Тревожные люди

– Я не заслужила, чтобы меня спасали, – прошептала женщина.

Коротко кивнув, Джим посмотрел ей в глаза прямым и честным взглядом человека, который собирается сделать то, что идет вразрез с его профессиональными принципами.

– Встретимся через десять лет и расскажешь мне, что я не ошибся.

Джим повернулся, чтобы уйти. Женщина помешкала, сглотнула и крикнула ему вслед:

– Подождите!

– Что?

– Можно я… можно мне выдвинуть одно условие, при котором я готова отпустить заложников?

– Какого черта…

Ежик волос у Джима вздыбился – сначала озадаченно, потом раздраженно.

Женщина медлила.

– Нам нужен салют, – наконец сказала она. – Среди заложников есть старая женщина, которая любила смотреть салют вместе со своим мужем. Он умер. Я весь день держала ее в заложниках. Мне хотелось бы подарить ей салют.



Джим улыбнулся. Кивнул.



Спустился по лестнице и солгал своему сыну.





Глава 67




Женщина вернулась в квартиру. На полу была кровь, в камине горел огонь. Ру сидела на диване, ела пиццу и смешила Юлию. Рогер с риелтором ругались из-за квадратных метров на плане квартиры – нет-нет, Рогер уже не собирался покупать эту квартиру, но, «черт побери, нужна точная информация». Зара и Леннарт стояли возле окна. Зара жевала пиццу, а Леннарт забавлялся, глядя, с каким отвращением она это делает. Не похоже, чтобы Леннарт ей нравился, но, во всяком случае, ненависти к нему она не испытывала. А уж Леннарт был от Зары в полном восторге.



Анна-Лена стояла в сторонке с тарелкой остывающей пиццы. Юлия, заметив ее, встала и подошла.

– Как вы, Анна-Лена? – спросила она.

Анна-Лена посмотрела на Рогера. Они ни разу не перемолвились словом с тех пор, как Кролик вышел из туалета.

– Все в порядке, – солгала Анна-Лена.

Юлия взяла ее за руку, пытаясь не утешить, а скорее взбодрить.

– Не надо думать, будто вы совершили ошибку! Вы всякий раз нанимали Леннарта, чтобы Рогер почувствовал себя победителем, – это самый странный, безумный и романтичный поступок на свете!

Анна-Лена поковыряла остывшую пиццу.

– Рогер должен был стать начальником. У него должен был быть шанс. Я каждый раз думала, что в следующем году будет его очередь. Но время идет быстрее, чем нам кажется, годы пролетели, как один день. Иногда я думаю, что, когда люди живут вместе очень долго и заводят детей, ты живешь, как белка на дереве. Вверх-вниз, вверх-вниз, пытаешься все успеть, быть на высоте; и все так, все время взбираются по дереву туда-сюда, едва успевая посмотреть друг на друга. Пока ты молод, ты этого не понимаешь, но когда появляются дети, все меняется: иногда кажется, что ты почти не встречаешь того мужчину, за которого вышла замуж. Вы прежде всего родители и товарищи по команде, а все остальное потом. Ты… карабкаешься по дереву… а друг с другом вы только видитесь по пути. Я всегда думала, что так и надо, это и есть жизнь. Я думала, что главное – все успевать. А самое важное – это то, что мы карабкаемся по одному дереву, потому что… рано или поздно мы… это звучит немного высокопарно… мы оба заберемся высоко и окажемся на одной ветке… И тогда мы возьмемся за руки и станем любоваться окрестностями. Вот так я представляла себе нашу старость. Но все произошло скорее, чем я ожидала. Его очередь так и не пришла.

Юлия по-прежнему не отпускала ее руку. Не чтобы взбодрить, а скорее чтобы утешить.

– Мама говорит, я никогда не должна за себя извиняться. Не должна извиняться за то, что что-то у меня получается лучше, чем у других.

Анна-Лена задумчиво откусила кусочек пиццы и сказала с полным ртом:

– Мудрая у тебя мама.



Они помолчали.



И вдруг раздался залп.




Один. Второй. Через мгновение послышался треск и взрывы – такие частые, что их было не сосчитать. Леннарт стоял ближе всех к окну. Он закричал:

– Смотрите! Салют!

Джим послал молодого полицейского за петардами, и теперь тот запускал их возле моста. Леннарт, Зара, Юлия, Ру, Анна-Лена, Рогер и риелтор вышли на балкон. Они стояли в изумлении. Это были не абы какие жалкие хлопушки, а грандиозный салют, разноцветный, он рассыпался дождем искр. Ведь Джим тоже любил салют.

