Вредная волшебная палочка

Анна посмотрела на следователя в упор.

— Когда мы с вами впервые встретились, я уже говорила вам, что нехорошо в таком признаваться, но я предельно честна, поэтому при всех повторяю, что очень обрадовалась смерти Аракиной. Решила постоянно находиться рядом с Эдиком, поддерживать его, показать любимому, какая я добрая. Нина над мужем постоянно подшучивала, часто очень зло. А Эдик делал вид, что не слышит гадких слов. Да и так понятно было — ему очень неприятно, прямо как нож в сердце втыкают. Хочу уточнить: не умри Нина, Эдик бы от нее точно ушел. После гибели родителей на меня напал жуткий страх, я стала всего бояться, Наталья меня к себе забрала, вот за это ей спасибо. Но я с участка не высовывалась, сидела в доме, помогала по хозяйству, в саду ковырялась. После смерти Нины у нас с Эдиком завязались отношения, сыграли свадьбу. Я с мужем стала то в кафе, то в магазин, то просто гулять ходить. Иду, держу его под руку, все нормально. Только он меня отпустит — паника. Помню, один раз мы искали подарок для Натальи Марковны на день рождения. Толкались в одном из московских универмагов. Эдик говорит:

— Мне в туалет надо.

Я за него цепляюсь.

— С тобой пойду.

Супруг рассмеялся.

— В мужской сортир? Тебе там не понравится. Сядь здесь на лавочку, подожди, я скоро вернусь.

Он ушел, я осталась. Что пережила в те минуты, не описать словами. Сначала вспотела, потом озноб пробрал, затошнило, в животе война, голова кружится, руки трясутся, ноги дрожат. Еле встать смогла, когда муж вернулся. Он спросил:

— Тебе плохо? Ты прямо синяя вся.

Я соврала:

— Давление упало, наверное, кофе надо выпить.

— Вы Эдуарду правду о своем состоянии не сообщили? — удивился Звягин. — Почему?

Аня прищурилась.

— У него уже была одна постоянно больная женушка. Мне не хотелось хоть в чем-то на Нину походить. После того случая я поняла: надо что-то делать. К врачу пойти? Своих денег у меня нет. Эдик мне даст любую сумму, но, конечно, спросит, зачем она мне. Если я совру, что на покупки, он захочет со мной поехать. А я вам уже объяснила: одна больная в анамнезе уже была. Я никак не хотела про свое состояние говорить. Так и мучилась, но виду не подавала, научилась улыбаться через силу, казалась всегда веселой, постоянно демонстрировала: я не Нина, я другая, я намного лучше. А не так давно по телевизору увидела программу про девушку, она память потеряла, в реке тонула в детстве, ее спасли, но от ужаса ребенок все забыл. Никто не знал, кто она, почему в воде оказалась. Малышка даже имя свое назвать не могла, ее определили в интернат, где умственно отсталых держат. А там воспитательница решила помочь несчастной, отвезла ее на место, где ее выловили, и столкнула в реку.

— С ума сойти! — подпрыгнула я. — Слов нет!

— Жестоко, — согласилась Аня, — но помогло, девочка все вспомнила, вернулась к родным. И я решила: наступлю на свой ужас, пойду в лес, похожу там, авось что и оживет в голове. Начала потихоньку за ворота высовываться, потом добрела до Комарихи. Встала на дороге, смотрю, кругом обгорелые избы, никто не убрал их. Я вперед побрела, дошла до одного участка… Дальше темнота. Очнулась от холода, лежу на земле, дождь льет. Сознание я, оказывается, потеряла, а когда очнулась, вспомнила все! Абсолютно! До крохотной травинки, которую, убегая от огня, под ногами видела.

— И тогда вы задумали убить всех родных Монтини? А почему решили не трогать Наталью Марковну? — спросила я.

— Нет! Не сразу в голову мысль об их убийстве пришла, — возразила Аня. — У меня погибла вся родня. По крови. Это очень тяжело знать. Давит так, словно на спине огромный камень лежит. После того как память ожила, я ночами не спала, все думала: «Почему я так плохо себя вела? Не слушалась никого? Баловалась? Конфеты со стола таскала? Теперь стыдно за свое поведение, а извиниться не могу. Все умерли. Все. Я одна. И вдруг! Как молния в голову ударила! Убью их! Не имеют они права жить. В тот же момент я разлюбила Эдуарда.

Аня сгорбилась.

— Вам это трудно понять. Но попытаюсь объяснить. Я будто несла огромное море любви к мужу! Гигантское! Необъятное. Но в том лесу, когда я на земле лежала, любовь враз вытекла, и я вспомнила, кто и что со мной сделал. Все! Смерть моей любви к Эдуарду!





