Вредная волшебная палочка

— «Маде ин Франсе». Штрих-код производителя тридцать один. Очаровательная вещичка. Меня не обманешь, подделку я мигом вычислю. Начинайте.

Я взяла баллончик с пеной для объема и сразу поняла, откуда на детской игрушке явно российского производства появился французский штрих-код. Мила отклеила бумажки с бутылочек, которыми я пользуюсь.

Где-то часа через полтора клиентка приобрела необходимый для тусовки вид. Правда, ей сначала не понравился макияж, Ольга потребовала наложить на глаза ярко-голубые тени, на щеки пронзительно розовые румяна, а помаду поменять на такую, которую Франсуа называет: «Восхитительный цвет апельсина, больного гепатитом, с признаками ветрянки». Эдакая смесь из оранжевого, желтого и красного. Жуть, одним словом. Но Ольга взглянула на себя в зеркало и расцвела:

— Я красавица.

— Несомненно, — поспешила ее заверить Наталья Марковна.

Мила схватила маленькие пульты, которые лежали на столе.

— А теперь понаблюдайте за прической. Опля!

Виноградова стала нажимать на кнопки. Обезьянка, которая торчала из центра начеса, принялась бойко бить в тарелки. Цыпленок, он пристроился слева, стал клевать одну прядь. Медведь, закрепленный с помощью больших невидимок справа, застучал молотком о наковальню. Вся веселая компания на разные голоса распевала:

— Джингл белл, джингл белл, джингл белл…

И лишь корова, которую засунули в волосы сзади так, что наружу торчала только ее верхняя половина, печально повторяла:

— Моо, моо, ай гибе ю милк.

Буренушку явно сделали где-то на просторах России, ее английский звучал загадочно.

— И как вам? — потупилась Мила, похоже, ожидая бурного восторга.

— Я отлично разработала концепт лука, — заявила Ольга, — честно говоря, ожидала идей от вас. Ну да ладно. До свидания.

— Чек на кассе, — услужливо сказала администратор.

Ольга вскинула брови.

— Разве мы не договорились?

— О чем? — насторожилась Монтини.

— Я блогокакер, — гордо заявила клиентка, — меня везде приглашают, а я потом в своих блогокаках рекламирую вас. Мои акаканты есть везде. Я мегапопулярна. О вас узнает тьма народа, и все захотят сюда прийти.

Наталья Марковна молча моргала.

— Вижу, вы профангист в мире интернета, — снисходительно продолжала Ольга. — Наверное, только телик смотрите? Как бабка из деревни?

— Кто такой профангист? — неожиданно поинтересовался Леон, который стоял около меня.

Я быстро наступила ему на ногу.

— Молодой человек, читайте хорошие книги, — поморщилась Ольга, — например, мой роман «Как стать богатой и знаменитой всего за месяц».

— Как? — опять задал вопрос Леон.

Ольга отмахнулась от художника как от назойливой мухи и продолжила:

— Тех, кто ко мне хорошо относится, я люблю. А тех, кто ко мне плохо относится, я оцениваю честно, описываю их недостатки, недочеты. Люди мне верят. Схема такая: оказываете мне бесплатную услугу — я вас люблю. О’кей?

Наталья Марковна прищурилась, я набрала полную грудь воздуха, и тут вперед вышла Мила.

— Да, да, конечно, понятно. Ваш чек аннулирован, благокакайте о нас хорошее, рады были вас украсить. До свидания.

— Пожалуй, еще возьму шампунь, лак и кондиционер, — вошла во вкус тетя.

— Не советую, — сказала Мила, — они все российского производства.

— Но там написано: «Париж», — возразила глазастая нахалка. — Обман, что ли?

— Нет, — засветилась улыбкой моя клиентка и подруга, — по лицензии сделаны. Правила предписывают всегда указывать город, где право на производство приобрели. Поэтому повсюду нарисовали Париж, а в реальности сварили содержимое на подмосковной ферме, где разводят поросят. Пульты от фермы не забудьте. Я сейчас выключила музыку, но снова ее услышать легко.

Милана опять нажала на кнопку. Обезьянка зазвенела тарелками, корова замычала на московском английском, цыпленок начал клевать прядь, медведь заколотил по наковальне. Под звуки бессмертного хита «Джингл белл, джингл белл» блогерша удалилась из салона.





