В паутине иллюзий

Амелин спал. А она, не отдохнувшая ни получаса за эту ночь, лежала с открытыми глазами на своей половине широкой постели и перебирала в памяти все, что произошло. Так, вспоминая, и заснула.

Добыть телефон любимого оказалось невозможно – Марго говорить о нем отказывалась наотрез, не выдав о старом знакомом ни капли информации. Самым обидным для Ланы стало, что фамилию у него спросить не догадалась, не до того было. Несколько вечеров Лана караулила возле отеля, но он ни разу не появился там. Она разозлилась. Срывать зло могла позволить лишь на Амелине, но тот, озабоченный подготовкой к очередной выставке в галерее, ее не замечал. Прошла неделя…

На звонок с незнакомого номера, выдернувший ее из полуденного сна, Лана ответила раздраженным «слушаю». И тут же резво подскочила на кровати – звонил он! Кроме торопливого «да» выдавить из себя не смогла ничего. Отключившись, сообразила, на что, собственно, дала согласие – прогуляться в парке! Это было неожиданно и вызвало смех – последний раз в Струковском саду она была, будучи студенткой музучилища.

Но именно с этой прогулки, как Лана теперь считала, и начались их серьезные отношения…

– О чем задумалась? – Поправляя воротник рубашки, он с насмешкой смотрел на Лану. Женщина его раздражала – возраст за сорок, а играет роль наивной дурочки. Зачем? Он дал понять, открыто и грубо, что любит умных, опытных женщин. И желательно молчаливых. Лана же, как назло, поговорить любила, часто выбирая темы для беседы, в которых не понимала ничего. Политика, психология… куда лезет? Расставаться с ней придется, но позже. Пока она нужна.

– Может быть, подскажешь, что ответить Амелину, когда тот потребует вернуть картины? Кстати, зачем тебе мазня Марго, я так и не в курсе!

– Они стоят денег. – Он не собирался говорить о настоящей их ценности никому.

– Я знаю, ты не богат. Но за рисунки ты выручишь немного! Или у тебя есть покупатель?

– Пока нет. Но это дело времени.

– Послушай, Амелин четко настроен на развод. Если так срочно хочет со мной встретиться, будет предлагать условия. Отдам картины – могу просить что угодно. Хоть галерею! Не понимаю, почему Марго оставила мастерскую и все, что в ней, этой беспризорнице?

– Ты не забыла – она ей приемная мать!

– И что? У нее есть законный наследник – сын! Амелин решил зачем-то взять их под опеку обоих. Документы на девчонку он, получается, из детского дома не забрал – в папке, кроме листка с адресом какой-то тетки, ничего нет. А эта девка тебе зачем нужна?

– Очень много вопросов, Лана!

– Так ответь! Почему ты используешь меня, ничего не объясняя?

– Что-то не нравится? Я не держу. – Равнодушно отвернувшись, он вышел в прихожую.

Лана тут же выбежала за ним.

«Сейчас начнется нытье и слезы!» Он быстро оделся, открыл входную дверь и, выйдя на лестничную площадку, захлопнул ее перед носом женщины. Лифта дожидаться не стал, бегом припустившись вниз по лестнице.

Открывая дверцу машины, бросил короткий взгляд на окно квартиры. Так и есть – Лана на посту. Он помахал ей, улыбнулся, сел на водительское сиденье и завел двигатель. Такое прощание стало почти ритуальным. Он подумал, что терпеть капризы и вздорность Ланы осталось недолго. Один пункт из намеченного плана выполнен – рисунки Марго у него. Сегодня, пока Ланы не будет, он осмотрит их более тщательно.





Глава 17




Кир, поджидая их, в нетерпении топтался в прихожей. Нюша, пряча заплаканные глаза и наверняка покрасневший нос, попыталась прошмыгнуть мимо, но тот ухватил ее за рукав куртки.

– Ты плакала? – Он вопросительно посмотрел почему-то на деда, а не на нее. – Дед? Кто ее обидел?

– Ты готов? Пошли, опоздаем, – вместо ответа произнес тот, вновь распахивая входную дверь.

– Ладно, но в машине расскажешь, ок?

– Ок… Сколько раз просил говорить по-русски!

Нюша, краем уха слушая перепалку деда с внуком, мыслями была уже в своей комнате. Похвалив себя за предусмотрительность (рисунок, что прихватила из мастерской, надежно спрятала внутрь чехла с пуховиком), она тихо прошмыгнула мимо кухни, где Вера Антоновна готовила ужин.

Быстро пробежав глазами параграф по биологии, выполнила упражнение по русскому и собрала рюкзак. До возвращения деда и Кира осталось время, и она решила, что попробует разобраться с картиной сама.

Развернув полотно на столе, открыла на ноутбуке файл с записями. Но заняться исследованиями ей было не суждено, заверещал мобильный.

– Привет, Ветрова! Где ты? Ах, у подъезда… что-то срочное? Ладно, сейчас спущусь. – Поняв, что Машка не отстанет, Нюша согласилась на встречу. Сомнений, что разговор пойдет об Уфимцеве, не было – очень уж возбужденно звучал голос подруги.

Машка ждала ее на лавочке возле песочницы.

– Рассказывай, – вздохнула Нюша, усаживаясь рядом.

– Короче. Уфимцев даже слушать меня не стал, когда я начала плести ему о математичке, что та тебя задержала, и так далее… сразу рванул в раздевалку. А ты уже ушла. Я, конечно, прикинулась такой овечкой – ничего не знаю, мол. Вроде поверил.

