Заклятая невеста

Она сказала это настолько серьезно, что я перестала улыбаться, а потом и вовсе опустила взгляд в раскрытую книгу. С одной стороны, мне хотелось отругать девчонку за то, что шутит такими вещами, а с другой…

«Печать забвения способна отнять память или ее часть по желанию того, кто ее использует. В нашем мире аналогов этому заклинанию нет, преодолеть чары элленари невозможно…»

Нет, я всерьез это читаю?!

– Спасибо, что просветила, Софи, – сухо сказала я. Гораздо более сухо, чем когда-либо. – Но для меня это по-прежнему сказки.

Она пожала плечами, снова совершенно не смутившись.

Я же вернула «Легенды» на место и вышла из библиотеки. По-хорошему, нужно было подняться к себе, но я почему-то направилась к Терезе. Постучала и вошла в кабинет, где сестра за столом изучала расходные книги. Увидев меня, подняла голову:

– Совсем заскучала? Я уже почти закончила.

– Я сейчас говорила с Софи…

Тереза нахмурилась:

– Она тебе надерзила? Лави, она не со зла. У нее просто немного другой взгляд на мир и…

– Нет, – покачала головой я. – Нет, она мне не дерзила, Тереза. Я просто хотела спросить.

Сестра внимательно посмотрела на меня.

– Ты сможешь устроить мне встречу с Эльгером?



Дом Эльгера располагался в двух кварталах от дома Терезы и Анри. Красивый особняк с узорами балконных решеток, которые были почти полностью скрыты под цветами. Ничего удивительного: жена Эльгера, Шарлотта, тоже обладала магией жизни. Эта улица была куда более оживленной, чем та, где жили сестра с мужем. Украшенная витринами кафе, пекарен и магазинов, красочными афишами, сувенирными лавочками, цветущая – и я отметила, что оказалась здесь впервые, хотя обошла уже практически весь центр Ольвижа.

В холле меня встречал дворецкий, судя по смуглой коже, разрезу глаз и свободной одежде – иньфаец. Он поприветствовал меня, забрал накидку, а после предложил пройти в кабинет к Эльгеру. Этот дом был отмечен теплом и светом, я чувствовала его всем своим существом. Здесь повсюду была любовь (магия жизни особенно отзывается на нее), и сейчас меня еще ярче накрыло ощущением чего-то безвозвратно утраченного. Увы, в моей жизни с любовью не задалось.

Обо всем этом я думала, пока шла вслед за беззвучно ступающим иньфайцем по коридору, но стоило мне оказаться за дверями кабинета, как все мысли вылетели из головы. Обстановка здесь была совершенно иная, не тяжелая, нет… но на несколько тонов холоднее.

– Итак, вы решили со мной поговорить, – произнес Эльгер, указывая на кресло. – С чего вдруг?

– Мне нужно закрыть тему Аурихэйма, – сказала я, делая вид, что не заметила откровенной бесцеремонности. – Потому что я не верю во все эти сказки.

– Не верите в то, что вы там были, или не верите в то, что вы там не были?

Я уже почти села, но тут же стремительно поднялась:

– По какому праву вы говорите со мной в таком тоне?

– У меня нет желания тратить время на то, во что вы даже не верите, – сообщил он. – Поэтому определяйтесь, леди Лавиния. Хотите вы знать, что с вами произошло, или же не хотите?

– Вы не можете знать, что со мной произошло!

– Нет, но я могу рассказать о том, что мне показали вы. Если вы готовы меня слушать. Если у вас просто праздное любопытство, как у вашего брата, – увольте.

Несколько минут мы смотрели друг на друга, и пауза грозила затянуться до бесконечности, потом я все-таки вздохнула и села.

– Разумеется, я хочу все знать. Но я не уверена, что сон – это то, чему можно верить…

Эльгер опустился в кресло напротив меня и сцепил пальцы на столе.

