Убегай!

– Вот он, съезд.

Он свернул с трассы.

– Что, Эш?

– Можно задать тебе откровенный вопрос?

– Да.

– Как ты можешь верить в эту чушь собачью?

Он снова бросил на нее быстрый взгляд. Ди Ди сидела, скрестив ноги, как в позе лотоса.

– Я очень люблю тебя, Эш, правда.

– Я тебя тоже люблю.

– Ты что-то погуглил, Эш? Про Сияющую Истину?

Да, он погуглил. Их лидер, Каспер Вартадж, родился в 1944 году, причем рождение его было окутано тайной. Мать его заявляла, что однажды ночью, уже на восьмом месяце беременности, она вдруг проснулась в ту самую минуту, когда погиб ее муж, возглавлявший атаку на врага во время высадки войск союзников в Нормандии. Доказательств этому, конечно же, не было никаких. Но это уже история. Когда Каспер еще совсем молодым человеком жил в Небраске, его уже считали знахарем, способным спасти урожай во время засухи и при других природных напастях, и местные крестьяне всегда обращались к нему за помощью. Но и здесь утверждать что-либо наверняка никто не может. Почуяв в себе Божественную силу, Вартадж взбунтовался (Истина оказалась столь мощной, что он попытался изгнать ее) и где-то в 1970 году попал в тюрьму по обвинению в мошенничестве. И по этой части – мошенничества – доказательств было хоть отбавляй.

Во время драки в тюрьме он потерял глаз, и его бросили в какую-то жуткую камеру под названием «жаровня», и там старине Касперу явился ангел. Трудно сказать, придумал ли это Вартадж сам от начала и до конца, или из-за жары с ним случилась галлюцинация. Но как бы то ни было, до мельчайших деталей разработанное предание секты гласит, что имя явившегося к нему ангела было Визитер. Визитер рассказал ему об Истине и о некоем знаке, который он должен отыскать, когда выйдет из тюрьмы на свободу, под скалой в Аризонской пустыне, что он якобы и сделал.

Там было еще много всякой подобной чепухи, классической галиматьи, оформленной как предание, и теперь «Сияющая Истина» имеет свое поселение, отгороженное от чужаков, где ученикам, точнее, ученицам – этот контингент главным образом женщины – промывают мозги, бьют их, накачивают наркотиками и насилуют.

– Понять Истину ты вряд ли способен, – сказала Ди Ди.

– А вот я не врубаюсь, как это ты не видишь, насколько идиотский этот ваш культ.

Она всем телом повернулась к нему.

– Ты помнишь миссис Кенсингтон?

Миссис Кенсингтон, их приемная мать, два раза в неделю водила своих подопечных в церковь – по вторникам днем на занятия по изучению Библии и по воскресеньям на утреннее богослужение. Причем каждую неделю. Не пропустила ни разу.

– Ну конечно помнишь.

– Она была добра к нам, – согласился он.

– Да, она была добра. Ты сейчас ходишь в церковь, Эш?

– Редко, – признался он.

– А тогда тебе нравилось. Когда мы были детьми.

– Там было тихо. Мне нравилось, когда тихо.

– Ты помнишь истории, которые мы тогда слушали?

– Конечно.

– Миссис Кенсингтон в них верила.

– Знаю.

– Тогда напомни мне: сколько было лет Ною, когда он построил ковчег?

– Ди Ди…

– Где-то лет пятьсот, насколько я помню. Ты веришь в то, что он и в самом деле взял с собой в ковчег по паре из всех живых существ? Да одних только насекомых на земле миллионы видов. Думаешь, ему удалось посадить их всех к себе на борт? Неужели и тебе, и всем этим миссис Кенсингтон это кажется разумным, а Истина – нет?

– Это не одно и то же.

– Уверяю тебя, одно и то же. Мы сидели там в церкви, и когда нам рассказывали про спасение души, у миссис Кенсингтон в глазах стояли слезы и она все время кивала. Ты это помнишь?

Эш нахмурился.

