Тропами Снайпера. Долг обреченных

– Да.

– Один?

Тимур на мгновение замялся. И ответил:

– Один.

– Тогда скажи мне, почему ты очутился в комнате Кащея вместе с Марой? А?

– А-а, вот ты о чем… Так ты ничего не понял, Грек. Вернее, не так понял. Они мои заложники. Я привел сюда Марусю и потребовал, чтобы Кащей переставил даты в таймере чипа. Вот почему мы вместе очутились. А ты что подумал?

Грек не стал пояснять, что он подумал. Но на некоторое время задумался…





* * *


Через пяток минут кешайн успешно справился с поставленной задачей.

Отмычка – эффективный инструмент в руках мастера. Во Ван владел им мастерски, потому что получил специальную подготовку разведчика-диверсанта. Она включала в себя раздел «Замки и прочие запорные устройства». Но отмычка Во Вана вполне годилась и на роль холодного оружия, как и любой предмет из экипировки диверсанта.

Открыв замок, кешайн вышел в коридор и несколько секунд стоял там, прислушиваясь. Затем приблизился к лестнице и снова прислушался. У него отсутствовал четкий план дальнейших действий. Он даже не знал, стоит ли подниматься на первый этаж и обследовать здание. Он мог бы при желании сбежать, но наличие чипа в теле делало побег бессмысленным. С другой стороны, торчать в камере тоже не хотелось.

И в этот момент кешайн расслышал звуки. Внятные звуки, напоминающие человеческую речь, а не какой-то неразборчивый шум…





* * *


– Значит, ты утверждаешь, что обчистил сейф и все перепрятал? – вкрадчиво спросил Грек.

– Утверждаю, – сказал Тимур.

– Куда именно?

– Могу показать.

Бандит негромко рассмеялся:

– Надеешься, что я тебя поведу, а ты сбежишь? Совсем за лоха меня держишь? Нет, мы поступим по-другому. Сейчас я позову парней, они вас всех повяжут. А потом ты расскажешь о своей нычке. Если, конечно, не соврал.

– Собрался делиться общаком с братвой? – спросила Мара. Она лишь приблизительно понимала план Тимура, однако решила ему подыграть. – Ну ты просто умник. Взять и все поделить. Гениально!

– А тебе-то какое дело, Маруська?

– Личное! Или ты забыл, что это принадлежало моему отцу? Я тоже хочу в доле быть. На хрена мне с братками делиться?

– Заткнись… – Бандит заколебался под воздействием весомого аргумента о дележе. – Ладно, сейчас сделаем так. Для начала я всех свяжу. Радуйся, Маруська, получила отсрочку. А ты, Тимур, признавайся, где все запрятал, я схожу и проверю.

Тимур покосился на девушку и заявил:

– Не признаюсь. Ты нас всех сразу убьешь. Сначала отпусти Марусю, тогда скажу.

– Да ты, парень, совсем офигел. – Грек едва не позеленел от возмущения. – Ты мне еще условия будешь диктовать? Называй место, считаю до трех. Потом прострелю тебе ногу. Нет, не тебе – Маруське.

– Тимур, расскажи ему все, – выпалила Мара. – Если начал колоться, то колись до конца. А то ведь он и вправду стрелять начнет.

– Ладно, – с неохотой произнес Тимур. – Так и быть, скажу. Я спрятал все в подвале.

– В камере, что ли? – спросил Грек.

– Нет, рядом в чулане.

– Проверим.

Бандит шаркнул глазами по своим пленникам. Те располагались следующим образом: Тимур стоял перед столом, по левую руку от бандита; Мара и Кащей находились правее, рядом за столом, девушка при этом стояла, а псионик сидел на стуле.

– Значит, так, – скомандовал Грек. – Тимур, руки за голову и отошел влево, к занавеске. Учти, там у Кащея крысы сидят, могут чего-нибудь отгрызть. – Он осклабился. – А ты, Мара… Скажи-ка, у тебя ведь ремень в штанах есть?


– Есть.

– Снимай.

– Зачем?

– Затянешь Тимуру руки за спиной. Пошевеливайся.

Маруся с неохотой приподняла переднюю часть толстовки, собираясь расстегнуть брючный ремень.

– Погоди, – сказал Грек. – А что это у тебя в кармане?

– В каком?

– На животе. Что там оттопыривается? Не нож, случайно?

– Какой еще нож?

– Которым твоего папаню зарезали. – Бандит ухмыльнулся. – Чего вылупилась? Я пошутил, тот кинжал у него до сих пор в пузе торчит. Так что у тебя в кармане?

– Ничего особенного. Платок носовой. Еще это… Ожерелье мое. Хотя нет, оно у меня в другом кармане. Показать?

– Да заткнись ты со своим ожерельем. – Лицо Грека напряглось, глаза сузились, словно он внезапно заметил нечто очень подозрительное. – Что за пятна у тебя на толстовке?

– Какие пятна?

– Да прямо на животе. Темные пятна.

– Не знаю. Грязь, наверное.

– Грязь? А ну-ка, покажи руки.

– Чего?

– Руки, говорю, покажи! – рявкнул бандит и шагнул вперед. – Вытяни перед собой руки.

Мара выполнила распоряжение. Она уже не просто побледнела, а побелела, словно первый снег.

– Так, так, – пробормотал Грек. Лицо его исказил хищный волчий оскал. – И на рукавах пятна. Кровь? Пырнула папашу ножом и забрызгалась. Ручонки-то вытерла или даже водой сполоснула. А о пятнах крови на одежде и не подумала. Торопилась, видимо.

– Что за бред, Грек?

– Бред – это по твоей части, змея. Обдурить меня вздумали? – Он держал автомат перед собой на вскинутых руках, и было очевидно, что ствол направлен в туловище девушки.

– Клянусь, это не кровь, – заявила Мара. – Это вообще старые пятна, они не отстирываются.

Глаза Грека метнулись по фигуре девушки – от пояса вверх, к лицу и снова к поясу. А вот нижнюю часть тела закрывал стол с ноутбуком.

– Держи руки перед собой, – сказал бандит, – и выходи из-за стола. Вот сюда, в проход. Давай, шевелись.

Мара подчинилась – а что еще оставалось делать? Она обошла за спиной сидящего на стуле Кащея и встала рядом – с вытянутыми руками. Грек напряженно всматривался в девушку, пытаясь обнаружить неопровержимые доказательства ее вины – это значительно упростило бы всю ситуацию. Но не находил. Не будешь же сдавать на лабораторный анализ толстовку с неизвестными пятнами.

И тут бандит вспомнил, что около трупа атамана натекла большая лужа крови. «Может, убийца нечаянно наступил на кровь? – подумал он. – Тогда на подошвах останутся следы. Уж тут-то не отвертеться, кровь совсем свежая».

Грек взглянул на ноги Мары, обутые в кеды, затем на пол рядом. И не поверил своим глазам.

– А это что? – спросил он.

– Что? – не поняла девушка.

– Вон, на полу валяется.

– Где валяется?

– Да вон, у ножки стола.

– У какой?

Мара, уже догадавшись, что именно обнаружил Грек, пыталась потянуть время. Но попытка была изначально обречена на провал.

– Да это же палец, – изумленно выговорил бандит. – Гадом буду, палец Ирода – вон, перстень блестит. Ах ты гадина…

– Не делай этого, Грек, – быстро произнесла Мара. – Убьешь меня – ничего не узнаешь. И ничего не получишь.