Глава 35




Аня провела ладонью по лицу.

— Я была уверена, что Наталья Марковна знала, что сделали ее сыновья, Нина и все остальные, но молчала. И жила счастливо. Она должна была испытать мое горе, мою боль! Остаться одной.

Аня сдвинула брови.

— Сейчас я говорю честно. Полную правду. Понимаю, она меня не красит. Я стала обдумывать их смерть. Чтобы никто не понял, что в моей голове варится, стала еще ласковее с Натальей. Иногда прямо палку перегибала, не зря меня Зинаида подлизой называла. И так и эдак их мысленно убивала, думала: останемся вдвоем с Натальей, как приятно будет смотреть на ее мучения. А потом я вдруг узнала, что Монтини не опечалится, наоборот, она обрадуется. Я ей большую услугу окажу, если братьев и Зину на тот свет отправлю. И это понимание меня отрезвило. Я решила ни Виктора, ни Эдуарда, ни Зинаиду не трогать. Почему? Да потому, что они для Натальи как нож в горле! Сейчас объясню подробно. Монтини пришло известие о наследстве.

Анна криво усмехнулась.

— Очень вовремя про деньги сообщение привалило. Совсем Наталья Марковна была на мели.

— Ну, в это трудно поверить, — заметил Роман, — семья жила на широкую ногу.

— Большой дом, — подхватила я, — у всех свои машины. Виктор и Зина прилично зарабатывали. Вот Эдуард особо не напрягался. Вы, уж простите, тоже не ходите регулярно на службу. В семье с утра до ночи пашет одна мать, а ей не тридцать лет, пора уже сбавить обороты, беречь себя, отдыхать. Но нет! Наталья Марковна как трудолюбивая пчелка летает туда-сюда, без устали занимается салоном. Это он приносит прибыль и позволяет всем жить без забот.

Аня рассмеялась.

— Все неправда! Видимость одна! Дом! Да, он большой, но ремонта в нем очень давно не было. Машины? Разберемся с ними. У Вити джип дорогой. Но он откуда? Виктор блогер-миллионник, у него с одной очень большой компанией, которая торгует автомобилями, договор подписан. Старший брат их тачки пиарит, а они ему за это колеса дают по себестоимости, а не по зубодробильным ценам, как для обычных покупателей, да в беспроцентный кредит. Виктор, кстати, денег в салон никаких не относил. Заказчик ему просто какое-то время за рекламу не платил. У Зины женская «кнопка» не особенно дорогая в том же салоне на тех же условиях взята. Витя гений пиара, он шикарно людей разводит. Вы их посты в соцсетях видели? Витя с Зиной там изображают пару, которая живет одна, без детей, без родных. Все видео из их городской квартиры, не из дома в Краснинске. Витя готовит еду. Зина ест, отпускает комментарии. Смешно очень и позитивно. Жена там прямо лапочка, но язык как бритва, слова она едкие находит. «Заболел? Не ходи в аптеку, там дорого, купи в магазине курицу, съешь ножку, вот тебе и суперантибиотик», «Хочу стать гусеницей. Жрать-жрать-жрать, потом спать-спать-спать и проснуться бабочкой». Они на своих видео мигом набрали тьму просмотров, старались изо всех сил. Нынче за один текст под фото заказчика муж с женой получают сотни тысяч рублей. За видео еще больше. Не нуждались они совсем. У нас с Эдиком тоже хорошие тачки. Но мой муж в плане заработка — ноль. В театре две копейки получал. Еще он писал по заказу сценарии для вечеринок, праздников. Клиентов мало было, конкуренция на этом поле велика, предложения превышают спрос. Эдя не очень-то стремился заказы искать. А у меня доход тоже не регулярный. Но мы прекрасно одеты, обуты, не стеснены в расходах. Как это получалось?

— Семью содержала Наталья Марковна, — подсказала я.

Аня рассмеялась.

— Все наоборот. Хотя я тоже довольно долго так считала, а потом один раз сказала мужу:


— Надо маму поблагодарить, хоть букет ей купить.

Он удивился:

— За что?

Настал мой черед изумляться:

— Отличный вопрос. Мы живем на всем готовом, ни копейки не платим!

Эдик расхохотался и все объяснил. Леонид Брагин оказался умным человеком, копил не деньги, картины. А они в цене только растут, если, конечно, знать что собирать. Брагин не рисковал, приобретал полотна известных русских живописцев, дома их не хранил, прятал. Где? Он мамину квартиру на себя переписал и оборудовал ее, как сейф. Софья Эдуардовна о коллекции знала, но сына невестке не выдала. После смерти Леонида, а он скончался, когда в стране уже бушевала демократия, вскрыли завещание. А там черным по белому написано: Вите такие картины, Эдику другие. Старшему сыну московские апартаменты музыканта, младшему дом. А жене что?