– Ну-ка посмотрим, смогу ли я коротко это пересказать: у девственницы, которая была замужем, родился Божественный ребенок, он же собственный отец. Потом отец этого ребенка – он же собственный сын – пытал его и казнил. Ах да, затем он восстал из мертвых, как зомби, и сейчас, если поесть его плоти, которую называют просфорой, и выпить его крови, которая есть вино, и пообещать поцеловать его в зад, он отсосет все твои грехи…

– Ди Ди…

– Погоди, сейчас будет самое интересное. Эш, ты помнишь то место, где говорится, почему в мире существует грех?


Он помнил, но промолчал.

– Нет? О, тебе очень это понравится. Грех существует потому, что одну красотку, у которой ветер гулял в голове и которая прежде была ребром мужчины, облапошила говорящая рептилия, она обманом заставила эту красотку съесть кусочек одного нехорошего фрукта, – проговорила Ди Ди, сцепила ладони вместе и, смеясь, снова выпрямилась на сиденье. – Продолжать? И про то, как разделилось море, и про то, как пророки верхом на животных взлетали прямо на небеса, и про то, как Авраам подложил свою жену фараону? А что ты скажешь насчет того, что и сейчас все эти святоши в католических резервациях активно практикуют гомосексуализм и носят такие одежды, от которых покраснел бы любой трансвестит?

Вцепившись обеими руками в руль, он молчал.

– Эш?

– Что?

– Тебе может показаться, что я издеваюсь над этими верованиями, – сказала она, – или над миссис Кенсингтон.

– Да, может.

– Нет, это не так. Я просто хочу сказать, что прежде чем говорить о других верованиях, что они стремные, не стоит ли внимательно приглядеться к «нормальным», так сказать, историям – при слове «нормальным» Ди Ди пальцами обозначила кавычки, – которые все считают вполне правдоподобными. Нам всегда кажется, что все религии безумны, кроме нашей собственной.

Ему не хотелось признаваться в этом, но в ее словах был резон. И все же в ее интонации было нечто такое…

– Истина больше, чем просто религия. Это живая сущность. Истина существовала всегда. И всегда будет существовать. Бог большинства людей живет в прошлом – он застрял в старых книгах тысячи лет назад. Но почему? Они думают, что Бог отказался от них? А мой Бог здесь. И сейчас. Он живет в реальном мире. Когда умрет Истинный, его отпрыски будут продолжать его дело. Потому что Истина жива. Если ты способен быть объективным, Эш, если тебе с детства не промыли мозги эти слуги больших религий, ты понимаешь, что в Истине больше смысла, чем в говорящих змеях или в толстяках с головой слона[32].

Эш продолжал молчать.

– Эш!

– Что?

– Скажи мне.

– Я не знаю, что сказать.

– Может, это потому, что ты слышишь Истину.

– Нет, не поэтому.

– Следующий поворот направо, – сказала она. – Мы подъезжаем.

Теперь дорога была однополосной, и по обеим сторонам ее рос густой лес.

– Тебе не обязательно возвращаться, – сказал Эш.

Ди Ди отвернулась и стала глядеть в окно.

– Я тут скопил немного денег, – продолжал Эш. – Мы могли бы с тобой уехать. Только вдвоем, ты и я. Купили бы себе дом. И я бы стал звать тебя Холли.

Она не отвечала.

– Ди?

– Да.

– Ты слышала, что я сказал?

– Слышала.

– Тебе не обязательно возвращаться.

– Ш-ш-ш. Мы уже совсем близко.





Глава двадцать первая




Саймон позвонил по номеру, который нашел в Интернете на странице с биографией профессора ван де Бика. После двух гудков вызов переключился на голосовую почту. Саймон оставил сообщение, в котором просил ван де Бика перезвонить ему, чтобы поговорить о его бывшей студентке Пейдж Грин. Послание он продублировал по электронной почте, с той же просьбой.

Потом он позвонил Сэму и Ане, но здесь тоже звонок сразу переводился на голосовую почту, и в этом не было ничего странного. Дети нынче по телефону не говорят, только обмениваются эсэмэсками. Можно было и сразу догадаться. Он послал обоим одинаковый текст:

Ты в порядке? Не хочешь мне позвонить?