Золотая клетка

Як не встречался с ним, не знал деталей, а я не собиралась посвящать его в это.

Свет стеариновых свечей отражался в глазах Яка.

Официант поставил перед нами тарелку с вяленой бужениной и треугольниками сыра. Я взяла кусочек буженины. На ощупь она показалась мне неприятной, но во рту буквально таяла.

– Мне здесь нравится. Я никогда раньше не бывала в Испании.

– А где ты бывала?

– В Дании. Во Фьельбаке.

– Ты оттуда родом?

– Да. Из Фьельбаки, не из Дании.

Я вспомнила поездку в Данию, в «Леголэнд», которая предсказуемо закончилась катастрофой.

– И как там?

– Полная противоположность тому, что здесь, – ответила я, сделав жест в сторону площади. – Пустынные улицы. Единственное заведение, куда можно пойти, если хочешь сходить в ресторан. Все обо всех всё знают.

– А твои родители живут там до сих пор? Есть у тебя братья-сестры?

Не сводя с меня глаз, Як потянулся за кусочком буженины.

Перед глазами встало лицо Себастиана – разбитое до крови в тот ужасный вечер.

Я несколько раз сглотнула.

– Мои родители умерли. Я – единственный ребенок.

Появился официант с нашей едой. Дольки картофеля, креветки с чесноком в оливковом масле, фрикадельки в томатном соусе.

Я поднесла ко рту бокал. Ром обжигал горло. Мохито тут забористый. Не такой, как дорогие, но скупо составленные коктейли на площади Стюреплан. Я почувствовала себя неуютно. Усилием воли попыталась вернуть себе контроль за выражением лица, однако все выпитое по пути от Стокгольма не слишком облегчало эту задачу. Желая выиграть время, я закурила.

– Я хотел бы как-нибудь туда поехать.

Як не стал спрашивать про все остальное. За это я полюбила его еще больше.

– Да нет, туда тебе ехать не захочется.

– Захочется. Я люблю новые места. Никогда не устаю открывать для себя новые места.

«И новых женщин», – подумала я, но ничего не сказала.

– У меня есть друзья, которые ездили летом отдыхать в Фьельбаку. Говорят, там очень здорово, – проговорил он, собирая кусочком белого хлеба оливковое масло на тарелке.

– Як, а в чем твой секрет? – спросила я, желая сменить тему. Отпила еще мохито, чувствуя, как звезды на ночном небе спускаются все ближе.

– Мой папа – алкоголик и игроман, – быстро ответил он. Оторвал еще кусочек хлеба и опустил в масло с чесноком. – Настоящий лузер, спустивший бо́льшую часть наследства. Позор семьи. Но отнять у меня мою фамилию он не мог. И она открывает мне многие двери. Однако это не его заслуга. Мне следует благодарить за это других родственников и предков.

– Об этом я и понятия не имела.

– Да. Не могу сказать, что мне хотелось бы написать это на своей визитной карточке. Об этом вообще мало кто знает. Когда меня спрашивают, я отвечаю, что он живет за границей. Так проще. Но в высших кругах в Стокгольме это ни для кого не секрет. Моего папашу все знают.

– А мама?

– Вышла замуж за другого. Ее новый муж – тоже порядочная скотина, но по крайней мере скотина трезвая. Не умеет она выбирать мужчин. Возможно, так и выходит, если смотреть только на то, сколько у них денег. Они живут в Швейцарии. С шестнадцати лет я живу один. Мой дядя Карл позволил мне жить в одной из его квартир и выделял мне определенную сумму в месяц на еду и коммунальные платежи с условием, что я буду учиться.

– А братья-сестры?

– Нет. Я – единственный ребенок, как и ты.

Як провел рукой по волосам, но челка тут же снова упала на лоб. Какой-то мужчина продавал алые розы, переходя от одного стола к другому. Когда он подошел к нам, Як покачал головой, и продавец пошел дальше.

– С тобой легко общаться, – проговорил Як. – Я рассказываю тебе такое, что обычно никому не рассказываю.

– Забавно. Я ощущаю то же самое. Интересно, с чем это связано…

Едва произнеся эти слова, я осознала, что это ложь. Так многого я не рассказываю Яку…

– Возможно, дело в том, что мы с тобой похожи. – Он закурил и затянулся. – Другие и не замечают, как мы с тобой одиноки.


Меня поразило, что Як считает себя одиноким. Я всегда видела его в окружении людей.

– А какие мы? – с любопытством спросила я. От мысли, что он считает нас похожими, у меня закружилась голова.

– Нам нравятся другие люди – но до определенной степени. Мы видим их насквозь. Притворяемся. Делаем вид, что мы как они, что мы довольны. Но на самом деле…

Он замолчал, пристально глядя на меня.

– Фэй, в душе ты – романтик. Ты думаешь, что это незаметно со стороны. Изображаешь небрежность, равнодушие. Но на самом деле ты мечтаешь, чтобы жизнь стала богаче, красивее. Тебя не устроит обычная жизнь среднестатистического шведа. Ты хочешь подняться на вершину, завоевать весь мир. У тебя есть амбиции. Именно поэтому ты не пожелала остаться в Фьельбаке, а переехала в Стокгольм. И поэтому мы тянемся друг к другу. Мы похожи. Мы оба голодные. Но у тебя есть один минус, который стоит на пути завоевания мира. Ты – женщина. А это мужской мир.