Женщина с пистолетом и Эстель стояли на кухне возле окна, взявшись за руки.

– Кнуту бы понравилось, – кивнула Эстель.

– Надеюсь, вам тоже нравится, – сказала женщина.

– Очень, девочка моя, очень нравится. Спасибо!

– Мне жаль, что я с вами так поступила, – всхлипнула женщина.

Эстель грустно причмокнула.

– Может, объясним все полиции? Скажем, что это была ошибка?

– Нет, это не выход.

– Может, тебе удастся сбежать? Спрятаться где-нибудь?

От Эстель пахло вином. Взгляд блуждал по квартире. Женщина собралась кое-что сказать, но поняла, что Эстель этого лучше не знать. Тогда старушке не придется лгать на допросе. И женщина сказала:

– Нет. Ничего не получится.

Эстель держала ее за руку. А что еще было делать? Салют получился красивый, Кнуту бы понравилось.



Когда салют кончился, женщина вернулась в гостиную, все остальные вышли с балкона. Женщина стала подавать знаки риелтору, что хочет ей что-то сказать, но риелторша была всецело поглощена спором с Рогером о том, по какой цене Юлия и Ру купят квартиру.

– Ладно! Хорошо! – наконец прошипела риелторша. – Я могу снизить цену, но только потому, что через две недели мне продавать другую квартиру, и я не хочу, чтобы они между собой конкурировали!

Рогер, Юлия и Ру склонили головы набок так, что ударились друг о друга.

– Какую… другую квартиру? – поинтересовался Рогер.

Риелтор фыркнула с досады, что проговорилась.

– Квартиру напротив, по ту сторону лифта. Я еще не вывесила объявление у нас на сайте, потому что каждый хороший риелтор знает, что если продавать две соседние квартиры, то снизишь цены на обе. Квартира напротив выглядит точно так же, как эта, только гардеробная там немного меньше, но по непонятной причине там лучше ловится сеть, а люди сегодня на этом зациклены. Там жила пара, которая собралась разводиться, они так ругались у нас в офисе, всю мебель вывезли из квартиры, осталась только соковыжималка. Насколько я поняла, никто из них не хотел ее забирать, потому что она была такого цвета, который…

Риелтор продолжала тарахтеть, но ее уже никто не слушал. Рогер и Юлия переглянулись, затем посмотрели на женщину-грабителя, а потом на риелтора.

– Погодите, так вы собираетесь продать квартиру напротив? По ту сторону лифта? И там… никто не живет? – переспросила Юлия.

Риелторша умолкла и закивала. Юлия посмотрела на грабителя, и обе поняли, что мыслят в одном направлении.

– У вас есть ключи от этой квартиры? – с надеждой спросила Юлия, убежденная в том, что у истории будет хороший конец.

Но риелтор посмотрела на Юлию с недоумением, как будто та сказала какую-то глупость.

– Откуда у меня ключи? Я буду продавать эту квартиру через две недели. Я что, по-вашему, ношу с собой ключи от всех квартир? Вы за кого меня принимаете?



Рогер вздохнул. Юлия вздохнула еще печальнее. У женщины с пистолетом перехватило дыхание – последняя надежда пропала.



– Когда-то у меня был роман! – радостно возвестила Эстель в другом конце квартиры, потому что нашла на кухне еще одну бутылку вина.

– Не сейчас, Эстель, – попыталась остановить ее Юлия, но старая женщина упрямо продолжала. Она была немного пьяна, что и говорить, давали себя знать возлияния в гардеробной.

– Когда-то у меня был роман! – повторила она, глядя в глаза женщине, которая не знала, куда деваться в ожидании подробностей, которые могли последовать за этим многообещающим началом. Покачнувшись с бутылкой в руке, Эстель продолжала: – Мы оба любили книги, в отличие от моего мужа. Кнут любил музыку. Тоже неплохо, но это разные вещи, правда? Как по-твоему?

Женщина вежливо кивнула:

– Я тоже люблю книги.

– По тебе заметно! Ты же явно из тех, кто понимает: людям нужны сказки, а не просто истории! Знаешь, я с самого начала это поняла. По тебе все было видно: в руках пистолет, сама заварила эту кашу, но с кем не случалось? Все увлеченные люди иногда делают глупости! У меня был роман, – Кнут ничего не знал, – с мужчиной, который любил книги так же, как любила их я. Всякий раз, когда я читаю, я думаю о них обоих, этот мужчина дал мне ключ от своей квартиры, и я никогда не рассказывала Кнуту, что сохранила этот ключ.