Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Есть один признак, который ясно говорит: любви нет


Ни любви, ни дружбы, ни симпатии. Хотя это все может имитироваться, изображаться, даже перед самим собой. Но если такое происходит – любви нет. Есть скрытая ненависть, даже от самого себя скрытая иногда.

Это когда бьют по больному месту. Мы все иногда друг друга бьем: словами и поступками, конечно. Физические побои – это уже за гранью. А ссоры у всех бывают, много чего обидного можно сказать в пылу и на эмоциях. Но любящий не бьет в живот, под дых, в самое уязвимое место никогда любящий не ударит. Если другой переживает болезненно свой физический недостаток, близкий человек это отлично знает. С ним же делятся, у него ищут поддержки и защиты. И если он говорит, к примеру: «Какой ты толстый, смотреть противно! Не с твоими ногами носить эту юбку! Был бы у тебя нос поменьше, ты, может, и могла бы считаться симпатичной!» – если так говорит, то умышленно ранит прямо в мягкий живот, в слабое место.

Если знает, что преследуют финансовые неудачи, которые тяжело переживает другой человек, если этот человек сейчас зависим и вынужден пользоваться ресурсом партнера, – то бьют по больному месту, напоминая об этом. «Я тебя кормлю! Ты неудачник, лузер!» – или «дармоедка», не важно. Важно, что удары наносят точечно и в самое слабое место, чтобы больнее было. Знают о ревности – будут эту ревность и провоцировать, чтобы заставить страдать. Знают о слезливости – доведут до слез, а потом назовут плаксой и истеричкой. И непременно из рассказов о прошлом выудят то, чем можно больно ранить. «Ты же дочь алкоголика», «Недаром тебя мать из дома выгнала», «Правильно тебя начальник презирает», – много чего знает близкий человек. И безошибочно наносит удары в самое больное и слабое место.

Потом могут извиниться. Почему бы и нет? Отношения зачем-то нужны, полезны, интересны. И надо простить. Но вот такие подлые удары забывать не надо. Это маркер, сигнал отсутствия любви. Сигнал ненависти. Скрытой, затаенной даже от себя ненависти, желания заставить страдать по-настоящему, желания убить.

Потому что по больному месту бьют умышленно, с целью причинить наибольшие страдания и в итоге уничтожить личность. Это осознанное уничтожение другого.

Так что иллюзий быть не должно. Умысел ясен. Если некуда уйти, можно только не поворачиваться спиной, закрывать живот, научиться уворачиваться и хитрить. Не расслабляться, быть настороже, не доверять… Но это точно не любовь и не дружба. Это мучительство и ненависть, за которые извиняются…





Ребенка можно бросить, оставить, ничего не давать


на его содержание, если есть другой родитель. Ну, мама, например. А самому есть, пить, одеваться, не думая о том, что ребенок ест и пьет. Не в лесу же бросили, не в приют отдали. И не война ведь. Найдет, что поесть и во что одеться, – так иные рассуждают.

А я расскажу историю про конфетки – ее в комментариях рассказали. Отец оставил девочку и не платил алименты. Раньше так нередко бывало. Но мама с дочкой жили хорошо. Насушат сухарей и пьют чай с сухариками. И представляют, что это конфетки. Названия им придумывают: этот сухарик – «ассорти», шоколадная конфета! Этот сухарик – «Мишка на севере», а этот – «грильяж». А этот – мармеладка! Так вот пьют чай и друг друга «конфетками» потчуют. Такая игра была у них. И сухарики впрямь походили на конфеты, очень вкусно было с ними чай пить!

Потом девочка выросла. Жизнь наладилась. И они с мамой иногда шутили; вспоминали про «конфетки»; мол, хочешь «ассорти» или «Золотого Петушка»? Когда видели сухарики, всегда шутили так. Незлобиво.

…Надо, чтобы на том свете, когда хорошим людям будут раздавать конфеты, тем, кто бросил ребенка без средств к существованию, дали вот эти конфетки. Которые сухарики. Пусть погрызут…





В литературе есть такой персонаж – Иудушка


Головлев. Он никого не режет, не насильничает, откровенно не грабит. Но он ласковыми и вроде как правильными словами «накидывает петлю», обезоруживает жертву и губит ее. У Диккенса похожий типаж описан – Урия Гип. Тоже ласковый и сладкоречивый человек. Слащавый такой. Он все говорит, что надо быть смиренными и терпимыми. Всех любить. Но дела, которые творит этот слащавый Урия, просто ужасны. Салтыков-Щедрин и Диккенс были прекрасными психологами, знатоками человеческих душ. И отлично понимали связь слащавости и подлости. Слащавый человек, который накидывает на других петлю ласковых слов, очень опасен.