Глава 31





Наталья схватилась за виски.

— О боже!

— Блогокакер, — расхохоталась Мила.

— Госпожа Виноградова, — простонала Монтини, — вы нас спасли. Не знаю, как вас и благодарить. Сия посетительница плохо воспитанная, весьма неумная особа, но если у нее полмиллиона подписчиков, то…

— Пятнадцать, — перебил Монтини Леон, глядя в свой телефон.

— Пятнадцать тысяч вроде не так много, но они могут подхватить негативную информацию и разнести ее дальше, — вздохнула Мила. — Раньше этим занимались шантажисты: заплати мне, и я промолчу о твоей тайне. А теперь появилась особая порода людей — блогокакеры. Не путать с нормальными блогерами, которые пишут о путешествиях, музеях, рассказывают о кафе-ресторанах. Как отличить блогокакера от блогера? Первый сообщает: «В трактире повсюду тараканы, унитаз выпущен в тысяча первом году, сам видел дату на «фарфоровом друге». Еда так себе». А блогер подробно опишет меню и в одном предложении заметит: «К числу недостатков можно отнести отсутствие качественного ремонта в санузлах». Все. Точка. Блогокакер делает грубые грамматические ошибки, блогер пишет грамотно. Первый или беспощадно критикует, или безмерно хвалит, он или мстит за то, что не получил денег, или отрабатывает бакшиш, а блогер без истеричных крайностей спокойно описывает обстановку.

— Не тысяч, — остановил Милану Леон.

— О чем вы? — не поняла Виноградова.

— У блогокакерши, которая только что ушла, нет тысяч подписчиков, их всего пятнадцать. Человек. Особей. Личностей, — объяснил стажер. — Десять и пять.

Мила расхохоталась. Монтини застонала.

— Мне нужен покой на полчасика! Простите. У меня мигрень!

— А мы со Степой сбегаем кофейку попить, — обрадовалась Мила.

— Я с вами, — попытался навязаться нам Леон.

— Никогда, — отрезала Виноградова.

Художник, он же ученик стилиста, горестно вздохнул, но промолчал.

— Где ты нашла сей зоопарк? — поинтересовалась я, когда мы с подругой устроились в пустом ресторанчике.

— В багажнике у меня целый мешок такой ерунды, — защебетала Мила, взяв меню. — Алешке когда-то надарили, так я большую часть спрятала. Не может ребенок одновременно пять музыкальных обезьянок заводить. А сейчас он подрос, ему шесть лет, у нас теперь «Лего» — мечта и радость. Я собрала все совсем новое, решила отвезти в центр, который одна знакомая открыла. Там с радостью все возьмут, он для детей из малообеспеченных семей. Дом разбираю.

— Решили продать особняк? — полюбопытствовала я.

— Да нет, — возразила Виноградова, — там хочет Анжелика поселиться, мамаша Фила.

И тут у меня зазвонил телефон.

— Наталья Марковна, — вздохнула я, наверное, клиент пришел, сейчас наши посиделки закончатся. — Алло!

— Степа, — зарыдали из трубки, — они… она… все… мальчики… нет… помоги… найди ее… она убежала…

Я вскочила.

— Что случилось? Вы где?

Раздался отчаянный плач, потом шорох и голос Леона:

— Степанида, Наталье Марковне кто-то позвонил. Не знаю, что ей сказали. У нее ноги подкосились в прямом смысле слова. Я ее едва успел подхватить.

Я, забыв про Милу, кинулась к двери, за минуту донеслась до салона, вбежала внутрь, увидела, что Монтини лежит на диване, и живо скомандовала:

— Звоните в «Скорую».

Потом взяла мобильный Натальи, который лежал на столике, открыла входящие звонки, увидела номер и надпись «Петя Колесников» и нажала на нее.

— Ната, Ната, ты где? — закричал сосед. — Полиция уже приехала.

У меня екнуло сердце.

— Что случилось?

— Вы кто? — спросил Петр.

— Степанида Козлова, — представилась я.

— Где Наташа? Почему вы взяли ее телефон? — заголосил Колесников. — Что с ней, она жива? Компот пила?

— Наталье Марковне стало плохо после разговора с вами, — пояснила я, — она лежит в салоне. Мы вызвали «Скорую». Компота здесь никакого нет.