Тьма на окраинах города

– Откуда вы узнали, кто я и чем занимаюсь? Вы не являетесь частью группы. Вы с кем-то из нее знакомы? Вам кто-то что-то рассказывал?

– О, доктор Сарджесон, я хорошо знаю вас. Знаю ваши работы. Ваша диссертация по методологии социологической реинтеграции – это настоящее произведение искусства, если позволите так выразиться. Я внимательно изучил ее. У вас выдающийся ум.

Ну, здорово! Значит, он маньяк, который вместо того чтобы заглядывать в окна, просиживает время в публичной библиотеке.

Лиза вдохнула побольше воздуха, чтобы высказать все, что она по этому поводу думает, как вдруг мужчина поднял руку.

– У вас есть ручка?

От неожиданности она так резко закрыла рот, что зубы ее клацнули.

– Что? Ручка?

Мужчина кивнул и вынул из внутреннего кармана красную спичечную пачку. Он повертел ее в руках, словно решая, может ли она ему еще пригодиться, затем протянул к Лизе вторую руку. Лиза нахмурилась, но как-то бессознательно залезла в сумку, вытащила из нее ручку и вложила в его ладонь.

Мужчина отошел к пианино и, облокотившись о верхнюю крышку, принялся что-то писать на открытом клапане спичечной пачки.

– Вот здесь мы находимся. Подумайте о моем предложении. Почему-то мне кажется, что вы передумаете. Когда будете готовы, приезжайте. Я буду ждать.

Он оторвал клапан от пачки и протянул ей. На белой стороне был написан адрес – где-то в Бронксе.

Она подняла глаза:

– А что такое…

– Это ваше, – перебил он, протянув ей ручку. Она взяла ее и положила в сумку.

Затем он повернулся и пошел к выходу из зала. Где-то на полпути он остановился и крикнул через плечо:

– Было приятно снова увидеться с вами, доктор Сарджесон. Надеюсь, вы примете правильное решение.

И ушел. Дрожащая Лиза осталась в зале одна.

Она стояла некоторое время неподвижно, потом посмотрела на кусочек картона в своей руке.

Вздохнув, она бросила его в сумку и вдруг осознала, что половина стульев до сих пор не убрана.

Сбросив сумку на пол, она принялась за работу. Образ странного мужчины никак не выходил из ее головы.



26 декабря 1984 года

Лесной домик Хоппера

г. Хоукинс, штат Индиана



Увидев растерянное выражение на лице Оди, Хоппер остановился и посмотрел на часы. Было довольно поздно, хотя он подозревал, что на самом деле устал больше, чем она.

Оди сложила губы в форме буквы «о».

Хоппер приподнял бровь.

– У нас вопрос с последнего ряда?

Оди скрестила руки на груди.

– Откуда ты все это знаешь? О том, что происходило с Делгадо и Лизой. Тебя же там не было.

– В смысле «откуда знаю»?

– О Делгадо и Лизе, – повторила Оди. – Тебя там не было.

– Справедливое замечание, – ответил Хоппер. – Но мы… в смысле Делгадо и я, собрали потом все это по частям. Нам пришлось допросить всех, кто имел к этому отношение, чтобы написать потом большой официальный отчет. Честно говоря, на писанину ушло гораздо больше времени, чем мы потратили на само расследование. Пришлось даже потом лететь с этим отчетом в Вашингтон и представлять его какой-то федеральной безликой комиссии, одетой в одинаковые деловые костюмы. Комиссия выжала из нас все соки, хотя для меня так и осталось загадкой, кто они такие были. – Хоппер усмехнулся. – В общем, на самом деле это некий итог.

Оди медленно кивнула, но по выражению ее лица Хоппер понял, что она все еще сомневается.