Встречались ли вам в жизни люди, которые ласково призывали вас простить тех, кто напал и причинил вам зло? Умильно о себе рассказывали, что они лично всех поголовно любят всей душой и всем без исключения желают только добра? А потом они и вам советовали быть добрее, хотя это не вы напали на кого-то или лишили имущества, а на вас напали и ограбили? Или еще что-то похуже сделали? Но после разговора с «Иудушкой» вы еще и останетесь виноваты. Почему вы такой злой и не умеете прощать? Не умеете любить злодеев и живодеров? Вам надо меняться к лучшему, милый, – вот так скажет Иудушка ласковым голосом.

И пишет Иудушка ласково так, мягко. Но по сути он лишает вас права защищаться и негодовать по поводу низких преступлений против личности и общества. Иудушка так все умеет вывернуть, что виноватой остается жертва преступления. Или ее защитники. Не тот виновен, кто на вас напал. А вы сами: вы своими мыслями притянули преступника в свою жизнь, а теперь еще и любить его не хотите!

Иудушка – это производное от «Иуда». Уменьшительное. Это маленький Иуда, он предал добро. Сам творить откровенное зло он боится, действует втихаря; но сеет семена сомнений, чтобы запутать людей: мол, нет ни добра, ни зла. А просто надо всех любить; всех без исключения. Вот как Иудушка любит.

Такой человек вас предаст при первой возможности. Он нападает на добрых и раненых, чтобы всласть попользоваться слабостью раненого человека, а потом добить. Речь такого человека крайне слащава, изобилует цитатами из «духовных книг», попреками вроде «вы женщина и должны прощать», «мы, русские люди, славимся своей терпимостью», «не судите и не судимы будете»… По сути, слова-то правильные. Только лицемерны до крайности и неуместны в той ситуации, в которой их говорят. Предатели всегда говорят красиво и сладко…

Иудушка любит демагогию и фарисейство. Любит цитаты, которые ему выгодны. Любит призывы к всеобщей любви и толерантности. И лучше всех нанесет ядовитый удар и без того раненому злодеем человеку именно Иудушка. Из психологического садизма и зависти он это делает. А если есть чем поживиться – он поживится с удовольствием. Например, на вашем фоне, на фоне злого человека, продемонстрирует свои белоснежные одежды. И кошелек стащит под шумок.

Если какой-то человек излишне слащав, чрезмерно ласков, все цитирует духовные книги и проповедует добро, крайне и подчеркнуто вежлив, все расшаркивается, а сам впивается в вас и пьет кровь, это он самый – Иудушка. Или, как его в книге звали, «кровопивушка». Это вампир с латентной агрессией, пособник злых сил. Ему нужна ваша энергия; пока вы ослаблены, он эту энергию у вас будет по капле выдавливать и продлевать свою жизнь за счет вашей. И все повторять оправдания злу. А оправдания злодеев – это обвинение жертвы, об этом знали еще древние философы. Так что как только столкнетесь со слащавым и сладкоречивым человеком, который не проявляет естественного сочувствия к жертве, но призывает к прощению злодея, – знайте: это он самый, Иудушка. С петлей из слов наготове…





Вы голову моете или набрали полную ванну,


пена ароматная и такая заманчивая после трудного дня! Или, наоборот, вы сидите в кресле у стоматолога или с мужем ссоритесь. Или за рулем едете по опасной дороге. И этот человек непременно позвонит именно в данный момент, ни раньше, ни позже. Конечно, такое может произойти с каждым звонком или сообщением. Но с этим человеком – это закономерность. Если вы несете ко рту ложку с горячим супом или заходите, извините, в туалет, позвонит именно этот человек. И вы даже догадаетесь, кто это звонит. Еще не достав телефон…

Бывает синхронизация между близкими людьми: мы чувствуем друг друга и даже звоним одновременно. Или только вспомним о близком, а он уже звонит или пишет. А иногда подходим к двери заранее; наш человек еще не въехал во двор, а мы уже ждем у двери. Это любовь и духовная близость так проявляются – в феномене синхронности.

А бывает «десинхронизация», не просто несовпадение, а отрицательное совпадение, так сказать. Человек настолько чужой и лишний, настолько он противоречит нам своей сущностью, что появляется в самые ненужные и даже опасные моменты. Хотя внешне все нормально. Нормальный человек, он хочет дружить и общаться. Никаких враждебных намерений он не высказывает.

Не высказывает, верно. Так же рассуждала одна женщина, которой вот так звонила знакомая. Набивалась в подруги, если резко сказать. Но дружбы не получалось; звонки все время оказывались несвоевременными. Однажды знакомая за день позвонила три раза, но женщина не могла говорить: сначала была «на ковре» у начальника, потом была на приеме у врача, а потом ехала за рулем по скользкой дороге. И ей так неудобно стало. Ну что это, в самом деле! Человек звонит и звонит, а она кратко обещает перезвонить. Вот она остановилась в разрешенном месте и перезвонила. Услышала «алло!». И в ту же секунду в ее машину врезался пьяный водитель. Ужасная авария! Хорошо, что жива осталась.

