Волки на воле и взаперти

— Если ты не сдашь — пронесло.

— Не говори глупостей, Денгиз.

— Выезжаем?

— Допивай чай, твои люди в столовой тоже пьют его, с лепешками. Может быть, приказать и тебе лепешку принести?

— Благодарю, не надо. Я ночью не ем.

— И правильно. Помолимся и в путь.

Люди Субани вывели из подвала пленных, связанных по рукам и ногам, загнали в машину: в багажное отделение и на заднее сиденье.

В 1.40 «Ниссан» с проводником Рахимом пересек границу. Отъехав метров пятьсот от опасной зоны, они высадили помощника Мави, который тут же исчез во тьме. Он знал, как вернуться.

«Ниссан» продолжил путь.

Рашид отчаянно зевал, чем заразил всех — и боевиков, и русских на заднем сиденье.

— Прекрати! — крикнул на него Сабар.

— Как? — открыв рот так, что затрещала челюсть, спросил водитель.

— Воздух набери, задержи дыхание, сколько возможно, потом выдохни.

— Мы так делали от икоты.

— Ты понял?

— Да, конечно.

На удивление, предложенная процедура помогла — водитель прекратил зевать, перестали и другие.

Машина шла по разбитым дорогам. Рассвело, начался день. В одинокой роще позавтракали тем, что положил в багажник Рахим, дали лепешки и воду пленным. Они держались, хотя выглядели сумрачно. На вопросы не отвечали и внешне выказывали презрение боевикам.

Сабар усмехнулся:

— Ничего, посмотрим, как поведете себя в тюрьме, когда вами займутся профессионалы.

Прошел день, наступил вечер. Наконец в 11.30 «Ниссан» вышел к плато перед перевалом, у подножия которого зияли черные проемы пещер. Это и была тюрьма Абу-Дейр, внешне ничем не примечательная.

Москва, четверг 30 августа

С утра Роза ушла в магазин. Проснувшись, Власов увидел, что женщины рядом нет, подумал: умеет же перемещаться бесшумно, как кошка, крикнул:

— Роза!

В ответ — молчание.

— Странно, — проговорил Максим, — и где она?

Он протянул руку, взял сотовый телефон, нашел нужный номер.

Тодоева ответила:

— Доброе утро, дорогой!

— Доброе, Роза, не соизволишь поведать, где находишься?

— В магазине. У нас в холодильнике пусто. Хотя, зачем тебе это знать?

— Верно, если дома есть женщина, мужчине думать о продуктах не надо.

— Я еще поднимусь в бутики.

— А это зачем?

— Куплю тебе нижнее белье, майки.

— Да есть вроде.

— В том-то и дело, что — вроде. Послушай, Макс, мы с тобой теперь далеко не бедные люди, можем позволить носить вещи фирменных брендов.


— Делай, как знаешь. Я встаю и — в душ.

— Не забудь, пожалуйста, заправить постель.

— Само собой, как же без этого? К этому меня в военном училище приучили.

— Ну, давай. Часика через два буду, позавтракаем.

— Почему так долго? Или трусы и майки требуют тщательного отбора?

— Нет, но я хотела еще в риелторскую контору зайти, узнать, что у них есть приличного из жилья. Мы же договаривались купить хорошую просторную квартиру ближе к центру?

Максим вздохнул:

— Договаривались. А еще земельный участок на реке под строительство дома.

— Хорошо напомнил. В общем, приводи себя в порядок, через два часа буду. Целую.

— Я тебя тоже.

Он отключил телефон, рывком поднялся. Прошел на кухню, выкурил сигарету, затем залез в ванную, побрился, принял душ. Оделся.

После возвращения из Центрально-Африканской Республики, где спецгруппа Власова, которая состояла в штате частной военной компании «Фаланга» и в которую в том числе входила Роза, они жили вместе. Произошло это очень просто. Приземлившись в Москве, Максим спросил о ее окончательном решении, поедет она к нему или нет. Роза ответила:

— Да.

Но тут же предупредила:

— Только учти, Макс, любовницей и сожительницей я не буду. Если хочешь, чтобы я была с тобой, делай предложение. Здесь и сейчас.

Он спросил, улыбаясь:

— Ты ответила, что едешь ко мне, и тут же выдвинула условия, как это понимать?

— Понимать так: сегодня я поеду к тебе. И эту ночь мы проведем вместе, а завтра либо делаешь предложение и мы подаем заявление в ЗАГС, либо расстаемся.

— Ясно, — только и сказал Власов.

Утром он сделал ей предложение, днем они пошли в ЗАГС, там подали заявление, а также получили разъяснения, что существуют правила регистрации брака и им придется подождать примерно месяц. Не оставалось ничего другого, как обратиться за помощью к руководителю ЧВК Барговскому. Борис Львович, обладавший, как иногда казалось, неограниченными возможностями, благодаря своим высоким связям решил вопрос в течение одной минуты, и уже перед закрытием ЗАГСа того же дня их расписали.

Они собрались в небольшом уютном кафе, рекомендованном тем же Барговским — бойцы группы, руководство компании, — и скромно, но со вкусом сыграли свадьбу. Барговский подарил молодоженам комфортабельный седан «Мазду», товарищи по большей части — деньги. И только Осипенко — спальный гарнитур. Довольно дорогой. Деньги после сложной работы были у всех. И вот теперь они — муж и жена, к чему Власов до сих пор никак не мог привыкнуть.

Роза неожиданно оказалась образцовой хозяйкой и хорошей женой. Они подходили друг другу во всем, а главное, в постели. Сколько браков распадается из-за того, что люди в этом смысле не достигают гармонии. У Власова с Розой гармонии было через край.

Максим выкурил еще одну сигарету, подошел к окну. На улице накрапывал дождь. Он подумал, взяла ли супруга зонт, в это время зазвонил его сотовый.

Он прошел в спальню, думая, что звонит Роза, но ошибся. На экране светилась буква «Б». Звонил Барговский. И это было неожиданно.

— Доброе утро, Борис Львович, — ответил он.

— Доброе, Макс. Ты дома?

— Да.

— А Роза?

— Отошла в магазин, должна подойти через пару часов.

— Ты, Макс, после меня звони Розе, чтобы немедленно шла домой. Покупки отложить. В 12.00 я жду вас у себя в Лабе. Твоих подчиненных обзванивает Гогия.

— Что-то случилось?

— Без комментариев. Приедешь — узнаешь. С собой иметь дорожную сумку со всеми необходимыми в работе вещами.

— Деньги?

— Выдадим. Вызывай жену.

— Понял, выполняю!

Барговский отключился.

Власов позвонил жене, которая пока еще оставила фамилию Тодоева, объяснив, что сменит ее, в случае если родится ребенок. Максим не был против.

— Да, Макс, — ответила Тодоева.