Мне хотелось возразить, сказать ему, что он ошибается. Но в глубине души я поверила его словам. Так что, сглотнув, попросту кивнула. Открыла было рот, чтобы ответить, но меня прервал официант, принесший новые блюда. Скоро весь наш стол заполнился тарелками. Каламарес, шампиньоны во фритюре, паэлья, баранья колбаса и айоли. Мой пустой бокал с напитком сменился большим бокалом красного вина, а Яку принесли новое пиво. Мы накинулись на деликатесы, и я осознала, что не смотрела на часы с тех пор, как покинула свою квартиру.

Покончив с едой, мы еще долго сидели в уютном ресторанчике. Пили вино и пиво, разговаривали. С каждой секундой я все больше теряла голову. От вина и обилия впечатлений все кружилось перед глазами. Все тело отяжелело от еды и наслаждения. Никогда еще я не бывала так счастлива. Звезды с неба перебрались в грудь.

Затянувшись сигаретой, я смотрела, как дым поднимается к ночному небу.

– Завтра пойдем на пляж, – предложил Як. – Или ты предпочтешь бассейн на крыше отеля?

– Посмотрим, как пойдет.

Выбирать я была не в состоянии. Мне хотелось всего и сразу.

– Ты права. Не будем загадывать.

Расплатившись, он повел меня обратно в отель. Теперь в узеньких улочках попадалось гораздо меньше народу. Я специально спотыкалась на булыжной мостовой, чтобы иметь основания опираться о Яка.

Когда мы вошли в наш номер-люкс, я вдруг вспомнила, что еще не видела спальню. Распахнув дверь, повернула диммер. Как и в гостиной, здесь было панорамное окно во всю стену. Везде – произведения современного искусства. Два больших кожаных кресла и гигантская кровать. А перед окном стояла старинная ванна на позолоченных львиных ножках.

– Як! – крикнула я. – Смотри, у нас в спальне ванна!

Он встал у меня за спиной.

– Знаю. Когда-нибудь и у меня тоже будет такая.

– И у меня, – сказала я.

– Отлично. Значит, договорились.

– О чем?

– О том, как мы обустроим наш дом.

Я сделала вид, что не услышала. Пока я знала его недостаточно хорошо, чтобы понять его игру. Трудно было определить, что он говорит в шутку, а что всерьез. А я не из тех наивных девчонок из привилегированных слоев, выросших за высоким забором, которые убеждены, что манеж всегда расчищен. Я знала, что жизнь – не сказка со счастливым концом. Но в данный момент она более всего походила на сказку. Для такого неизбалованного человека, как я, это уже немало значило.

Подойдя к ванне, я включила кран и потрогала воду.

– Давай опробуем.

– Сейчас?

– Да.

Отвернувшись от него, я стянула через голову маечку, расстегнула юбку, которая упала на пол у моих ног. Туфельки пока оставила. Спиной я ощущала его взгляд и наслаждалась тем, что он – в моей власти. Медленно расстегнула лифчик и сняла трусики. Потом сбросила туфли, оставшись совершенно голой. В окне я видела его отражение – он остолбенел. Сейчас контроль за ситуацией был в моих руках.

Як сел на кровать, не сводя с меня глаз, начал снимать с себя ботинки и брюки. Я наслаждалась тем, что он принадлежит мне. Он – мой.

– Ты идешь или тебе помочь?

– Пожалуй, мне надо помочь.

Я медленно обернулась. Почувствовала, как вино бросилось мне в голову. Шагнула к нему, стянула с него футболку и брюки. У него было великолепное тело. Мускулистое, загорелое. На груди и плечах проступали рельефные мышцы. Я встала перед ним. Глядя ему в глаза, опустилась на колени. Он наклонился вперед, чтобы поцеловать меня, но я отвела его голову и взялась за трусы. Як приподнялся, чтобы дать стащить мне их с него. Его член указывал в потолок. Наклонившись, я взяла его в рот. Секунда. Две. Три. Я продолжала смотреть ему в глаза. Потом откинулась назад.

– Нет, сначала надо искупаться, – сказала насмешливо и направилась к ванне.

Як поднялся и пошел за мной. Ванна наполнилась до половины; вода была горячая, с легким запахом хлора. Секунду спустя я почувствовала его руку у себя на плече. Захват был грубый, почти агрессивный. Он потянул меня через комнату обратно к кровати. Толкнул меня так, что я упала на живот. Я выгнула спину, показывая, что хочу не меньше, чем он, – и что я по-прежнему держу все под контролем. Когда Як вошел в меня, я охнула. Полсекунды боли. Но он был осторожен и не торопил меня. Я встала на четвереньки, и он начал совершать во мне толчки. Дверь на террасу стояла нараспашку, с улицы доносились голоса и звуки музыки. Где-то гудела машина. Я слышала эти звуки словно издалека, сквозь шум в ушах. Ощущала его руки на своей талии, когда он входил в меня. Боже, как мне нравилось с ним трахаться!

– Еще! – стонала я. – Еще!

Як положил руку мне на затылок, прижал мое лицо к подушке и сделал, как я хотела. Все во мне задрожало, и оргазм разнесся по всему телу. Секундой позже Як тоже кончил с громким стоном. Он подался вперед и навалился на меня всей своей тяжестью. Некоторое время мы лежали молча, переполненные интенсивностью только что пережитого.

Потом перебрались в ванну. Як сходил за пакетиком марихуаны и скрутил косяк, который мы передавали друг другу, сидя в теплой воде.

– Ты такая сексапильная, – проговорил Як.

– Ты тоже ничего, – ответила я. – Сойдет для сельской местности.