Возможно, у того, кто постоянно звонит и пишет в самое неудобное время, и нет злого умысла. Нет плохих мыслей. Но этот человек нам чужд и потому опасен. Мы имеем разный заряд, так сказать. Как правило, ничего хорошего из такого общения не выходит. И не надо принуждать себя перезванивать и поддерживать коммуникацию, если не хочется, если приходится переступать через себя.

Можно даже честно описать сложившуюся ситуацию. Искренне рассказать, что такое происходит неприятное совпадение. Если человек умный, он поймет и сделает выводы. Может быть, прислушается к своим ощущениям, проанализирует свое отношение к вам.

Но вот что настораживает: зачем они звонят и пишут со странной навязчивостью? Упорно так. И говорят так долго только о себе, совершенно вас не слушая? Или, наоборот, впиваются в вас с расспросами, проявляют чрезмерное любопытство к тем темам, на которые вы не хотите говорить? И мало обращают внимание на наши слова: «мы ужинать садимся», «у меня был трудный день», «я у врача, жду приема», «я за рулем»…

Люди, которые всегда приходят и звонят не вовремя – подчеркну, систематически! – это «не наши» люди. Ничего хорошего из общения не выйдет. К сожалению. Мы антагонисты.

…А та дама, которая попала в аварию во время звонка, потом много чего узнала о своей знакомой. А самое интересное – после аварии эта любительница звонить напрочь утратила интерес к общению. Как отрезало! Как будто добилась цели, хотя это странно очень. Но, может, им и надо, чтобы вы ошпарились чаем или в ванной поскользнулись? Подсознание – штука загадочная и темная…






Женщина моих лет рвала ягоды шелковицы


с большого дерева. Этой шелковицей все вокруг усыпано, как бордовым ковром. Здесь масса этих деревьев. И вот женщина рвала и ела ягодки. И тут меня увидела.

Кто знает, почему ей показалось, что я осуждающе смотрю на то, как она ест ягодки? Но она подумала именно так и начала оправдываться: она только попробовала! Она просто немножко ягод сорвала, потому что у них такие не растут! Она испачканными соком пальцами показала: «Немножко!» Она не хотела нарушать правила, ай эм сорри, извините, пожалуйста!

Я ответила, что шелковица очень вкусна и полезна. Пожалуй, я тоже сорву несколько ягод, вот! Мы же никому не делаем вреда, это просто уличное дерево на остановке, а ягоды с него так и сыплются, просто так, от изобильной тяжести.

И мы вместе немножко поели вкусной шелковицы.

Откуда эта вечная привычка извиняться; откуда этот страх сорвать ягоды, которые созрели и маняще висят у самых глаз, совершенно ничьи, общие, как море или небо?

Не бери! Не трогай! Это не для тебя! Ты не заслужил! За все надо платить и на все спрашивать позволения. Можно, я искупаюсь? Можно, я съем ягодку? Можно, я подышу этим свежим воздухом немного, совсем чуть-чуть? И всегда найдется кто-то, кто важно и сурово спросит: «А ты заслужил? Нет, нельзя!»

Можно. Можно радостно пользоваться тем, что общее. Тем, что создано для всех. Можно любить, мечтать, дышать, греться на солнце и есть шелковицу.

Тем более по ней здесь просто ходят ногами. И даже сердятся, что она липнет к подошвам. Это для нас – ценность и лакомство, эти сладкие ягоды. И не надо себя винить и корить. Или ждать сурового окрика. Можно. Можно есть шелковицу и жить.





Неожиданные поступки совершают люди


И не надо судить по внешности. Она обманчива иногда. В кафе сидел старик; высокомерный и неприступный. Похожий на стервятника; профиль такой хищный, лысая голова в обрамлении седых перьев-волос по бокам, пальцы скрючены… Брови мохнатые, седые. И так он презрительно на всех смотрел, свысока. И брезгливо ел свой обед. Одет с иголочки, хотя здесь, у моря, люди запросто одеты: шорты да майки. А этот сидит, как Дракула, смотрит белесыми глазами на всех. Наверное, ядовитый плющ, а не человек! Вилку осмотрел, что-то не понравилось, подозвал официанта и знаком велел другую принести. Моментально принесли! Леденящий душу старик.