– Это все? Маш, сейчас дед с Киром вернутся, я дома должна быть. – Нюша встала со скамьи.

– Не все! – обиделась та. – Ты дослушай, а? Я все про него узнала у мамы. Он с родителями приехал из Владивостока, отец военный. Есть старшая сестра, замужем. Только не родные они Ване все! Он детдомовский. Нюш, ты ж его оттуда знаешь, да?

– Не знаю я его толком! Он у нас пробыл недолго, в семью забрали.


– А он тебя помнит! Я поняла, почему так смотрел на уроках. И поговорить хотел, а ты сбежала.

– Не о чем нам говорить.

– Понятно, не хочешь детдом вспоминать. Тебя там обижали.

– Да, не хочу. Ты оценки по тесту знаешь? – перевела она тему. – Мать не говорила?

– Не волнуйся, у нас четверки. А вот у Вани – «пять»!

– Влюбилась ты в Уфимцева, Ветрова!

– Ну, пусть так… он красивый. Только он на тебя смотрит. – Маша выглядела расстроенной.

– Забирай! Маш, ну правда – не до него мне, я ж скоро могу вернуться в детдом! Дед хотя и не говорит, но какие-то проблемы с опекунством есть.

– С чего ты взяла?

– Смотри что получается. Сегодня он сказал, что из сейфа пропала папка с моими документами, что он собирает. А папка Кира на месте. Но не в пропаже дело. В моей папке пусто. Нет там, Маш, никаких документов на меня! Дед проговорился. Только листок с адресом одной тетки – я сама его писала. А Киру собрано уже много чего, сама видела, как дед несколько листов в его папку клал. Поняла? А мне – ничего!

– И что? А кто взял папку-то?

– Да, так… еще картины пропали… – Нюша задумалась. Неожиданно пришла мысль, что Лана, как и она, могла догадаться, что в рисунках что-то зашифровано. Или знать! Тогда понятно, зачем она их взяла!

– Какие еще картины? Амелина, ты о чем? Ну, я совсем с тобой запуталась!

– Маш, давай договоримся – как только сама разберусь, тебе первой расскажу. А пока даже не пытай меня! Все, я пошла! – Нюша, прощально махнув рукой, побежала к подъезду.





* * *


– А когда я расставила все картины на мольберты, то увидела такие черные пятна на каждой! Скальпелем сняла краску на этой, а под ней цифры 101018! Дата смерти Марго! – Нюша подробно рассказала деду, как накануне ездила в мастерскую.

Они сидели у стола с развернутой на нем картиной. Кир, вернувшись с тренировки усталым, ушел спать. Вера Антоновна уехала домой еще до их возвращения. До девяти часов, то есть до визита Ланы, оставалось еще полчаса, и Нюша решила посвятить деда в свои догадки.

– А теперь смотри здесь – вот две капли, одинаковые, словно близнецы, но как в зеркале друг к другу. Если сложить, получается сердце. В одной половинке число двадцать, во второй – тридцать шесть. Я думаю, это возраст. На ленточках, на концах крестики. Видишь?

– Я пока ничего не понимаю, Аннушка. – Дед потер переносицу.

– Я думаю, белый круг – семья, отец и мать, две ленточки из него – дети. Ленты розовые, значит, девочки. Вот синий узел, после которого они расходятся, я пока объяснить не могу. Зато крестики на концах лент означают смерть!

– Ну с чего ты это взяла?

– А ты присмотрись – это могильные кресты!

– Допустим. Значит, семья с двумя умершими девочками… так?

– Так ведь девочки выросли! Одной двадцать, другой тридцать шесть. Марго исполнилось в этом году тридцать шесть! Понимаешь? И она погибает в аварии!

– У Марго была младшая сестра… – Он задумался.

– Жива? – У Нюши перехватило дыхание.

– Нет, Аннушка. Она погибла молодой.

– Ей было двадцать? Тогда все сходится! А как она умерла?

– Любовник застрелил. Он признал вину, его осудили. Я, честно говоря, не совсем в курсе той истории. Федор с Марго еще не поженились, я с семьей Улицких был незнаком.

– Но Марго к этому времени уже написала эту картину! – произвела в уме нехитрые вычисления Нюша. – Выходит, ждала смерти сестры?

– Мы этого уже не узнаем, Аннушка. Что было в ее голове? Одного не понимаю – откуда такие способности? И зачем они человеку даются? Допустим, целитель – да, лечит. Гадалки, предсказатели… Я, если честно, не верил в них никогда! Но ладно, они что-то видят наперед, предупредить могут, помочь. А знание дня смерти что даст? И нужно ли это кому?

– Я должна понять, почему узел – синий, а после ленты расходятся. – Не слушая деда, Нюша напряженно думала. – Что-то произошло, событие значимое – ссора? Если взять общую длину ленты одной сестры, допустим, двадцать лет, то узел примерно на пятнадцать-шестнадцать лет попадает, а у Марго – на семнадцать-восемнадцать. Нет, не понимаю!

– Марго школу окончила. Людмила была на два года младше ее, – подсказал Амелин.

– Будем считать, что поссорились. Видимо, сильно. Но согласись – остальные картины нужно у Ланы отобрать! Пойдем вниз, она скоро подъедет. Или мне лучше в комнате остаться и вам не мешать?

– Да, Аннушка, оставайся здесь. Я бы хотел поговорить с ней наедине!