Тайна родной крови

– А мне сейчас и не нужно. Я подожду. У моего несостоявшегося супруга здоровье не очень. К тому же возраст, – притворно вздохнула она.

– Сумасшедшая…

– Ты просто не знаешь одного маленького факта. Поэтому ничего не понимаешь. Просто выполняй свою работу. И не пытайся меня обмануть еще раз! Все, мне пора, – Ника резко поднялась и застегнула молнию на сумке. – Встретимся в Кракове. Не бойся, я оплачу твою работу. Очень щедро оплачу!

Она вышла из номера, аккуратно прикрыв дверь. Из окна Алекс видел, как та идет по дорожке к автомобильной стоянке.

«Вот тварь!» – Алекс впервые растерялся. Он пытался найти причину такого наглого, уверенного поведения этой бабы и не мог. Что такое он о ней не знал, что бы разом объяснило все, что происходит. Радовало лишь одно – она поверила, что он убьет Катю. Упиваясь своим триумфом, Врублевская не подумала, что он может воспользоваться ее же оружием.

Алекс нажал кнопку диктофона. «Одной помехой теперь меньше… ты устранишь еще одну… ведь, устранишь, а, дорогой?» – раздался из динамика четкий голос Врублевской.





Глава 42




– Я все материалы отдал Борину, он меня в аэропорту встречал, – Константин Лыков поцеловал хлопотавшую у плиты Веру Михайловну в висок и устало опустился на кухонный диванчик. – Есть не хочу, а вот чаю выпью.

Вера Михайловна, не слушая его, накрывала на стол.

– Ты только с самолета… Ну, рассказывай! Ванную тебе Семка уже драит. И как тебе удалось так быстро его влюбить в себя, он же меня с утра сегодня начал донимать расспросами, когда ты вернешься!

– Я по нему тоже скучал. Он на Тимошу похож, тот маленький такой же белобрысый был, – отшутился Лыков. – Кстати, он у вас?

– С мальчишками в спальне. Играют на компьютере. Он так о Саре беспокоится, Костя! Ждет, когда она позвонит по скайпу, и смотрит на нее молча, пока мы с ней общаемся.

– Как она?

– Хорошо, тьфу-тьфу, не сглазить. Герасимов сказал, еще максимум пять дней и можно будет перевозить домой. Кстати, он сам будет ее сопровождать. Едут с женой в Самару навестить дочь Анну. Знаешь, кто она?

– Конечно же, Вера! Анна Ларцева[9] – внучка Агнессы Бауман.

– Все время удивляюсь – как ей удается справляться с такими сложными детьми в ее школе? Я тут со своими ребятами иной раз с ума чуть не схожу!

– Как? Она же внучка Агнессы! Видимо, ей передался «железный» характер бабки! – улыбнулся Лыков.

Агнессу Лазаревну Бауман он знал лично. Хотя обстоятельства, при которых они познакомились, приятными не назовешь. Он, будучи еще молодым работником городского отдела образования, не раз рекомендовал ее школу[10] для трудных девочек-подростков совсем потерявшим влияние на своих дочерей родителям. Первой девочкой, которую он привез к Агнессе на перевоспитание, была одноклассница сына. Она же стала впоследствии его женой и матерью Тимофея.

– Привет, дед! – Тим чмокнул сидящего Лыкова в лысую макушку и верхом пристроился на стуле. – Что-то нарыл в Москве? Расскажи!

– Все отдал в следственный комитет. Дай в себя прийти!

– Тим, где Рома, Кирилл? – Вера Михайловна расставляла тарелки на столе.

– Ушли к какому-то однокласснику в соседний дом. Вернутся в девять, к звонку Сары. А Фая с Тимуром… Мама Вера, Тимуру опять та женщина звонила, помнишь, я рассказывал? Они сидят в комнате с Фаей, шепчутся.

– Что тут без меня случилось? – Лыков вопросительно посмотрел на растерявшуюся от слов Тимофея Веру Михайловну.



Она и сама бы хотела понять, что происходит. Косте она расскажет потом, позже. Тревога, не отпускавшая ее с тех пор, как они вернулись с Краковского фестиваля, уже стала было отходить на второй план, как начались эти звонки. Почти закончилась история с Катиным похищением, все в порядке с Сарой, кажется, все уже выяснили и с Тимуром. Парень стал спокойнее, сестру не трогал, занимался много.