И тут другой молоденький парнишка, официант, уронил поднос с горой посуды. Прямо рядом с этим стариком. И даже этого неприятного человека забрызгал сильно. Звон, грохот, мальчишка растерян и напуган, это видно. Наверное, у него вычтут из жалованья эту посуду. И старый стервятник ему покажет сейчас! – так все думали. А из другого зала на звон бежал менеджер или метрдотель, – я не знаю точно. Начальник официанта. Он подбежал к парнишке, только рот открыл, а старый стервятник ткнул себя в грудь и сказал, что это он разбил. Его вина. Он проявил неловкость и толкнул официанта. Хотя он же не вставал из-за столика! – но метрдотель этого не видел.

Старик достал кошелек и стал спрашивать, сколько? Сколько он должен за посуду?

Наверное, метрдотель решил проявить лояльность к клиенту. Или так принято в этом заведении; но он ничего не взял. Махнул рукой и улыбнулся дежурной улыбкой: мол, пустяки какие! Официант собирал осколки, а старик встал, взял свою палку и пошел. Он деньги положил в книжечку со счетом и пошел. И по пути потрепал по плечу официанта. Что-то ему сказал ободряющее. Хенде хох или ахтунг, – вроде этого. Или «Гут, дер кнаббе! Мелкое дело. Не тушуйся!». Я не знаю немецкого, но по интонации понятно – что-то ободряющее.

И когда старик уходил, он походил не на стервятника уже. А на старого белого орла. Так меняются люди. Или наш взгляд на них…





Человека возили по разным городам


Знакомили с достопримечательностями и одновременно давали нюхать разные духи. В каждом городе – новые духи. А потом приехали обратно. Испытуемый уснул; а ему к носу подносили разные духи и будили в фазе сновидений. Человеку снился тот город, с которым эти духи были связаны. Вот так запахи вызывают воспоминания. Яркие сны и яркие образы.

Раньше немного было духов и одеколонов; в основном наши, отечественные. Но запахи были исключительно сильными и яркими. Каждый запах – это определенный человек и определенное событие. Обстоятельства. Картинка.

«Красная гвоздика» – это от комаров в пионерском лагере и в лесу на даче. Очень хороший запах. Густой и яркий. Я специально гвоздики нюхала – ничего подобного. От запаха этого одеколона комары улетали моментально. А может, гибли тучами. Очень помогал этот спасительный одеколон!

«Тройной одеколон» – это спасение от микробов. Им можно заменить медицинский спирт, когда с папой в поезде едешь. Папа наливает зеленую пахучую жидкость на стерильную марлю, а потом протирает мне ручки. И ножки. Это убивает микробов. Это гигиена. Очень хороший запах – запах поезда, брякающего стакана в подстаканнике, свежего белья на полке.

«Шипр» – это парикмахерская. Очередь сидит, ножницы лязгают, дедушка стрижется. Потом стригут братца Алешеньку. За месяц на даче его красивые локоны превратились в колтун. Сейчас его стригут машинкой под полубокс. Алешенька громко рыдает. Ему три годика. Но тетенька-парикмахер спрашивает его важно: «Вас освежить?» – и брызгает из бутылочки при помощи резиновой груши. Невероятно сильный и резкий аромат повисает в воздухе. Освеженный Алешенька перестает плакать…

«Красная Москва» – это прабабушка Маша собирается на профсоюзное собрание. Сладкий такой запах, прекрасный. Еще есть «Красный мак». Тоже чудесный аромат. Так пахнет профсоюзное собрание. Я помню.

А у мамы – «Кристиан Диор». Пахнет сиренью. Отлично помню этот запах. И еще помню упоительный запах духов «Шахерезада», за пятьдесят копеек. Зеленые духи в граненой бутылочке. Ими пользовалась большая девочка во дворе. Чудесный запах арабских сказок и больших девочек-пэтэушниц. Лучше «Диора».

Еще болгарские «Быть может» в гладенькой длинной бутылочке. Это бабушкины. И то самое невыносимо прекрасное розовое масло, тоже болгарское, в деревянной амфорке. Если понюхать – целый день весь мир будет пахнуть розовым маслом. Может, так пахла та драгоценная мирра, про которую пишут в книгах?..

А сейчас запахи изменились. Они резкие, сильные, яркие. И совершенно мертвые. Неживые. Тени и муляжи тех запахов, что были в детстве. Может, конечно, это я изменилась. Может быть. Только вчера я понюхала розовое масло – а оно все такое же. Упоительно-нежное и прекрасное, меняющее весь мир. Масло осталось прежним. А духи – нет. Но от них осталась память. Память запаха. И флакончик напоминает о том запахе, который был живым когда-то. Когда все были живы…





В море, у камней, мы увидели актинию


Она похожа на ярко-красный тюльпан, а сверху щупальца шевелятся. Я плохо вижу и подумала, что это цветок. Потрогала пальцем – актиния щупальцами палец обхватила и держится. Ой! Я позвала мужа посмотреть. А еще двое мужчин услышали; и три женщины. Все подошли и стали смотреть на актинию.