– Сон – удивительно искреннее состояние, леди Лавиния. Вы даже не поверите, сколько всего интересного он обнажает. Того, что вы никогда никому не расскажете наяву.

Я почему-то слегка покраснела, хотя ничего такого в моих снах замечено не было.

– Вы показали мне двух мужчин, – произнес он. – И даже назвали одно имя. Золтер.

По спине потянуло холодом. Я оглянулась, чтобы убедиться, что иньфаец плотно прикрыл дверь, но никакого сквозняка не было. Шторы застыли неподвижно, из чего я сделала вывод, что окно закрыто, а холод – исключительно внутренний.

– Что-то почувствовали? – спросил Эльгер.

– Ничего, – отмахнулась я. – Продолжайте.

– Продолжать имеет смысл исключительно во сне. Если на вас чары элленари, вы ничего не вспомните, даже если я нарисую вам два портрета.

– Во… сне?

– Во сне, – подтвердил Эльгер и откинулся на спинку кресла.


Открылась дверь, и вошел иньфаец с подносом. Неслышно ступая, приблизился к столу. Два дымящихся чайника и две чашки перекочевали на необычные древесные подстилки, после чего мужчина так же бесшумно удалился.

– То есть вы предлагаете мне сегодня ночью заснуть и…

– Нет, я предлагаю вам заснуть сейчас. Один из этих настоев в сочетании с зельем, – Эльгер открыл верхний ящик стола и достал склянку, в которой переливалась прозрачная жидкость с изумрудными искрами, – мягко погрузит вас в сон, после чего мы с вами продолжим. Во сне ваше сознание освободится, и я постараюсь вскрыть чары, чтобы вытянуть ваши воспоминания на поверхность. Утверждать, что у меня получится, я не могу, но попробовать все-таки стоит.

– Вы предлагаете мне спать в вашем кабинете?!

– Это не самое страшное место, где можно спать.

– Я леди!

– А я женат. И мне нет совершенно никакого дела до того, что вы леди. Хотите вы, чтобы я вам помог, или нет?

Эльгер поставил склянку с зельем на стол и снова откинулся на спинку кресла, предоставив мне выбирать. Разум говорил мне, что надо подняться и уйти, оставить этого безумца с его идеями, но… но я знала Шарлотту, я познакомилась с ней незадолго до того, как случился весь этот кошмар с Аддингтоном, и она показалась мне чудесной девушкой. Не просто показалась, судя по облику этого дома, она самая светлая из тех светлых людей, которых мне довелось знать. Не может она быть супругой того, кто… Кто – что? К моему стыду, у меня по поводу Эльгера было не меньше предрассудков, чем у моего брата. Если не сказать больше. Я даже отказалась от сопровождения Терезы, чтобы с ними справиться, но и сама Тереза сказала, что ему доверяет.

Больше того, даже если бы она этого не сказала, то, что она отпустила меня одну, говорило в многом.

– Хорошо, – ответила я и взяла склянку. – Мне просто добавить зелье в чай?

– Сначала пьете зелье. – Эльгер налил мне в чашку, как выяснилось, не чай, а густой травяной настой, от которого тут же повалил пар. – А после – настой. Только потихоньку. Не обожгитесь.

Я все еще до конца не верила в то, что из этой затеи что-то получится, но отступать не хотелось. Во-первых, я шла сюда, чтобы раз и навсегда оставить прошлое в прошлом, а во-вторых, ничего не делать можно было бы и в Мортенхэйме под присмотром Винсента.

Вытащив пробочку, я подавила желание зажмуриться и поднесла склянку к губам.

По вкусу зелье оказалось похожим на сладкий сливочный соус, а вот настой был настолько горьким, что у меня на глазах навернулись слезы.

«Это надо выпить до дна?» – хотела спросить я, но поняла, что Эльгера уже передо мной нет.

Кабинет исчез, чашки в моей руке тоже не было.