Первым услышал голос звонившей Тимофей. Женщина, представившись Бобровой Людмилой Степановной, попросила к телефону Тимура. Как назло, самой Веры Михайловны в тот момент дома не было. Тимофей позвал Тимура, а тот, коротко переговорив, тут же ушел из дома. Правда, вернулся через несколько минут. После второго звонка Людмилы Степановны, буквально дня через два, Тимур ушел надолго. Опять же Тим из окна видел, как тот вышел из арки на улицу, и ему показалось, что мальчик сел в светлую машину, припаркованную возле выезда со двора. Но машина никуда не уехала, Тим успокоился. Вернулся Тимур через полчаса. А вчера уже Вера Михайловна попыталась поговорить с позвонившей вновь женщиной. Она и сама не смогла объяснить внятно, что ее насторожило. Ей Боброва Людмила Степановна представилась юристом органов опеки. Но Вера Михайловна была уверена, что никогда раньше не слышала этого имени.



– Вера, не молчи! – Лыков дотронулся до ее руки.

– Да, Костя. Ничего особенного не произошло, потом расскажу. Ты нас не томи. Выкладывай, с чем вернулся. Ешь и рассказывай, – почти приказала она.

В это время в прихожей прозвенел дверной звонок.

– Я пойду открою, пацаны вернулись, наверное, – Тимофей вскочил со стула и выбежал в коридор.

– Вера, где Катя?

– К себе перебралась. Неладно с ней, Костя. Переживает она за своего похитителя. Похоже, действительно влюбилась. Ничего о нем плохого слышать не хочет! А ей волноваться никак нельзя, сам понимаешь.

– Кому нельзя волноваться? Мне? С приездом, Константин Юрьевич, – Катя поцеловала Веру Михайловну в щеку и кивнула Лыкову.


– Садись, Катюша. Ты одна?

– Ромка с Киром к себе пошли. Саре звонить будем или планы поменялись? – она бросила мимолетный взгляд на Лыкова.

– Будем, минут через десять. Пока послушай, что расскажет Константин Юрьевич.

– Докладываю: встречался с человеком, непосредственно знавшим Виктора Хмелевского и его сестру Зосю. Собственно, Борину я привез только материалы по делу об ограблении Хмелевским квартиры коллекционера Савушкина. В документах есть опись похищенного. Впечатляет, скажу я вам! Чтобы вынести столько золотых украшений, а главное – уникальную коллекцию камней и, внимание – пасхальное яйцо Фаберже, средь бела дня, как это сделал Хмелевский, нужно обладать незаурядными данными.

– Ты хочешь сказать – наглостью. Хорош же у Кати предок! – отметила Вера Михайловна.

– Да, наверное. Вором Виктор был профессиональным и фартовым, как говорят. Не брали его ни разу до этой знаменитой кражи. Тот, с кем я встречался, Петр Марков, одно время ухаживал за сестрой Хмелевского Зосей. Ему сейчас за девяносто, ясности его ума и памяти я откровенно позавидовал. Служил он тогда на Лубянке, звал замуж, но она отказала. Марков уверен, не хотела его вводить в семью, побоялась. К тому же, у нее был ребенок. Это уже значительно позже стало ясно, что Казимир на самом деле – сын Виктора, а кто биологическая мать – неизвестно. Только в свидетельстве о его рождении матерью записана Зося Хмелевская, а в графе отец – прочерк.

После ареста Виктора и Зоси Казимира отправили в детский дом.

– Не Марков ли помог их определить в тюрьму? – Вера Михайловна усмехнулась.

– Нет. Виктора сдала дочь самого Савушкина. Для того, чтобы быть вхожим в дом и хорошо подготовиться к краже, Виктор встречался с ней два года! Его в семье уже почитали за жениха, доверяли, что ему и нужно было. Когда произошло ограбление, «невеста» обо всем догадалась. Видимо, со злости и выдала его.

– Если их взяли, значит, все добро вернули коллекционеру?

– В том-то и дело, что ничего не нашли. Ни камешки, ни золото, ни яйцо. Зосю арестовали позже, чем брата. В момент его ареста ее в Москве не было. Правда, как Марков рассказал, даже дачу Хмелевских в Подмосковье обыскали. И дом их бабки где-то в лесу, вроде местной ведьмой она числилась. Пусто. Потом жители села этот дом сожгли. Сам Хмелевский не дожил до суда, официально – сердечная недостаточность. Но скорее всего, выбивали из него показания. А вот Зосю осудили. Марков был на суде, ей дали пять лет. Дело Хмелевских вел следователь Злотый Андрей Иванович. А вот дознавателя звали Арсентий Леонтьев, – Лыков сделал паузу.