Аня посмотрела на свою свекровь.

— Ей выделялся садовый домик, крохотный. Более ничего. И приписка была: «Сама знаешь, почему так». Монтини полностью зависела от сыновей. Они относились к матери нормально, им было не так много лет, когда отец умер. Подростки не знали, что их родила другая женщина. Мать юношам объяснила, что последняя воля отца просто формальность, не стоит об этом думать. Жила она по-прежнему в доме, являлась хозяйкой, тратила деньги, которые остались от мужа, но их было мало. Средства быстро иссякли, Наталья Марковна решила продать какую-нибудь картину, приехала в Москву. Первую дверь, деревянную, обшарпанную, легко открыла, а за ней вторая, сейфовая, с кодовым замком. Монтини бросилась адвокату звонить, а тот ей сказал, что в апартаменты могут только сыновья входить. Без них ничего не получится.

Мать велела Вите вынести картину, тот осведомился:

— Ты ее продашь?

— Да, — подтвердила она, — нам жить не на что.

— И почему ты мое наследство решила прожирать, а не Эдькино? — поинтересовался Виктор. — Нечестно это.

Случился скандал, но старший брат не собирался сдаваться. В конце концов решили так: оба парня приносят по полотну, половину вырученных от продажи денег они отдают матери на общие нужды, остальное оставляют себе.

Так и стали жить. Наталья открыла салон, все вроде было хорошо. Дети к ней нормально относились, их жены тоже. Нина, правда, один раз у Эдика спросила:

— Почему твой отец так с женой поступил? Что она сделала? Почему ее в зависимость от сыновей поставил?

Эдик ответил честно.

— Не знаю. Может, мама от него налево сбегала, а отец семью из-за нас не разбил?

Аня сложила руки на груди.

— Они долго жили в неведении. Правда выяснилась незадолго до смерти Нины. Умер адвокат, Николай Петрович Васин, который составлял завещание Брагина. На момент кончины он владел большой фирмой, она перешла к Сергею, зятю Васина. Тот приехал в Краснинск, собрал всех, кроме меня, в гостиной и сообщил:

— Николай Петрович хранил письмо Леонида Брагина. Клиент велел его передать своим сыновьям, когда те станут взрослыми, заведут детей. Если же Васин умрет раньше того, чем у покойного появятся внуки, наследник юриста обязан зачитать вслух послание в присутствии Натальи и всех членов семьи.

Аня посмотрела на Монтини.

— Я ужас какая любопытная. Только Сергей появился, как я шмыгнула в гостевую комнату. Давно знала: если там в шкаф залезть, отлично разговоры в зале слышно.

— Гадина, — буркнула Монтини.

— Согласна, это некрасивый поступок, — вздохнула Аня, — но я узнала интересную историю. Когда Вите исполнилось семь лет, он решил покататься в ведре, опуститься в колодец. Сказку им мать прочитала про то, как одна девочка проехала в ведре до дна, нырнула, а там волшебная страна, чудеса и все такое. Витя позвал Эдика, и братья вдвоем осуществили задуманное.

— Мда, — крякнул Роман.

Наталья прикрыла глаза рукой.

— Ужас! Они могли утонуть. Я тогда занималась стиркой, на пару минут упустила детей из вида. Слава богу, их крики услышала Эля Колесникова, она моих деток спасла! Так, дорогая?

Элеонора молча кивнула, Аня склонила голову к плечу.

— В письме иначе говорилось. Леонид узнал о том, что мальчики едва не утонули, затеял разбирательство. Он выяснил, что в тот день Колесниковы собрались в Москву, о чем предупредили соседку. Эля к ней утром зашла, попросила: «Будь добра, если дождь польет, сними белье у нас во дворе, занеси на террасу. Мы до вечера укатываем, вернемся к ночи».

Небов посмотрел на Элеонору.

— Верно, — подтвердила та, — но у нас машина сломалась, поэтому мы вернулись.

— Нас добрый человек до окраины Краснинска на тросе дотащил, мы свою колымагу на въезде в город бросили, — растолковал Петр, — дальше пешком топали. Ната не знала, что мы дома.

— Когда мы во двор вошли, услышали детские крики, — перебила мужа Элеонора. — «Мама, мама!» Сначала я подумала, что ребята играют во что-то. Потом сообразила: дело не ладно. Пошла к Наташе, а ее дома нет!

Элеонора махнула рукой.

— Не хочу долго рассказывать. Когда Петя мальчиков вытащил, они уже еле-еле дышали.

Наталья прижала руки к груди.

— Самое страшное мое воспоминание. Я отключилась буквально на пять минут.