– Конечно, я признаю, что некоторые сведения были слишком отрывочны. Мы постарались сделать все возможное, чтобы ничего не упустить, но у нас никогда не будет полной картины того, что происходило и что при этом думали люди. – Хоппер наклонился вперед над столом. – Это еще одна сторона работы детектива. – Он подвигал обеими руками ладонями вниз по столу так, будто раскладывал невидимые карты. – Ты берешь разрозненную информацию: заявления, материалы допросов и то, что сумел добыть сам, и выясняешь, как это все сочетается. Это нелегко, потому что иногда бо́льшая часть информации не имеет смысла и показания свидетелей – не то, что происходило на самом деле, даже если они абсолютно уверены, что говорят правду. Хоть я и рассказываю тебе эту большую историю, но делаю это только сейчас, спустя годы, потому что она сидела в глубине моего сознания достаточно продолжительное время. Иногда только так можно оглянуться назад и понять, что случилось на самом деле.

Он откинулся назад, положив руки на колени, и пожал плечами.


– И даже теперь остались некоторые пробелы, которые требуется заполнять – даже если нет полной уверенности в своей правоте. Но, как я уже сказал, – это часть работы. Детектив должен собрать все, что знает, и расследовать преступление, надеясь при этом, что если он все сделает как можно более тщательно, то дело не рассыплется.

Оди смотрела на стол. Хоппер не мог прочитать выражение ее глаз, но не был уверен, что ему это нужно. История была большой, запутанной и, черт возьми, оказалась намного длиннее, чем он предполагал.

И довольно мрачной.

Он не осознавал этого, начиная свой рассказ, и, как бы ни подвергал ее цензуре для Оди, все время задавался одним вопросом – не слишком ли он далеко зашел? С другой стороны, он должен рассказать правду о том, что произошло – не только ради нее, но и ради себя. Эти воспоминания ему не доводилось прокручивать в голове уже очень давно, но Оди хотела… и нуждалась в том, чтобы знать о его прошлом.

Но… может, история о сатанинском культе и серийном убийце была не тем крутым приключением, о котором стоило знать его юной падчерице. Он попытался вспомнить, каким был в ее возрасте и как мог отреагировать на тот же рассказ.

Но вряд ли это воспоминание даст ему какие-то ответы.

Он снова наклонился над столом.

– Послушай, милая, уже поздно. Может, лучше отложить продолжение истории на завтра?

Оди подняла голову:

– Нет!

– Хм… ладно. – Хоппер склонил голову набок. – А это… ну… не слишком страшно для тебя?

Оди помедлила, будто очень тщательно обдумывала вопрос.

– Все нормально, – ответила она, улыбнувшись. – Всего лишь… наполовину страшно. – Улыбка ее померкла. – Только…

– Что «только»?

– С тобой на самом деле все было в порядке? – Она прищурилась, словно пытаясь разгадать логику. – Ты сейчас здесь… значит, ничего плохого не случилось!

Хоппер улыбнулся. Затем расхохотался. Лицо Оди посветлело, ее явно отпустило напряжение.

– Да, Оди, для меня все окончилось благополучно. Я жив и здоров.

Оди удовлетворенно кивнула.

– Так ты хочешь продолжения?

Она улыбнулась.

– Ну что ж… На чем я остановился?

Продолжив рассказ с того места, где он прервался, Хоппер вспомнил о вопросе Оди и ее беспокойстве.

Да, все окончилось благополучно.

Только…





Глава тридцать первая

Делгадо делает звонок




12 июля 1977 года

Бруклин, г. Нью-Йорк



Делгадо взяла трубку телефона, затем положила ее на рычаг. После чего проделала так еще три раза, прежде чем зарычать на себя и еще раз пройтись по кругу внутри своей крошечной квартиры.

Чтобы сделать то, что она собралась сделать, следовало быть уверенной, что она поступает правильно. Делгадо мучительно размышляла об этом весь вчерашний вечер, прокручивая в голове аргументы «за» и «против».

Потому что если она позвонит, то это все – назад пути уже не будет. Придется идти ва-банк, и к черту любые последствия.

Так что да, она должна быть уверена, что поступает правильно. Но если она ничего не предпримет сегодня, то завтра, может, будет уже слишком поздно.

Она вернулась в гостиную, стараясь не поскользнуться на десятках листов, разбросанных по полу. На диване валялся весь исчерканный блокнот, за которым она провела несколько часов вчерашнего вечера, перегоняя свои мысли и теории во что-то, как она надеялась, связное.