– Алла Арсентьевна, моя свекровь, его дочь? Вот почему Борин интересовался, знаем ли мы семью Шустовых!

– Да, дочь. Оказывается, Леонтьев всю жизнь пытался найти следы украденной коллекции.

– А что с Зосей?

– По справке – умерла в заключении в шестьдесят третьем от воспаления легких. Дело было закрыто. Но Леонтьев, как сейчас говорят, пользуясь служебной властью в своих целях, продолжал искать. Злотого перевели куда-то на периферию, а его оставили в Москве. Он не выпускал из виду Казимира, сына Виктора, попавшего в детский дом, а потом и в приемную семью.

– Откуда Марков все это знает?

– После отъезда Злотого Леонтьев служил у него в подчинении. Марков был в курсе, что его подчиненный продолжает раскапывать это дело, и не мешал ему.

– Ну а что дала слежка за Хмелевскими?

– Ничего. Хмелевские жили скромно, никуда из Москвы не выезжали. Казимир учился в школе, кстати, в одном классе с твоей, Катя, мамой Эльзой Шторм и своей будущей женой Анной Волчек.

– Почему же он женился на Анне, а не на маме?

– Думаю, эту историю лучше узнать у твоего отца. То, что он очень любил твою маму, известно. Но она не любила его. Сейчас не об этом. Леонтьев даже после смерти приемных родителей Казимира не оставил мыслей о припрятанном добре. Он был уверен, что те знали, куда отвезла ценности Зося, и рассказали об этом ему. Зная, что Казимир был безумно влюблен в Эльзу, Леонтьев завербовал ее. Она должна была «разговорить» Хмелевского.

– И она согласилась?! – Катя возмущенно посмотрела на Лыкова.

– Она не могла не согласиться. Видимо, были на то причины.

– Какие могли быть причины, чтобы согласиться спать с нелюбимым человеком?! И чего она добилась?

– Хорошего – родила тебя, – улыбнулся Лыков.

– Без любви… Я – нежеланный ребенок! К тому же отец от меня отказался. Как он мог, если так любил мою мать?!

– Возможно, он о тебе ничего не знал, когда уезжал из России в Польшу, Катя.

– Да, он мне так и сказал по телефону… но я не верю. Зачем он вообще уехал? От любимой? И как мама оказалась в Самаре, то есть в Куйбышеве?

– Леонтьева перевели сюда. Как сказал Марков, он слишком «заигрался». А с переездом твоей мамы… думаю, Эльза попросила его помочь уехать из Москвы, может быть, просто сменить место жительства. Причину мы уже не узнаем. И Леонтьев помог ей с квартирой. Ты помнишь свою соседку, Елену Алексеевну? Она уверена, что первое время он содержал Эльзу и тебя. Кстати, историю вербовки ее органами безопасности Эльза рассказала ей сама, будучи в подпитии. Она даже назвала имя «подопечного» – Казимир Хмелевский. Но то, что он твой отец, умолчала.

– Выходит, история с краденым окончилась ничем…

– Да, вопрос остался открытым. Борин предположил, что твое похищение как-то связано с прошлым Эльзы Шторм и твоего отца. Тем более что погибла твоя сестра Анка практически в то же время. Похоже, кто-то покушается на наследников Хмелевского. Да, он человек состоятельный, но, кроме Анки, ее брата и тебя, у него никого нет. Анка мертва, ты жива по случайности, а брат…

– Отец сказал, что Михаэль ездит с охраной, – перебила Катя.

– Разумно. Катя, позвони ему и спроси прямо, знает ли он что-то о судьбе украденной коллекции?

– Хорошо, – Катя достала из кармана просторной рубашки мобильный телефон и вышла в коридор.

– Не очень охотно она пока общается с отцом, – вздохнула Вера Михайловна.

– А что ты хочешь, столько лет не знать о нем ничего. К тому же нужно учитывать все, что с ней произошло.

– Что, Катя? Что сказал отец? – Вера Михайловна обеспокоенно смотрела на побледневшую Катю.

– Он все увез с собой, когда эмигрировал. Ему это удалось. Коллекция камней, несколько старинных украшений и пасхальное яйцо Фаберже – дома, в сейфе, остальное продано и вложено в хозяйство. Но, я что-то не совсем поняла… Он сказал, что Зося жива! То есть Зося Адамовна Хмелевская. Теперь ее фамилия Злотая.