экспедиции. Но портрет, о котором идет речь в нашем повествовании, пока не найден. Ни о каких фотографиях с изображением проста долгое время ничего не было известно. Но летом 2016 года делали капитальный ремонт пасторской усадьбы в Пайале и нашли спрятанную между потолочными балками стеклянную пластинку, удивительно хорошо сохранившуюся за полтора с лишним века. С пластинки на нас испытующе смотрит мужчина в темной одежде, сидящий на стуле с высокой спинкой; позади давно снесенная церковь в Кенгисе. Жизнеописание под названием Mueallin опубликовано в Северной Норвегии около 1890 года – это один из первых памятников саамской культуры, написанный ее носителем на саамском языке. Эта книга и вдохновила автора взяться за роман, тем более что автор примечательной рукописи в издании не назван. Церковные книги, где прост записывал все рождения, свадьбы и смерти в уезде, долго хранились в Пайале, но во время Зимней войны в феврале 1940 года небольшой поселок неожиданно пострадал от военных действий. Навигаторы советских бомбардировщиков приняли Пайалу за финский городок Рованиеми, и было сброшено сорок восемь фугасных бомб, не считая зажигательных. Одна из этих бомб упала на кладбище, всего в нескольких метрах от могилы проста Лестадиуса и его жены Бриты Кайсы, от могил остались воронки на церковном холме. Пострадали многие здания. Каким-то чудом никто не погиб, единственной жертвой стала лошадь. Церковные книги уцелели, но возникло беспокойство за их дальнейшую сохранность. Поэтому архив перевели на север, в село Муодосломпуло, а всего через год там сгорела пасторская усадьба. И церковные книги, где Лестадиус делал собственноручные записи, погибли в огне. Автор этой книги вырос в Пайале. Совсем рядом с усадьбой, где жил Ларс Леви Лестадиус с семьей до своей кончины в феврале 1861 года. Прост дожил до шестидесяти одного года. Рассказывают, смерть была внезапной. Она настигла священника, когда он налаживал медвежий капкан. * * * notes Сноски 1 Прост (пробст) – старший пастор в приходе. – Здесь и далее примеч. перев. 2 Самый северный поселок Швеции. 3 Пс. 21:7. 4 Низинные болота, богатые минералами. 5 Пастор.