Каким-то образом я… очутилась в лесу.

Первое, что бросилось в глаза, – увитая цветами арка, сияние солнца делало вплетенные в корни деревьев вьюны еще более изумрудными. Странное чувство: мне казалось, что я уже здесь была, но когда?

Нахмурившись, подошла ближе.

Нет, это место определенно знакомое, вот только я не могла припомнить, разве в лесах при Мортенхэйме есть такое удивительное создание природы? Могучие корни взметнулись ввысь и сплелись вместе, по ним взобралась виноградная лоза и вьюнки. Цветы росли сами по себе, самые разные, всех цветов и размеров. Такого не бывает ни в горах, ни даже в лесах – есть определенные места, которые цветы выбирают, но чтобы вот так, все вместе… здесь определенно не обошлось без магии!

Вот только какой? Несмотря на яркий солнечный свет, я почему-то мерзла.

Окружающая меня зелень была по-летнему яркой и сочной, но источала ледяной холод. Понять, с чем это связано, я не могла, поэтому приблизилась и коснулась корня. И тут же отпрянула, словно обожглась: в ладонь ударил стылый безжизненный мрак.

– Помоги, – раздался едва различимый голос.

Я не заорала исключительно потому, что на это не нашлось сил, а в следующий миг прямо сквозь арку ко мне скользнула белесая тень. Золото волос казалось тусклым, призрачное лицо было искажено мукой.

– Вы… вы кто?! – сдавленно прошептала я.

– Эртея. – Тихий голос отозвался внутри ощущением чего-то безвозвратно утраченного. – Мы с тобой знакомы, Лавиния. Просто ты не помнишь…

Не помнишь.

Осознание этого отбросило меня назад, в кабинет Эльгера, а следом – к чашке в моей руке. Вероятно, снотворное подействовало мгновенно, но тогда… тогда все происходящее – это то, что нужно мне для воспоминаний?

– Эртея, – повторила я, шагнув к призраку. – Кто вы такая?

– Я – это она. – Она легко скользнула назад, под арку. – После того как Льер отправил тебя домой, в Аурихэйме многое произошло. Я пыталась до тебя достучаться через сон, но печать забвения была слишком сильна, и только сила твоего проводника сделала это возможным.

– Вы… из Аурихэйма?

Ну вот и как, спрашивается, верить тому, что я вижу во сне? Откуда я знаю, что Эльгер таким образом не развлекается и не подсовывает мне картинки с помощью магии гааркирт?

– Слушай свои чувства. – Эртея вновь скользнула ко мне. – Слушай свои чувства, а я покажу…

Она метнулась ко мне так быстро, что я не успела отпрянуть.

Миг – и легкое скольжение пальцев по щеке заставило меня вздрогнуть. Я смотрела в глаза, темно-синие, как ночное небо, и сердце заходилось от нежности. Имя – забытое и в то же время родное – сорвалось с губ:

– Льер…

И картины воспоминаний обрушились на меня одна за другой. Танец на балу и переход в Аурихэйм. Знакомство с Золтером, наказание, несостоявшийся ритуал у Арки. Все, что произошло после, и первый миг пробуждения – ужасного осознания, что я по-прежнему под его властью. Правда о том, что в облике Золтера Льер, радость и боль, отчаяние и нежность. Чувства вспыхивали во мне, раскрашивая каждое воспоминание, как кисть художника оживляет набросок.

Касающиеся моих волос губы и возвышающаяся над нами Арка, ощущение безграничной любви и счастья, рука в руке. Возвращение Золтера, пробуждение силы элленари, помощь Лизеи и Ронгхэйрда, предательство Амалии, поединок на балу, бегство Ирэи, путешествие по Аурихэйму, боль Двора Жизни, изуродованного Пустотой, последние слова Льера: «Я так тебя люблю, что не смогу себе простить, если с тобой что-то случится», и… темнота.